Вызов

Ноги шлепнулись, я сделала выпад и оторвалась от земли. Бабушкина сова мягко звала через замедленную мешанину путаницы вокруг меня. В течение нескольких коротких секунд я знала, на что это похоже иметь полые кости и перья, летать на бесшумных крыльях: ветер проносится мимо ушей с низким, сладким звуком, как катание на велосипеде с длинного холма. Поворот, одна нога вспыхнула и ударила в череп первого кровососа. Другой полуповорот, малайка ринулась вверх, когда запястье согнулось, и прошла через шею другого кровососа, как будто бабушка рубила сухие, выдержанные дрова топором. Артериальные брызги гниющей кислоты описали идеальную дугу, но я уже поднялась и отошла, левая нога коснулась стены, чтобы снова оттолкнуться от нее, плечо опустилось, а другая малайка просвистела, пока не разрезало лицо третьего кровососа сверху вниз. Третий кровосос стал вялым, тело кувыркалось, и моя правая нога аккуратно коснулась его спины, как могло быть тогда, когда я развернулась и пронесла оба лезвия параллельно. Они оба глубоко погрузились в четвертого носферату, поскольку он находился в воздухе, одно лезвие почти оторвало руку, второе — разорвало горло одним движением запястья.

Я еще не довела дело до конца. Приземляясь, тело подо мной впитало шок трескающегося ребра, колени расслабились, малайка в левой руке нанесла удар через его спину. Еще один мясистый, глухой стук, пришлось отступить в последнюю секунду, чтобы не расколоть лезвие или не сломать кончик лезвия. Позади меня послышался выпаливающий звук, но я уже кружилась, и первый кровосос — тот, которого я ударила в голову — на полной скорости прошелся через мое лезвие. Он также начал задыхаться, его лицо наполнялось темным пеплом, когда прекрасные волосы въелись в кожу.

Боярышник быстро отравляет их. То же самое делает светоча, когда проходит становление. Или, возможно, способность Анны добавилась к моей, исчисление токсичности?

Но, может быть, она не была сильно токсичной для кровососов, только для других светочей.

Рот наполнился горечью. Малайка свободно дернулась, рука точно повернула ее, чтобы сбросить прилипшие мышцы. Из-за этого послышался влажный звук под слоем всего шума вокруг нас, и я вздрогнула.

Я посмотрела вверх, там был Грейвс, на мгновение оболочка его глаз стала черной, прежде чем искры зеленого стали бороться в их глубине.

Позади него близнецы держали Анну, которая даже не выглядела живой. Она просто... висела. Я все еще слышала ее пульс, бьющийся медленно и останавливающийся, как поезд, вздымающийся в гору. Челюсть Блэйна отвисла. Кип прислонился к стене, хватаясь за окровавленное плечо, его подбородок был твердым, а темные глаза засветились, когда он посмотрел на меня.

Я ненавидела, когда на меня смотрели. Я поняла, что только что сделала.

Хотя это было не самое ужасное. Самое ужасное было то, что рот Грейвса раскрылся, как будто он чувствовал отвращение. Он смотрел на меня, как если бы я была новым видом жука, который выскользнул из-под скалы.

Тот, в чьей ядовитости он не был уверен. Только я была ядовитой. По крайней мере, для кровососов. Я являлась смертоносной вещью. Убийцей с клыками.

Как те, на кого охотился бы папа.

«Я осталась собой!» хотелось мне закричать. Дым вываливался с той стороны, откуда пришли мы, и я слышала выстрелы и крики — стеклянные крики носферату, сверлящие мозг; вой оборотней, высокий, бесчувственный и серебристый; и боевые кличи дампиров. Внизу творилось черти что, но они прокладывали себе этот путь.

Грейвс открыл рот, чтобы сказать что-то, но я увидела все прямо там, в его затемненном болью, пристальном взгляде. Он чувствовал отвращение. Он видел, как я высасывала кровь Анны, и видел, что я делала...

... это. Тела кровососов быстро гнили, и запах был тяжелым. Тошнота ударила меня, как вышибала в живот; я сжала вместе губы и почувствовала, как клыки слегка царапали.

Клыки светочи относительно изящные, да. Но для той же цели они предназначались кровососам, и я только что использовала их.

Грейвс вдохнул. Он стал полностью белым, рот открылся. Брови Блэйна поднялись, все его лицо — комическая иллюстрация удивления. Кип медленно поднял 9-миллиметровку, как мальчик в ночных кошмарах.

Мое тело было мудрее меня. Оно упало на корточки, но было слишком поздно. Предупреждение Грейвса потрачено впустую.

ХРУСЬ.

Он ударил меня сзади, бросив вперед, и я почувствовала, как ломаются кости. Мои кости.

В конце концов, Сергей как-то вытащил из груди копье.

Глава 29

Я свернулась, покатилась. В боку появилась сильная, выдалбливающая боль. Трансформация горела, и я резко остановилась, лежа возле стены. Малайки гремели, оба кулака рефлекторно сжались. Я не потеряла их.

Что было хорошо, потому что Сергей, с огромной дырой в развевающейся футболке, пропитанной черной кровью, с пурпурно-красным лицом, ненавистным хитрым взглядом, был уже на мне. Я дернулась, правое лезвие размылось и зацепило его лишь слегка, когда он наклонился назад. Он выглядел так, будто собирался одержать восторженную, легкую победу, позвоночник скрипел и трещал, кончик лезвия пролетел мимо его подбородка.

Теперь кое-как я стояла на ногах спиной к стене, и красная агония встряхивала вверх и вниз левый бок, когда сломанные части ребра срастались. Трансформация стала жидким огнем, заживляя кожу и выравнивая ее, когда каждый перелом в костях пел Аллилуйю боли.

Сергей развернул во всю длину железную стойку лампы, ее концы издали низкий звук, когда разорвали воздух. Его рот открылся, но рев скрыл любой звук, который он издал — это был звук огня, когда холодный порыв скользнул мимо нас.

Где-то была открыта дверь, огонь в коридоре посасывал ее, как теленок сосок мамы-коровы.

Сергей зарычал, его лицо стало еще более тревожного пурпурного цвета. Я не смела оторвать от него взгляд, но, полагаю, парни унесли Анну. Грейвс, вероятно, тоже ушел, спасибо Господи. По крайней мере, я сделала то, что намеревалась сделать.

Теперь я просто должна была победить короля вампиров, того, кто убил мою маму. А если смогу убить его.

Да! Конечно! Я предпочла бы побег.

Крики и стрельба слышались сквозь ревущий шум. Сергей задыхался, но быстро двигался, размахивая длинной железякой, с которой все еще капала тонкая, черная жидкость. Моя правая рука все еще двигалась; малайка щелкнула, как язык змеи, отклонив его нападение и разрезая внутренности. Если бы я только была немного быстрее, то смогла бы вспороть ему живот, но левый бок скрутился всеми возможными судорогами, кости перетирались друг с другом, и я закричала.

Звук прорезался сквозь остальной хаос. Поток более прохладного воздуха прибывал из-за спины Сергея — он находился между мной и путем отступления, просто замечательно! — кружась и тревожно заигрывая. Тепло коснулось спины.

Носферату, сумасшедшие твари, действительно двигаются быстро; открытое пламя или прямые солнечные лучи на самом деле плохи для них. Но я бы не рискнула ждать огня, это слишком много для меня: я не могла двигать левой рукой, дыхание прибывало в раздирающем кашле, и если он смог выдержать удар в сердце и в нем все еще было много сил, то такая мелочь, как чертов горящий склад, не испортит его день.