Взаимное укрощение

— Так она твоя. Заходи и бери.

Парень погрозил девушке пальцем.

— Я ее тебе подарил, так что давай тут без всяких глупостей. Лизка, дай гитару.

— На! — из палатки показался инструмент, затем вылезла Лизавета. — Что, уже начинаем?

— Ну все подтягиваются к кострам. Слышите?

Над лагерем неслись звуки музыки. У кого-то во второй группе оказался плеер с колонками. Вздохнув так, словно собиралась прыгнуть в воду, Диана не спеша направилась за Лизой и Ильей. Парень на секунду обернулся и послал воздушный поцелуй. Ну вот что с ним поделаешь?

На праздник даже дядя Вася решил заглянуть. Он уселся на какую-то толстую корягу, притащенную из леса, и закурил. Диана, случайно оказавшаяся рядом, немедленно расчихалась и отошла в сторону. Дым она не переносила с детства, а тут еще, как назло, лесник курил те же сигареты, что и ее отец.

Ее выступление шло третьим, судя по спешно составленным спискам. Лучше бы шла первой, честное слово. Сидя на «пенке» рядом с Лизаветой и Жданом, кутаясь в покрывало, Диана чувствовала как ее трясет изнутри. Не от холода, а от нервов. Никогда девушка не выступала на публике. Она предпочитала танцевать в одиночестве, раскрепощаясь во время танца.

Первым номером выступили две девчонки и двое парней. Они попытались изобразить нечто вроде шабашных плясок у костра под песню группы «Мельница». Получилось забавно, Лизка даже решила снять все на видео. Дядя Вася притоптывал в такт, а затем громко сообщил, что «Прямо чуть в пляс не пустился».

Вторым номером вышел Илья. При виде него по поляне раздался дружный томный вздох женской половины лагеря. Который, впрочем, почти тут же сменился на ржач, когда представительницы прекрасной половины человечества увидели вытянувшиеся лица своих спутников.

Илья сыграл разухабистую матерную песенку, под дружное подпевание всех участников «шабаша». Потом еще одну, про собаку и дворника, милую и оптимистичную. Народ млел от низкого приятного голоса.

— Последняя на сегодня песня, — Илья тронул струны. — Короче, посвящается самой необыкновенной девушке на всем свете. Самой нежной, чуткой и трепетной.

— Е-мое-е-е, — простонала Диана, поняв о ком говорит парень. Лизка со Жданом покосились на нее, но промолчали. А Кирилл, сидевший впереди, обернулся и поднял вверх большой палец. Девушка окончательно смутилась и едва не залезла под накидку с головой.

Над берегом поплыли мягкие нежные аккорды. К ним присоединился голос певца, став более глубоким, с шелковыми оттенками.

Talk to me softly

There's something in your eyes

Don't hang your head in sorrow

And please don't cry***

Притихли все, даже те, кто требовал еще чего-нибудь веселого. Девушки прижались к своим спутникам, не спуская блестящих глаз с певца. Илья, сидя на туристическом стуле, смотрел только на Диану, которая усердно пряталась за спиной Кирилла. Впрочем, она периодически оттуда выглядывала, сталкивалась с обжигающим взглядом и снова уходила в подполье.

Don't you cry tonight

I still love you baby

Don't you cry tonight

Ага, как же — не плачь! Диана украдкой стерла со щеки совершенно непрошенную слезу и попыталась прийти в себя. Илья сирена что ли? Почему от его голоса ей хочется плакать, смеяться, броситься ему в объятия — в общем, делать всякие глупости?

«— Может, ты его любишь?»

«— Вот еще, просто нравиться, это нормально».

«— Ну себе то не ври. Влюбилась, как дура, и сидишь тут, сопли и слезы вытираешь».

— Ди! — громкий шепот над ухом заставил вздрогнуть и прийти в себя. Оказывается, пока она разбиралась со своим внутренним миром. Песня закончилась и все ждали третьего номера. То есть, ждали ее танца. Живот скрутила тугая пружина паники.

— Не пойду! — Диана ледяными пальцами вцепилась в траву, словно она могла помочь.

— Пойдешь! — Лизка уже выпихивала ее с коврика. — Немедленно!

— Я не смогу!

— Сможешь, мы что, зря песню выбирали?

Кое-как встав, Диана, чувствуя дрожь в ногах, поплелась на «сцену».

— Одеяло отдай! — послышалось сзади рычание Лизаветы. Диана чисто машинально ухватилась за плотную ткань, но тут коварный Кирилл, рядом с которым она стояла, взял и резко дернул покрывало на себя. Не ожидавшая такой подставы от друга, практически брата, Ди разжала пальцы и осталась перед зрителями в наряде танцовщицы. Теперь у нее появилось два выхода: стать страусом и спрятать голову в землю или гордо расправить плечи и идти танцевать. Диана выбрала первое.

Костюм они и правда сшили за час. Сначала бегали по лагерю в поисках реквизита, затем, с мариной и еще одной девушкой, закрылись в палатке и принялись творить. Им удалось создать нечто, отдаленно напоминавшее костюм восточной танцовщицы.

Диана застыла посреди поляны, ожидая, когда зазвучит музыка. Прозрачная юбка шилась из большого зеленовато-золотистого парео, под ним виднелись такого же цвета узкие плавки. На ногах позвякивали ножные браслеты, одолженные Мариной, запястья охватывали собранные по всем палатками браслеты. Верх купальника зачем-то украсили мелкими белыми цветочками. Более крупные цветы красовались в распущенных волосах девушки. В общем, неудивительно, что теперь застыла мужская половина лагеря. Илья даже почувствовал, что надувается от ревности. Это его девушка!

Музыку выбирали из той, что была в наличии, но в общем-то получилось неплохо. Довольно быстрый чувственный мотив Диане был знаком, она даже пару раз репетировала под него дома.

«Так, соберись, и представь, что тут никого нет», — девушка обвела взглядом зрителей и вздохнула: да уж, совсем никого.

Словно мягкий обволакивающий голос вдруг вплелся в ритм музыки. Странно, Илья молчал, но она отчетливо слышала его песню. И страх пропал…почти. Глубоко вздохнув, Диана подняла вверх руки и изогнулась, поддавшись музыке. Она подхватила ее, снова повела за собой, как всегда.

Оказалось, что танцевать на людях не так уж и страшно, достаточно просто убрать внутренний страх. Зажатость исчезла, и Диана окончательно раскрепостилась. Она танцевала так же, как у себя дома. То грациозно извивалась, то замирала на мгновение, и снова срывалась в чувственном движении. Волосы то и дело взметались шелковым вихрем, окутывая тонкую фигуру золотисто-каштановым плащом. Танец дышал чувственностью, но в нем не было ни грамма пошлости. Он очаровывал, заколдовывал, приковывал взгляды и тянул за собой.