Вызов

– Пора уходить, эльф, – сказала Вала. Она толкнула его в тоннель. – И верни мне мой меч!

ГЛАВА 8

24 Найтала, год Бесструнной Арфы (1371 ЛД)

Тело Галаэрона висело на нём, словно латы человеческой работы – тяжёлые, жаркие и до боли неудобные. Ныли плечи, в висках стучало, шея не гнулась. Рука, которой эльф придерживал угол плывущих по воздуху носилок, настолько занемела, что он сомневался, сможет ли разжать пальцы, и тем не менее, Галаэрон всё ещё считал, что ему крупно повезло. У Дексона, что недавно придерживал тело хранителя гробниц, были подбиты оба глаза, отсутствовал зуб, а тело покрывало такое количество синяков, что в сумерках их можно было принять за маскировочную раскраску.

Из центра носилок послышался булькающий звук. Галаэрон и другие носильщики – Киньон, Вала и её люди – остановились и обернулись к источнику звука. Находящийся в бессознательном состоянии эльф бился, кашлял и задыхался, задевая и нанося ушибы своим раненым товарищам.

Даже стоя у края носилок можно было разглядеть личинок фаэриммов толщиной с руку, извивающихся под кожей эльфа и ползущих через грудь, словно прокладывая себе путь вверх, к горлу эльфа. Инстинктивно Галаэрон протянул руку, то же самое сделал и стоящий напротив Киньон, но жертва, окружённая дюжиной других раненых, была вне досягаемости.

– Затените его! – крикнул бросившийся назад Мелегонт. Маг запрыгнул на носилки, не обратив внимания на тех, кто попался под ноги, а затем зажал эльфу рот ладонью. – Опустите нас.

Галаэрон и другие подчинились. К тому времени, когда Мелегонт стащил воина с носилок, на виду оставался только толстый, с палец хвост личинки, который, извиваясь, полз к горлу. Маг упёрся коленом в грудь эльфа, затем, вонзив остриё кинжала под кожу, выдернул усеянное шипами щупальце. По толщине оно не уступало руке Нихмеду. Человек вытащил тварь из тела жертвы и пригвоздил к земле, срезав крошечную пасть, расположенную на конце щупальца.

Маг ещё не закончил, когда нога эльфа дёрнулась и попала в тень, протянувшуюся на их пути. Он заскользил во тьму, но был слишком слаб, чтобы сопротивляться и мог лишь стонать. Галаэрон ринулся схватить эльфа за руку, но Мелегонт чуть не сбил с его ног, оттолкнув огромной рукой.

– Не смей!

– Его что-то схватило! – выкрикнул Нихмеду, пытаясь отпихнуть мага.

Мелегонт придержал его:

– И с тобой случится то же самое, если достанет глупости схватиться с этой тварью!

Пока воина затягивало во тьму, его остекленевшие глаза закатились, уставившись магу в лицо, и продолжали смотреть, пока эльф растворялся в тенях. Мелегонт отвернулся, выражение его собственного лица было столь сурово, что понять по нему что-либо было невозможно.

– Забирай своих друзей, и идём дальше, – волшебник кивнул в сторону сотканных из тени огромных носилок. – Мы должны уйти прежде, чем сюда нагрянет больше шадаторов.

 Только Киньон остался стоять на месте:

– Мы не можем его здесь бросить.

– Можем и бросим, – Мелегонт снова двинулся вперёд. – Шадаторы редко приходят в одиночку.

Киньон не двинулся с места:

– Эльфы не трусы. Мы не бросаем души наших павших товарищей в местах, подобных этому.

Мелегонт повернулся, и на сей раз на его лице отразилась искренняя горечь.

– Мне жаль твоих друзей, но мы действительно ничего не можем для них сделать. Когда подоспеют другие шадаторы, то сначала выберут себе жертв из самых слабых. Они ударят снизу и заберут одного или двух; но быстро впадут в ярость, и тогда уже души всех нас окажутся во тьме. Ты этого хочешь?

– Конечно же, нет, – лицо Киньона от ярости посерело. – Но я видел достаточно твоей магии, чтобы понять, что ты можешь сделать хоть что-то.

Глаза Мелегонта потемнели:

– К сожалению, ты ошибаешься. – Затем маг продолжил: – Можешь остаться, если хочешь, мне всё равно.

Выпучив глаза, Киньон уставился на него:

– Ты… ты не посмеешь!

Осознав, что хранитель гробниц потерял контроль над собой, а за прошедшие дни смерти и поражений, возможно, и разум, Галаэрон преградил ему путь.

– Мастер Колбатин, если Мелегонт говорит, что сделал всё возможное, то так оно и есть. Вы здесь только благодаря ему. Я уже готов был оставить вас среди мёртвых, но именно он настоял на том, чтобы попытаться спасти вас.

Горящий взгляд Киньона обратился к Галаэрону – некоторое улучшение с того момента, когда, потеряв терпение, Нихмеду магией отбросил хранителя гробниц в тень.

– И почему я не удивлён? – произнёс Киньон. – Ты и твоя не требующая никаких усилий магия. Мне следовало догадаться, что ты тоже трус.

– Довольно, – Вала встала рядом с Галаэроном.

Несмотря на миролюбивый тон женщины, удар, последовавший за этими словами, был сильным. Хранитель гробниц завалился назад прямо в объятия поджидающему Бурлену, который прижал руки эльфа к бокам. Вала достала чёрную верёвку и связала хранителя гробниц.

– Галаэрон заслужил этих оскорблений не больше, чем Мелегонт, – было трудно понять, обращалась ли она к Киньону или к лорду Имесфору. Женщина посмотрела мимо хранителя гробниц на высшего мага, чьи остекленевшие глаза, казалось, только сейчас заметили стычку. – Кроме того, у нас нет времени для выяснения отношений.

– Поступайте, как считаете нужным, – лорд Имесфор держал свои изуродованные руки скрещенными перед собой, прижимая к груди. – Хранитель гробниц всё поймёт, когда придёт в себя.

Высший маг склонил голову в направлении, откуда они только что пришли.

Галаэрон оглянулся и увидел призрачные силуэты, пересекающие полоску света между двумя теневыми холмами. Там, где положено было находиться носу, у них располагались четыре коротких щупальца. Эльф отвёл взгляд и спросил:

– Иллитиды?

– Они преследуют нас уже какое-то время, – заметил высший маг. – И я задаюсь вопросом, разве они уроженцы этого уровня?

– Нет, – несмотря на то, что Мелегонт говорил негромко, голос его звучал сурово. – Они – слуги нашего врага. Фаэриммы, боюсь, выяснили, как можно нас преследовать.

Маг махнул рукой в сторону Бурлена. Воин удивлённо открыл рот, а затем, смутившись, моргнул.

– Ты скоро к этому привыкнешь, – сказал Мелегонт. – Кто-то должен наблюдать за тем, что творится у нас за спиной.