Вызвать дьявола

– Дьявольщина,– буркнул Олджи (и подумал, что его сатанинское величество упоминается в этом деле слишком часто): – Я надеюсь, главный констебль – человек широких взглядов?

– Бог ты мой,– всплеснул руками Стив, изображая испуг. – Я сделал это совершенно неофициально. Хорошим бы дураком я выглядел! У меня и без того хватает проблем, а Хардиндж в последнее время стал так странно посматривать на меня.

– Хардиндж?

– Местный полицейский сержант. Мне пришлось ему довериться.

– Давайте вы просто расскажете мне все, что уже сделали. А то я все еще тыкаюсь в тумане.

– Хорошо. – Касл энергично запыхтел трубкой, и вокруг его седеющей шевелюры закружился синий дым. – Хорошо! Когда я приехал в Бристли (а я поехал туда ради тишины и покоя, пожалей меня Господь), то что я обнаруживаю? В доме царит вполне приличная, но отчаянная суматоха, и все потому, что мой набитый предрассудками друг Роджер Кверрин настаивает на том, чтобы провести ночь в комнате с привидениями.

– Чтоб меня!– вырвалось у Лоуренса. – Вы подразумеваете, что вместо коврика под дверью со словами «Добро пожаловать» вас встретил молодой Питер со всеми своими проблемами?

Его легкомыслие казалось теперь напускным.

– Не только Питер. Мисс Крэйг, невеста Роджера, тоже волнуется. Хорошая девушка и чертовски привлекательная. – Он искоса глянул на Олджи. – Вам она понравится.

Лоуренс почувствовал, что его пульс участился, и рассердился.

– Если она столь волнуется,– сказал он с оттенком раздражения,– почему не убедит Роджера отменить все это? Она же должна иметь на него больше влияния.

– Все не так просто,– хмуро ответил Касл. – Кверрин – мой друг и хороший парень, но чертовски упрям. Железная воля или ослиное упрямство,– что почти одно и то же. Черт возьми, я сам просил его бросить это дело, а он смеется над моими страхами.

– Не думаю, что мне нравится ваш Роджер,– сухо заметил Лоуренс. – Возможно, он считает себя единственным нормальным человеком среди малодушных дураков.

Касл покачал головой:

– Это не совсем справедливо, Олджи. Он считает, что Питер поднимает шум на пустом месте (и, возможно, он прав) и нет никакой опасности, поэтому отступать сейчас – признак слабости. – Стив крутанулся на своем кресле, которое протестующе скрипнуло. – Это всё характер, могу вас заверить. Роджер достаточно сильно чтит традиции, чтобы гордиться семейной легендой, у него слишком слабое воображение, чтобы бояться сверхъестественного, и достаточно бравады, чтобы бросить ему вызов.

– Я, слава Богу, трус,– бодро заявил Лоуренс. – Продолжайте.

–Хорошо. Питер рассказал мне всю историю и попросил помочь. Уж не знаю, на что именно он рассчитывал. Теперь, реагировал ли он подсознательно на скрытую угрозу в самой атмосфере или в некоем человеке, было очевидно, что он видел опасность или смерть, приближающуюся к брату, как нечто физическое... Чёрт возьми, он убедил меня*. Так или иначе, скорее чтобы вернуть душевное спокойствие Питеру, чем по какой-либо иной причине, я согласился.

– И что же вы сделали?

– Что ж,– инспектор выглядел смущенным,– не так уж много я мог сделать, если речь идет о призраке. Но, по крайней мере, я мог позаботиться, чтобы не было никакой нечестной игры.

– Полагаю,– пробормотал Олджи,– вы запланировали охрану Роджера на роковую ночь?

– Каковая, между прочим, выпадает на сегодня. Да. Мы с Питером разработали план. Итак,– Касл глубокомысленно забарабанил пальцами по столу,– с нами в доме была девушка и ее дядя, который пригласил себя сам по случаю обручения племянницы. Очевидно, я не мог использовать их. Эта работа не для женщины, а что касается Рассела Крэйга,– Стив сделал рукой неопределенный жест,– я не доверил бы ему охранять выбоину на дороге. Однако мне нужен был помощник, причем обладающий силой и хладнокровием. Поскольку Питер слишком нервный, чтобы на него положиться, я решил, что нужен кто-то со стороны.

– И именно здесь,– догадался Лоуренс,– вы обратились к местному полицейскому.

– Да. К счастью,– продолжал старший инспектор,– местный сержант – приличный парень. Полагаю, Питер также уже думал о нем; хотя ему никогда не хватило бы духу рассказать все. Мне самому с трудом удалось это сделать. Однако Хардиндж не сказал мне, что я выжил из ума, хотя, вероятно, так подумал. Вот что мы решили сделать...

Касл сообщил подробности. Лоуренс иногда кивал. А злосчастная трубка догорела и незаметно погасла.

Наконец, инспектор откинулся в кресле и вздохнул.

– Вот так. – Он хлопнул ладонью по столу. – Теперь ваша очередь.

– Хорошо, Стив. – Лоуренс встал, прошел к вешалке, снял шляпу и надел ее на затылок. – Теперь в дело вступаю я.

– Спасибо, Олджи. – Инспектор замялся. Наконец, когда молодой человек уже собрался выйти, Касл задал вопрос, который собирался задать в течение двух лет:

– Но что все это дает вам?

Лоуренс замер, положив ладонь на ручку двери. Он обернулся через плечо, и лицо его было лишено всякого выражения. Он вежливо сказал:

– Возможно, мне просто нравится играть в детектива.

Касл покачал головой:

– Это не причина. По крайней мере, не вся. Вы не походите на молодого шалопая Викерса. – и инспектор нежно улыбнулся, когда подумал о другом своем друге, имеющем тягу к расследованиям. – Для него все это игра. Но ваш случай – совсем другое. Если бы я не боялся показаться высокопарным,– он замялся,– я сказал бы, что вы считаете это вашим долгом перед обществом.

– Ваша проблема в том,– ответил Лоуренс,– что вы ханжа. – Затем он растянул губы в легкой и приятной улыбке. – А я неизлечимый романтик. Счастливо, Стив!

Дверь за ним захлопнулась.

Питер Кверрин с напряженным лицом глядел вдоль платформы. Высоко наверху стрелки на циферблате подчеркивали тщетность его исчезающих надежд. До отхода оставалось лишь пять минут. Тем временем шум и напряженность заполняли вокзал до самых сводов крыш – вокзал казался столь же нетерпеливым, как он.

Новый шум перекрыл этот фон: громкие хлопки дверей, закрываемых в вагонах вдоль всего состава. Питер беспомощно пожал плечами. Лоуренс не приехал. Все закончилось прежде, чем начаться. И Роджер... Питер поднялся назад в свое купе.

Невидящими глазами он смотрел в окно, едва замечая, что поезд уже отошел от станции.

Дверь купе отъехала в сторону, и кто-то вошел из коридора. Питер не повернул головы. Он не в том настроении, когда рад компании. Но голос тихо сказал:

– Я чуть не разминулся с вами.

Голова Кверрина медленно повернулась, фактически настолько медленно, что Лоуренс на мгновение подумал, что Питер не узнал его голоса. Затем их глаза встретились, и он понял, что ошибся.

– Я рад, что вы пришли,– сказал Кверрин срывающимся голосом.