Выжившая
Шрифт:
невозможно. Меня нельзя услышать.
–Почему ты стоишь в углу? – еще один вопрос, приносящий сумятицу в мысли. Это невозможно. Меня нельзя увидеть.
–Тебя наказали?
– раздражающий объект не сдается. Я слышу шорох одежды и звук неуверенных легких шагов, направляющихся в мою сторону. Осторожных шагов, обходящих стол и расставленные вокруг него стулья,
неумолимо сокращая расстояние между нами. Я ощущаю прикованный к своей спине пристальный взгляд.
Внимательный, любопытный,изучающий. Он заставляет меня нервничать,искать
Только я способен смотреть сквозь нее.
–Тебе тоже страшно?
– робкий шепот раздается совсем близко. Я
медленно оборачиваюсь, втягивая приторно-сладкий запах шоколада и ванили. Взгляд выхватывает из темноты маленькое существо в голубом платье и белых колготках, разорванных на коленках. Я умею различать oттенки, даже когда все вокруг объято тьмой. Голубой, как и белый – самые нелюбимые мной цвета.
И она мне не нравится, слишком шумная, звонкая, непонятная, слишком неподходящая моей темной тихoй комнате. Она – это девочка, совсем ребёнок. Босая, напуганная, маленькая. Белокурые волосы, по-детски пухлое лицо и сосредоточенный недетский взгляд. Задрав голову, она смотрит мне прямо в глаза и не боится. Меня не боится. Девочку пугаю не я, а то, что привело ее сюда.
–Ты знаешь, где Руби?
– со слезами в голосе спрашивает нарушитель моего единения с тишиной. Я отвечаю не сразу, увлекшись рассматриванием странного ребенка. До нее здесь никогда не было детей.
– Руби?
–Моя сестра, – поясняет девочка и начинает быстро тараторить. Мое звуковое восприятие едва успевает за ней, потому что не привык слышать так много слов подряд. – Мы ехали за город, и я уснула на заднем сиденье. потом оказалась в этой комнате, с тобой. Это не ты принес меня сюда?
–Не я, -отвечаю твердо, без запинки, озадаченно рассматривая ребенка.
–Ты знаешь, где Руби?
– сдавленно повторяет напуганное создание.
– Не здесь, - коротко бросаю я, чувствуя прилив раздражения.
Девочка молчит какое-то время, раздумывая о чем-то своем и все так же скрупулёзно изучая моё лицо. Потом неуверенно кивает, отступая назад, и садится на стул, даже не обернувшись. Как и когда она успела запомнить расположение мебели?
–Ты отвезешь меня домой? – вытирает грязным рукавом мокрые глаза, оставляя на щеках грязные разводы. Это выглядит неправильно, неэстэтично, сводя на нет все очарование удивительного контраста светлых растрепавшихся косичек и огромных очень темных глаз. Дети должны быть чистыми, аккуратными. Когда я был маленьким, отец приходил в неистовство, eсли замечал, что моя одежда испачкана или не убрана комната. Он научил меня ценить чистоту. Соблюдать порядок – важно. Если вокруг тебя грязь,то ты пропитываешься ею, позволяешь нечистотам проникнуть внутрь, запятнать, завладеть, поглотить.
Я протягиваю ребенку ослепительно-белый платок, находящийся всегда при мне.
–Вытри лицо, - строго требую я, копируя отцовские интонации. Она берет квадратный лоскут ткани маленькими испачканными пальцами.
–Спасибо, – слышу в ответ искреннюю благодарность. – Ты можешь включить свет?
– Могу, – киваю я.
– Но не хочу.
Она замолкает, обдумывая мои
слова. Трёт ладошки, пахнет конфетами и совсем не плачет. Не забивается в ужасе в угол, не зовет на помощь, не умоляет отпустить ее. Она задает вопросы, видит в темноте и слышит, как я дышу. Она ведет себя совсем не так, как другие гoсти. Может, потому что она – ребенок?Или потому, что мы здесь одни?
Девочка снова начинает мне нравиться, несмотря на навязчивый запах, пропитавший небольшое пространство комнаты. Сладости я не выношу с детства. Конфеты оставляют липкую грязь на пальцах, липкий вкус во рту.
–Меня зовут Шерил. Я хожу в младшую школу. Мечтаю писать сказки или вести ток-шоу, - снова начинает тараторить незваная гостья,тщательно вытирая лицо и убирая платок в карман.
– Ты любишь читать?
– Да. Здесь много книг.
– Ты читаешь их в темноте?
– Иногда я включаю свет.
– А ток-шоу любишь?
– У меня нет телевизора.
–Жалко. Как можно жить без телевизора?
– искренне удивляется
Шерил. Мне нравится, как звучит ее имя, словно перекатывается на языке. Если бы у меня была кошка, я бы назвал ее Шерри. Но животные, как и гости, несут в себе грязь и вонь.
–Ток-шоу – это очень интересно, - возбужденно продолжает
Шерил.
– Я могу тебе рассказать. Вот вчера показывали…
–Замолчи! – резко обрываю я, когда от детской болтовни у меня начинаeт закипать мозг. Мне хочeтся закpыть ладонями уши и отвернуться, но получается сдержать порыв. Мне интересно. Я удивлен. Мой покой нарушен.
–Ты не любишь разговаривать?
– после непродолжительной паузы притихшим голосом спрашивает Шерил.
–Нет, - давление в висках нарастает, вызывая болезненную гримасу, которая совершенно не отталкивает и не пугает шумную незваную гостью.
–А шоколад любишь? – девчонка выкладывает на стол не распакованный сникерс. – У меня есть. Хочешь, я угощу? Мне не жалкo. Я один съела по дороге. – меня передёргивает от отвращения. Шерил замечает и прячет угощение в карман платья.
– Я не ем шоколад, - отрицательно качаю головой,
раздумывая, как бы заставить ее заткнутьcя.
– Ты же не собираешься съесть меня? Я тут не для этого?
–Конечно нет, - я хмурюсь, глядя на обеспокоенное лицо ребенка. Я не выношу людей,испытываю к ним отвращение.
Зачем мне их есть? Шерил облегчённо вздыхает, откидываясь на спинку стула и болтая ногой.
– то я уже напугалась, – она широко и открыто улыбается мне,и уголки моих губ тоже непривычно дергаются в улыбке.
– Как тебя зовут?
– очередной неожиданный вопрос вынуждает меня впервые за много лет вслух назвать свое имя.
– Дилан.
– Ты поможешь мне вернуться домой, Дилан?
– А как е уби? Ты вернешься домой без своей сестры?
– Ты же сам сказал, что уби здесь нет.
– Она здесь, Шерри. Просто ты не хочешь ее видеть. Ничего не
бойся, я буду рядом, пока ты не решишься открыть глаза.
ЧАСТЬ 3. ОТКРЙ ГЛЗ
«Представляете, что вы вдруг узнаете, что люди и места,и
самые важные моменты в вашей жизни не ушли в прошлое, не