Вызов

На непонятливый взгляд Ингемара спешу пояснить:

– К праматери Еве.

– Ладно, - одумался он, наконец, глянув на меня.
– Я пришел подписать мир, так что...
– он протянул мне руку.

Я нехотя пожала ее. Срать я хотела на его мир и его мнение.

– Впрочем, если в следующий раз рядом не будет Евы...
– не выпуская моей руки, ухмыльнулся Ингемар.

Я отвела глаза. Интересно, какой гвалт подымется, если я буду с Ингемаром? Из чистого ухарства хотелось бы проверить. Из здравого смысла - не стоит и под дулом пистолета.

И теперь, сидя напротив них в машине, я старалась не глядеть на белокурого Мастера. Даже его красота казалась мне отталкивающей. Все, что я могла - вести себя спокойно. Вдруг Еве не понравится, что ее мужчина на меня засматривается безо всяких на то оправданий?..

Мы приехали, когда в доме еще было очень спокойно и тихо. В гостиной было пусто, никто не вышел нас встречать.

– Я к Киму, - сообщил Ингемар, сбрасывая пальто и "борсалино" на столик в прихожей.

– Я, наверное, с тобой...
– Ева повесила его пальто в шкаф, сняла и свою шубку. Ингемар сама галантность, надо сказать.

Мастер нетерпеливо бил копытом, пока Ева поправляла волосы у зеркала.

– Евдокия, поспеши, - процедил он.

Хах! Ева бросила уничтожающий взгляд на Ингемара.

– Идем, - и она, взяв его под руку, удалилась с ним из гостиной.

Наверняка у Кимуры есть какие-то новости, иначе бы эти двое не рванули к нему с порога, не успев, образно выражаясь, пыль стряхнуть и отдышаться. Пойти подслушать?

Тут со стороны кабинета Кима прошествовала Жанна.

– О, Гайя, привет!
– она была очаровательна в красно-белом платье с заниженной талией и ботильончиках с крупными цветками на носках.
– Надо же, ты сегодня прямо в любимых цветах папочки!
– и она засмеялась.
– Что, мириться приехала?

Чувствуя, что зверею, цежу сквозь зубы:

– Я не знала, что это его любимые цвета.

– Надо же, - Жанна приблизилась и поправила мою прическу, - просто он к тебе всегда иначе относился...

– К чему это сказано, Жанна?

– К тому, что ты не видела, каков он с другими смертными женщинами. Принеси, подай, пошла вон, не мешай, - Жанна улыбнулась, но не слишком весело.
– "Так, детка, слушай. Одежда красных и черных цветов, простая и сексуальная, без стука не входить, без разрешения не разговаривать, таблетки не принимать, не курить, не есть то-то и то-то, с другими вампирами не говорить, не перечить..." Ты же почему-то обладаешь массой привилегий.

– Потому что я дампир, - горько напомнила я, - только и всего.

– Кто знает...
– напоследок коснувшись моего плеча, Жанна уходит.

Раздраженная, падаю на диван. Пустота и тишина. Опомнившись, встаю и иду к бару. Налью себе вина. Или нет. Вермута налью. Нет, вот этого жуткого голубого ликера.

Слышу откуда-то сбоку, слева тихое "Псст! Пст!" Смотрю в сторону входа в какие-то подсобные помещения. Из-за чуть приоткрытой двери пытается привлечь мое внимание Адриан. Сдерживая улыбку, шмыгнула к нему.

Усевшись на деревянный ящик, вампир отсалютовал мне бокалом с выпивкой. Адриан улыбался.

– Просто поджидал, когда ты придешь, хотел увидеться, - пояснил он.

– Правда? Зачем?

Адриан нервно передернул плечами.

– Не знаю, просто хотел - и все.

Я присела осторожно на краешек стула, выглядевшего не очень чистым.

– Можешь сесть мне на колени, - несмело предложил Адриан, выпрямляясь и стряхивая несуществующие пылинки со своих черных джинсов.

– Боюсь, этот ящик под тобой на такие нагрузки не рассчитан, Адриан.

В этот самый момент тонкая фанерка таки не выдержала. И беленький котик рухнул на попку. Нет, конечно, его попа весьма мускулиста и мужественна, но он так неуклюже упал!.. Я, захихикав, не могла не отметить ошарашенное выражение его лица и капли коньяка на щеках.

– Осторожно, - я схватила его за одну руку, обхватила за запястье другой, потому что в ней он сжимал опустевший бокал.

Адриан позволил мне помочь ему подняться.

– Тебе переодеться надо, - сказала я, стряхивая коньяк с его футболки.

– Да, наверное... Я выйду первым, если что - оставайся тут.

Черт возьми, храбрый портняжка! Силенок чуть, а туда же, защищает... Сердце сжалось. Мне бы хотелось, чтобы он был другим. Смелее, наглее, веселее - а не таким зашуганным котиком. Драть тебя коромыслом, Субирано!

Не слыша в гостиной ничего, выхожу. Слышу лишь свист воздуха там, это пронесся на второй этаж Адриан.

Вытираю у бара руку салфеткой, качая головой. Мысли о светловолосом сыне Маны (наверное, он пошел в Павлению внешностью) и его мастере снова тяготят душу. Беру оставленную мной рюмку с ликером, медленно бреду к дивану. И тут меня останавливает развязный с ленцой голос, да еще и на итальянском сказавший:

– Madonna mia!..

Вздрагиваю, не донеся рюмку до рта, поворачиваю голову в сторону двери. А каким это образом он вошел так, что я не слышала? Его кто-то впустил? Кто впустил?! Подавив приступ паники, с милой улыбкой разворачиваюсь к пришедшему.

Ко мне неспеша, с кошачьей грацией, приближался самый красивый мужчина из когда-либо виденных мной. Вообще. После первого шока я поняла, что столь потрясающим воображение его делают чуть зауженные, тоже какие-то кошачьи, зеленые глаза и ленивая улыбка. Он был черноволос, гладко причесан и носил бородку и усы. Мужчина был одет в черную рубашку с высоким воротом и черные же брюки. Тонкий шарф, обматывающий его шею, да еще и скрепленный брошью с большим черным камнем. Сверху на нем было легкое пальто, накинутое лишь на плечи.

– Парли итальяно, кара?
– ну или как-то так он спросил у меня.

Я стояла насторожившись, пока он приближался ко мне осторожно, словно к добыче. Я покачала головой.

– Парли инглези, - попыталась объясниться я.
– И руссо.

– Какая красота, - мужчина указал мне на диван, и я повиновалась. Он плавно скользнул на подушки подле меня. Я едва сдержалась, чтобы не отодвинуться. Он улыбнулся, явив мне свои клыки. И акцент у него был ужасающий, - девочка-дампир.