Выживатель с Земли

Нагнать табун с оставшимися дезертирами я всё же не успел. А мне тупо помешали. Оборачивался я достаточно часто, так что, заметив тёмные точки на горизонте, остановив на коляску, привычно встал на козлы, и в бинокль всмотрелся в то, что там так привлекло моё внимание. Всадники, десятка два, хотя может и больше, далеко, пока не понятно. Одно ясно, идут те по следу, как моему, так и дезертиров, значит нужно уходить в сторону. С бандитами, взять их за холку, похоже, мне ничего не светит. Если всадники последуют за мной, то мне есть чем охладить их горячие головы, пулемёт в этом случае очень даже веский аргумент.

Упав обратно на сидушку козел, оставив бинокль покачиваться в районе живота на длинном ремне, я схватил поводья и стал нахлёстывать ими лошадей. Сейчас мне требовалась только скорость. Следы табуна уже далеко в стороне остались, я уходил всё дальше в сторону, углубляясь в степь. Всадники видели меня, не могли не видеть на зелёном фоне тёмную точку, что не стояла на месте, а перемещалась, и началась погоня. Причём отряд разделился, большая часть рванула дальше за дезертирами, а шесть всадников начали преследовать меня. Я и на четыре километра не удалился, когда заметил, что те нагоняют. Ещё бы, верхом то. Но тут я выкатил на дорогу, не ту где была засада, та позади осталась, какая-нибудь параллельная. Вот на дороге я смог развить куда большую скорость, укатанная была, это и позволило мне держать некоторое время дистанцию. Сами всадники стреляли, я пригибался, чтобы случайной пулей не зацепили. Если те вообще в меня стреляли, а не в воздух, приказывая остановиться. Свиста пуль не было, я не слышал. В одном месте дорога начала подниматься на небольшой холм, с левой его стороны прилепилась какая-то деревушка, среди яблоневых садов светлели белые стены хат, всё крыто соломой, пара домов были с дощатыми крышами, но ни одной хаты с железной. Да уж, нищета по моим меркам. Как тут, не знаю, но вполне возможно это всё норма.

Когда я влетел на холм, что позволило мне осмотреться, то увидел что дорога вливалась в тракт, а тот подходил к длинному трёхпролётному каменному мосту, перекинутому через крупную реку. Чуть дальше находился железнодорожный мост, по которому как раз два паровоза тянули длинный военный эшелон, пушки на платформе видно было. Река Волга, не Волга, но нечто похожее. Судоходная причём, у села, что находилось рядом с мостом, справой его стороны, виднелась пристань, где стоял пароход. О, а левее у берега оборудованная лётная полоса, палатки были и даже стоял двухмоторный самолёт, рядом с ним грузовичок с открытым кузовом и бочками, там суетилось несколько человек, видимо шло обслуживание аппарата и дозаправка. Только это была не этажерка вроде Гражданской Войны, а вполне себе такой нормальный на вид самолёт, транспортник вроде. Чем-то на «Дуглас» похож, общими чертами.

Всё это я окинул быстрым взглядом, натягивая поводья, после чего спрыгнув в дорожную паль, сначала привязал лошадей к плетню, потом отвязал верховых и перевёл их к остальным лошадям, а то они мне стрелять мешали. Потом занял место стрелка, поводил стволом пулемёта, привыкая, и отметив, что всадники пересекали километровую дистанцию до меня, нахлёстывая своих скакунов, прицелился, и дал короткую очередь, патронов в шесть, поперёк их курса. Намёк был ясный, не подходи, иначе уже очередь станет прицельной. Всадники, похоже, прекрасно знали, что такое пулемёт, так как бросились врассыпную, чтобы не быть общей мишенью. Уйдя за дальность прицельной стрельбы, я же говорю опытные, похоже, даже по звук распознали, что у меня за машинка и, собравшись, стали совещаться. Пользуясь возможностью, я не стал удирать, а поглядывая по сторонам, сняв магазин, доснарядил его патронами. Кстати, в селе на берегу засуетились, услышав стрельбу, там военные были, на пирсе у парохода начал строиться взвод солдат, видимо сюда погонят. Ну-ну. Да и на аэродроме тоже забеспокоились, выяснилась, что там две зенитки было, я их за кусты принял, отлично замаскированы.

Мельком посмотрев на заходившее светило, часа через два стемнеет, мне бы их продержатся, а там я уйду, то когда защёлкивал дисковый магазин пулемёта на место, заметил, как от шестёрки всадников отделились двое. Один из них демонстративно передал своё оружие напарнику, кроме сабли, после чего держа на виду белую тряпицу, иноходью направился ко мне. Поговорить хочет? Ну что ж, давай поговорим. Мешать ему я не стал, самому интересно чего тот скажет, да и время заодно потяну. Позиция у меня тут отличная… если бы зениток не было, те меня легко снесут, можно и постоять. Снова спрыгнув в пыль, я отвязал лошадей от плетня и, ведя их за узду, отвёл чуть в сторону. Вот и всё, край холма скрыл меня от зениток, в мёртвой зоне оказался, теперь не достанут. Развернув коляску так, чтобы пулемёт снова смотрел на преследователей, привязал лошадей, а то те волнуются, когда я стреляю, могут понести, после чего вернулся к пулемёту.

Ждать пришлось недолго, всадник, а это оказался молоденький офицер, совсем ещё молоденький, вряд ли старше меня больше чем на пару лет. Семнадцать на вид, максимум. Так вот, тот с огромным удивлением рассматривал меня, вольготно устроившегося у пулемёта. Пока тот ехал я решил подкрепиться и, достав жареные перепела только косточки сплёвывал, но когда офицер подъехал, быстро прибрался, и вытер платком губы. Первым делом тот представился, я не совсем понял, но кажется что-то вроде корнета, правда, чем дальше мы вели беседу, тем лучше я его понимали, так что поговорили мы вполне неплохо, тот даже немного расслабился, узнав, что это я положил дезертиров, захватив трофеи. Погибшая семья и офицер не на моей совести. Причин что-либо скрывать я не видел. Но начнём по порядку, когда тот представился, то и я это сделал и, сбив щелчком шляпу на затылок, вопросительно поднял левую бровь, намекая, что пора бы сообщить по какой причине те меня преследуют. Тот мой вербальный намёк вполне понял, и изредка останавливаясь и повторяя некоторые фразы, где я не понимал, задал несколько вопросов по поводу засады на дороге. Собеседником тот оказался интересным, вполне начитанным, и как источник информации подходил мне идеально, так что я решил, что можно с ним поговорить. И не зря.

Когда тот закончил задавать свои вопросы, я стал отвечать, так же честно описав всё что видел, и как действовал. В красках описывал, с подробностями. Правда, повторять всё разными словами приходилось чаще, офицер понимал меня ещё хуже, но главное что понимал. Выяснив, наконец, что именно я побил дезертиров, правда, упустив небольшую часть, тот покивал и поинтересовался вообще кто я такой. Вот я и пояснил что гость в их мире, с Оклайна, типа да-да, тот самый, встретив полное непонимание в этой сфере. Корнет вообще не понимал, о чём я говорю. Пришлось описать трёхтысячелетнюю традицию Академии магии на Оклайне, и что тут делали с Испытуемыми его предки.

– Да это когда было?! – возмутился тот. – В средневековье. Магия… магия не существует, только шарлатаны и есть. Да, я помню, что отряды Инквизиции отлавливали ведьм и колунов, и сжигали их, так это же прекратили больше трёхсот лет назад, да и вера сильно упала, сдали церковники свои позиции, слишком агрессивная у них вера была. Сейчас никто и не помнит о каких-то гостях из другого мира…

Спич офицера прервала короткая очередь из моего пулемёта. Взвод солдат, что поднимался на холм и стал нам виден, после зычной команды унтера тут же попадал где стоял и те стали отползать. Стрелял я так же не прицельно, просто останавливал, ещё их тут не хватало. Корнет тут же стал вопить, на меня, на солдат, на офицера что их вёл, в общем, ор тот ещё стоял, но как ни странно он смог достаточно быстро всё прояснить, так что солдаты отошли подальше, а их офицер, передав им своё личное оружие, подскакал к нам и включился в беседу. Тоже прямо из седла. Только авиаторов не хватало, но счастью те с территории аэродрома и носа не показывали. Новоприбывший офицер быстро выяснил суть дела, с чего всё началось и до чего дошло, и тоже нахмурился, припоминая, что он слышал о гостях из другого мира. Так и не смог вспомнить. Кстати, этот уже поручиком был, корнет перед ним тянулся. Вот тот, поразмыслив, я как раз корнету отвечал на вопрос, вдруг спросил:

– А с чего это вы так вот сообщаете о себе, хотя знаете, что у нас на Аргоне таких гостей сжигают?

– Кстати, да, – корнет с интересом посмотрел на меня, ожидая ответа. – Странно это.

– А чего странного? Как видите, я человек честный, если это в моём понимании честность, и стараюсь говорить правду. Вот и вам скажу. Вы, конечно же, о моём появлении раструбите, и на меня начнётся охота. На это я и надеюсь.

– Но зачем?! – хором воскликнули офицеры.

– Я не могу вот просто так вас убивать, мне нужна причина, толчок к действию, и охота на меня замечательный повод для этого, да и эти два месяца не так скучно пройдут, как я уже стал думать. Тем более у меня есть такая поговорка, которую я стараюсь придерживаться. Меня не трогают – я никого не трону. Случай с дезертирами отдельный, мне нужны были трофеи, я был гол и пуст, и я их получил, тем более я считаю, что эти уроды не должны жить и сделал всё, чтобы так и было.

Как я уже говорил, по мере общения используя свою идеальную память, я изучал местный говор и говорил на нём всё лучше и лучше, так что мой спич вполне поняли. Оба офицера с задумчивыми мордами лиц выслушали меня, и корнет успел задать вопрос, пока поручик открывал рот:

– А нельзя так сделать, чтобы вы вот это всё делали, что спланировали, не у нас, а например, у наших противников с которыми мы уже третий год воюем? Как я понял у вас весь Аргон враги, и какая разница где.

Поручик рот закрыл и с интересом посмотрел на меня, видимо у того был другой вопрос, но ответ на вопрос корнету его заинтересовал куда больше.

– Действительно, разницы никакой нет, – легко согласился я. – Только мне с чего это? Что я буду с этого иметь?

Мой такой простой вопрос поставил обоих офицеров в тупик. Однако корнет оказалось, аж фонтанировал идеями. Вот он и предложил, с несколько детской наивностью:

– А мы никому про вас не скажем, и вам тут будет не интересно.

Мы оба с поручиком с иронией посмотрели на него, но я всё же ответил:

– Да пристрелю пару полицейских, охота и начнётся. Это не проблема.