Выйти замуж за злодея

— Как говорит моя матушка, искусство не знает стыда и скромности... — пробормотал ханжа, отряхивая руки. — Идем в буфет?

Буфет находился под куполом музея и представлял собой небольшое, но приятное помещение со спокойным интерьером. И меньше всего я ожидала обнаружить Соверена Гарда за чашкой кофе. Удивительно, что владелец башни Гард не гнушался заведениями для простых смертных. К счастью, он сидел спиной, безразличный и холодный, слушал молодую женщину напротив и не заметил моего появления.

— Госпожа Астор, идемте, — легонько коснулся моей руки Ашер. — Мама ждет.

— Ваша мама здесь? — удивленно поперхнулась я.

Она занимала соседний с Гардом стол и оглянулась через плечо, когда услышала стук каблуков. Острый взгляд прошелся по моей фигуре, и я поблагодарила бога, что надела скромное неприметное платье с пуговичным рядом до самого подбородка.

— Матушка, вы выглядите великолепно, — галантно поприветствовал родительницу Ашер, усаживаясь рядом с ней. Я, как дура, стояла в проходе и молилась, чтобы Соверен не повернул головы. Но он повернул, мазнул по мне безразличным взглядом и словно не заметил.

— Не стойте, госпожа Астор, — поторопил меня Ашер.

Я осторожно села, пристроила возле большой белой тарелки потрепанную гвоздику. Впереди, словно судебные заседатели, готовые начать слушание, восседали мать и сын Богарты, удивительно похожие внешне. Спина к спине сидел Соверен Гард. Теперь я точно знала, как чувствовала себя традиционная анадирийская вафля, когда ее поджаривали на огне между двух фигурных металлических блинов.

— Что-нибудь закажете, госпожа Астор? — между тем спросила мама Богарт.

— Воды, — у меня сел голос. — Только воды.

— Хорошо, заказывайте воду, — милостиво разрешила она, — а моему Шерочке надо покушать. У него ведь очень напряженная работа.

— Ну, что вы, матушка, такое говорите? — поерзал он на стуле. — Всего-то шесть экскурсий в день. Это такая мелочь!

— А у других по четыре, — фыркнула она и потрепала сынулю по гладко выбритой щечке. — Тебе надо хорошо питаться! Иначе сил не хватит нести в мир вечное и прекрасное.

О, мой Бог!

Вдруг она нырнула под стол и с удивительной проворностью начала выставлять на белую скатерку деревянные расписные ящички для перекусов. Я сама носила похожий сундучок с обедом, когда училась в лицее на острове Анадари.

— Знаете, Шерочка не выносит ресторанную еду, — говорила она, проворными пальцами снимая крышки. — Только домашнее. Я каждый день готовлю свеженькое и приношу ему. Вы же умеете готовить?

— Да, — зачарованно промычала я, обнаружив в одной из коробок пожаренные в масле тигровые креветки размером с мой большой палец. Несчастные создания. Плавали себе в море, никого не трогали и вдруг превратились в обед для Ашера Богарта. Какая ужасная судьба!

— Превосходно, — кивнула мадам. — Кормить мужа — священная обязанность жены! Сегодня четверг — рыбный день. Шерочка кушает дары моря.

Я была настолько ошарашена происходящим, что даже не оскорбилась на ехидное покашливание, донесшееся со стороны Гарда.

Женщина ловко выложила на тарелку перед сыном жареные креветки, подсыпала овощей, потом из извлеченной из-под стола бутылки налила в стакан мутно-желтое питье.

— И обязательно витаминный облепиховый напиток! Мужское здоровье исключительно хрупкое. Согласны?

Исключительно хрупкой у меня была нервная система, чтобы спокойно наблюдать, как Ашер Богарт, маменькина первосортная ягодка (видимо, облепиха), заправляет за воротник льняную салфетку и готовится вкушать, а насчет мужского здоровья — не знаю.

Мама ловко выхватила из его рук вилку:

— Подожди, дорогой! Мы же не знаем, как они их тут моют. Может, вообще не моют, а просто плюют и растирают.

— Ну, мама... — промычал он, стыдливо покосившись на подавальщика, с индифферентным видом следившего за домашним банкетом.

Не обращая внимания на вялое сопротивление со стороны сына, она принялась полировать длинные острые зубцы носовым платочком. Розовым. В белую клеточку.

Проклятье! Теперь я знала с чьей подачи страдало мужское самолюбие Небесного воина! И с этим знанием была готова дать деру из музея, но, словно приклеенная, продолжала восседать на стуле и следить за трапезой.

— Держи, мой мальчик. Кушай с удовольствием, — проворковала маман.

В удовольствии себе Ашер, конечно же, отказывать не стал и начал живенько работать протертыми столовыми приборами. А я зачарованно следила, как «энергичная женщина» подвинула ящичек с жаренной до хрустящей корочки рыбой и начала руками вытаскивать из рыхлой белой сердцевины тонкие косточки. Очищенные ломтики немедленно отправлялись в тарелку к жующему с аппетитом сыну.

— Шерочка совершенно не может есть рыбу с косточками, — причитала она. — Обязательно давится. Ему непременно рыбку надо чистить. Вы же умеете чистить рыбку?

Честное слово, я старалась, как могла, сохранить нейтральный тон, но, подозреваю, интонациями, прозвучавшими в моем голосе, можно было морозить фруктовый лед.

— Я нимфа во втором поколении, мадам Богарт. Мы не едим ничего, что когда-либо бегало, прыгало, плавало и имело глаза.

— То есть в разделке рыбы вы полный ноль? — с неприятной улыбкой уточнила она. — Я подарю вам учебник по домоводству.

— Благодарю, — сухо отозвалась я, — у меня уже есть один. Даже с собой.

Тут мое внимание отвлекло движение за спиной. Сама того не желая, я расслышала, как Соверен проговорил низким красивым голосом:

— Давайте на сегодня закончим.

И он аккуратно поднялся, не задев мой стул, вежливо попрощался со своей сотрудницей. Только я позволила себе перевести дыхание, как Соверен вырос в проходе, высокий и как-то по-особенному кричаще привлекательный на фоне моего потенциального жениха, бодро почавкивающего рыбой. В руках темный маг держал широкий бокал и пузатую бутылку с крепким солодовым виски.

За столом воцарилось удивленное молчание. Шерочка перестал жевать, а сама матушка разглядывала хозяина острова, которого в лицо не знали только слепые, потому что не имели возможности читать газет, с таким выражением, словно каменный небесный воин ожил и пришел в буфет предъявить претензии за розовый носовой платок.

Я осторожно подняла голову.

— Лаэрли? — с непроницаемым видом кивнул Соверен. — Как дела?

Превосходно, подумываю удавиться.