Выживание

— Да ты!.. — Сева бросился в сторону Свинтуса, но был остановлен несколькими парами рук.

— Стой! Он прав. Однако, — Росс хищно улыбнулся. — Думаю, что, учитывая все обстоятельства, нас оправдают, если мы просто хорошенько изобьем тебя.

— Компромисс, — осознав реальность высказанной угрозы, срочно предложил Свинтус. — Вы даете мне что-то, на чем я могу отплыть, не накормив рыбок, и я ухожу прямо сейчас, целый и невредимый. А взамен не буду претендовать на свою долю плота.

Ученые нерешительно переглянулись.

— Ладно, но повтори все это погромче, чтобы все свидетели слышали! — потребовала Лиля.

Свинтус без возражений выполнил ее условие, после чего сел, ожидая, пока для него скрепят несколько вязанок хвороста. Ни капли страха, неуверенности или сожаления. Сильный человек, даже жаль, что на другой стороне.

— Странные вы люди, — задумчиво поведал он Севе, вымещающем свою ярость на невинной древесине. — Серьезно хотели, чтобы я был вашим лидером? Лидером кого? Здесь вы никто. В каменном веке не нужны ученые. Сейчас востребованы хорошие охотники, а не слабосильные яйцеголовые. К тому же, я никогда не буду жить рядом с людоедом, — все обернулись на эти слова. — Да, да, Росс, я именно тебя имею в виду.

— Врешь, ты жил с рядом с ним достаточно долго, — презрительно сказала Лиля. — Так что замолкни и уходи, пока мы не перерешили.

— Итак, один нож уплыл, — успокоившись и проводив взглядом Свинтуса, вздохнул Сева. Созвав всех в комнату, повернулся к зеленокожему и негромко спросил:

— Это правда?

— Я уверена, что против тебя у Свинтуса нет никаких улик, — с намеком добавила Лиля.

Росс улыбнулся.

— Перед своими буду честен. Да. И, кстати, я считал и продолжаю считать, что вел себя правильно. Не лишая людей жизни ради пищи, тем не менее, склоняюсь к мысли, что уже мертвым безразлично, что станет с их телами. А живым ради каких-то дурацких принципов не стоит лишаться качественного питания, недостаток которого может настолько их ослабить, что излишне брезгливые присоединятся к мертвым, — ударился в длинные рассуждения зеленокожий.

— Все-таки мы не настолько голодали, — куда-то в сторону сказал Сева.

— А я вообще не сторонник голодания, — пожал плечами Росс.

Я смотрела на них и поражалась насколько все-таки отличается их реакция от типичной, Земной. Возможно, именно этого добивались керели, когда лишили нас чувственной памяти прошлой жизни, превращая ее в некое подобие смутного сна. Я не видела в глазах людей ни осуждения, ни отвращения или брезгливости, только небольшое опасение, усталость и, как ни странно, у некоторых даже понимание и одобрение. Другой мир — другая мораль.

Этот разговор затих сам собой. Все просто сделали вид, что внезапно вспомнили о каких-то срочных планах и отправились заниматься своими делами. Я тоже решила вернуться к недомытой корзине. Уже у моего плота меня догнала Лиля.

— Пантера, — я обернулась. Она превышала меня на целую голову, поэтому стояла и смотрела на меня сверху вниз. Глаза в глаза.

— Ты не ушла. Но когда ты рассказывала про разговор со Свинтусом, то назвала нашу группу «вашей». Не «нашей», а «вашей». С такими взглядами ты навсегда останешься одна.

Ее слова обожгли меня хуже пощечины.

А к вечеру опять пошел дождь. И Игорь сплясал танец пещерного человека, размахивая лично выловленной крупной пираньей.

89 сутки. Джунгли.

На следующее, удивительно солнечное утро, с Сергеевских плотов сообщили, что сейчас будет остановка для добычи пищи. Я обрадовалась этому не только из-за того, что со вчерашнего вечера ничего не ела, а, честно говоря, еще и просто потому, что соскучилась по твердой земле и, особенно, деревьям.

— Пантера, на тебя рассчитывать? — спросил Илья, когда плот сел на мель рядом с маленьким, всего в несколько метров пляжем, притулившемся между зарослей кустов.

— В смысле? — не поняла я, спрыгивая прямо в воду.

— В смысле, в общий котел будешь складываться? — пояснил химик, с вожделением оглядывая берега. На мгновение возник соблазн отказаться, но я вовремя вспомнила вчерашнюю «пощечину».

— Конечно, если получится.

Перебросив с плота на берег узкие, но длинные бамбуковые мостки, ученые бодрой рысью достигли земли и, крепко привязав плот с помощью двух плетеных из лозы канатов, переглянулись.

— Так, а мы не решили, кто дежурить будет, — хмуро сказал Сева.

— Без проблем, я могу, — предложил математик, заметив, что остальные не выражают желания. Мы радостно согласились и почти сразу же разбрелись по лесу.

Отойдя на пару сотен метров, я залезла наверх и уселась перекусывать на первой же подходящей кроне. В этот раз надо запасти побольше продуктов и, лучше всего, не таких спелых, чтобы портились помедленнее. Наевшись, отдохнула в развилке веток и только после этого приступила к сборам плодов, на этот раз выбирая потверже, а не повкуснее. Забравшись на самые вершины, удивленно отметила, что огромной желтой луны не видно. Совсем. Даже краешка. Видимо, она зашла в какой-то из предыдущих ненастных дней.

Набрав фруктов, я вернулась с двумя полными корзинами и высыпала их на свой плот, прикрыв сверху мхом, после чего и отправилась обратно в кроны. Кстати, что-то Игоря не видно. Хорошо же он охраняет, нечего сказать. Сделав еще две вылазки, и оставив добычу теперь в помещении ученых, я задумчиво огляделась. Только сейчас я поняла, что не знаю времени отъезда, а попадать в ситуацию «поезд ушел» не хотелось.

— Игорь! — неуверенно позвала я.

Почти сразу же из кустов вынырнул что-то с аппетитом жующий математик.

— Да, да, я здесь.

— Ты не знаешь, когда все отплывают?

— Если тролли не нападут, то к полудню, если нападут — раньше, — бодро доложил Игорь, сглотнув.

Да уж, очень определенно. Ну да ладно. Сделав еще один рейд, я решила отойти поглубже в джунгли, глядишь, папоротниковых клубней наберу, или поваленное дерево с вкусными личинками отыщется. Собрав полкорзинки фруктов, чтобы заглушить снова проснувшийся голод, я отправилась в путь.

Меньше, чем через полчаса вышла к поросшему мхом и растениями трухлявому куску ствола или толстой ветви и, раскрошив верхний слой, принялась вылавливать аппетитных личинок. Смакуя шевелящееся лакомство, наслаждалась его чуть солоноватым с легкой горчинкой вкусом. Насыпала в корзину древесных обломков и принялась собирать в нее червяков побольше и пожирнее, чтобы употребить позже, на плоту.

Когда отдирала очередной кусок коры, недалеко показался тролль. Если точнее — троллиха. Я активировала флиграв, но в последний момент передумала, просто приготовившись к взлету, и настороженно посмотрела на изувеченную женщину. Она выглядела типично: высокая, с поросшей пучками волос и покрытой пигментными пятнами, блестящей от пота кожей, свисающей складками. Но агрессии, как ни странно, не проявляла. Подойдя к бревну — я немного отодвинулась — она удивленно посмотрела на меня, потом на личинок и охотно присоединилась к пиршеству, закусывая их трухлявой древесиной и почти не обращая на меня внимания. Я надкусила одну из щепок и пожевала, но быстро пришла к выводу, что в этом наши вкусы не совпадают. Мы мирно сидели и крошили бревно с разных сторон. Параллельно с добычей насекомых я наблюдала за своей соседкой. Впервые я видела живого тролля так близко, буквально на расстоянии пары метров. Почему она не нападает? Исключение? Или это просто я не вызываю агрессии? Решив поэкспериментировать, достала из корзины и протянула женщине зеленый фрукт. Она неспешно взяла его и обнюхала, и в это время я заметила, что на одной руке у соседки не хватает большей части безымянного пальца. Травма? Невольно переведя взгляд на свои пальцы, я погладила кольцо-анализатор. Возможно, все гораздо проще: опухшая плоть зафиксировала кольцо, оно, в свою очередь перекрыло кровоток, и от этого палец постепенно отсох… Пока я придумывала причину отсутствия пальца, женщина съела клубень и, выковыряв из древесины личинку, протянула мне. Я взяла и тоже съела. Ну совсем не агрессивная. Почему?