Взаимопомощь как фактор эволюции
Шрифт:
В Германии, в Австрии и в Бельгии деревенская община была тоже разрушена государством. Примеры того, чтобы общинники сами разделяли между собой общинные земли, были редки, [287] между тем как государства везде понуждали их к подобному разделу или просто благоприятствовали захвату их земель частными лицами. Последний удар общинному владению в Средней Европе также был нанесен в середине восемнадцатого века. В Австрии правительству пришлось пустить в ход грубую силу в 1768 году, чтобы заставить общины совершить раздел земель, — причем, два года спустя, для этой цели была назначена специальная комиссия. В Пруссии, Фридрих II, в некоторых из своих указов (в 1752, 1763, 1765 и 1769 гг.), рекомендовал судебным камерам (Justizcollgien) производить раздел насильственным путем. В Силезии, с той же целью, была опубликована, в 1771 году, специальная резолюция. То же происходило и в Бельгии, но так как общины оказывали неповиновение, то, в 1847 году, был издан закон, дававший правительству право покупать общинные луга, с целью распродажи их по частям, и производить принудительную продажу общинной земли, если на нее находился покупатель. [288]
287
В Швейцарии можно наблюдать некоторые общины, разоренные войнами и вынужденные продать часть своих земель, а теперь снова стремящиеся купить их.
288
A. Buchenberger, «Agrarwesen und Agrarpolitik», в A. Wagner's, «Handbuch der politischen ekonomie», 1892, т. I, стр. 280 и след.
Короче говоря, разговоры об естественной смерти деревенских общин
Установления деревенской общины так хорошо соответствуют, однако, нуждам и понятиям тех, кто сам обрабатывает землю, что, несмотря на все, Европа вплоть до настоящего времени покрыта еще живущими пережитками деревенских общин, а деревенская жизнь изобилует по сию пору привычками и обычаями, происхождение которых относится к общинному периоду. Даже в Англии, несмотря на все драконовские меры, предпринятые для уничтожения старого порядка вещей, он существовал вплоть до начала XIX столетия. Гомме — один из немногих английских ученых, обративших внимание на этот предмет, указывает в своей работе, что в Шотландии сохранились многие следы общинного владения землей, причем runrig tenaucy, т. е. фермерское владение делянками во многих полях (права общинника, перешедшие к фермеру) сохранялось в Форфаршайре до 1813 года; а в некоторых деревнях Инвернеса вплоть до 1801 г. было в обычае распахивать землю для целой общины, не делая межей и распределяя ее уже после вспашки. В Килмори раздел и передел полей были в полной силе «вплоть до последних двадцати пяти лет», говорит Гомме, и крофтерская комиссия восьмидесятых годов нашла этот обычай еще сохранившимся на некоторых островах. [289] В Ирландии эта же система преобладала вплоть до эпохи великого голода; что же касается до Англии, то труды Маршалля, остававшиеся незамеченными, пока на них не обратили внимания Нассэ и Мэн, не оставляют ни малейшего сомнения в том, что система деревенской общины пользовалась широким распространением почти во всех областях Англии, еще в начале XIX-го столетия. [290] Не более двадцати лет тому назад сэр Генри Мэн был «чрезвычайно поражен количеством случаев анормальных владельческих прав, которые необходимым образом предполагают первоначальное существование коллективного владения и совместной обработки земли», — причем эти случаи обратили на себя его внимание после сравнительно непродолжительного изучения. [291] А так как общинное владение сохранилось в Англии до такого недавнего времени, то несомненно, что в английских деревнях можно было бы найти большое количество обычаев и навыков взаимной помощи, если бы только английские писатели обратили внимание на деревенскую жизнь. [292]
289
G. L. Gomme. «The Village Community, with Special reference to its Origin and Forms of Survival in Great Britain» (Contemporary Science Series, London, 1890), стр. 141–143; также его «Primitive Folkmoots» (London, 1880), стр. 98 u след. См. Приложение XVI-е.
290
«Почти во всех частях страны, в особенности же в средних и восточных графствах, но также и на западе — как напр., Уильтшайре, на юге (в Сэррэй), на севере (в Йоркшире), имеются обширные, открытые и общие поля. Из 316 приходов Нортгамптоншайра 89 находятся в этом положении; более ста в Оксфордском графстве; около 50.000 акров в Уорикском (Warwickshire); в половине Беркшайршского графства; более половины Уильтшайрского; в Гентингтоншайрском, из всей площади в 240.000 акров, 130.000 акров находились под общинными лугами, выгонами и полями». (Marshall, цит. у Henry Maine'а, «Village Communities in the East and West», New York, 1876, стр. 88, 89). Маршалл был земельный агент, который объезжал Англию и составлял для лендлордов описания того, что можно было бы извлечь из каких-то общинных земель, если их огородить и объявить своими.
291
Ibid, стр. 88; см. также пятую лекцию. Широкое распространение общинных выгонов и пустошей, даже в настоящее время, хорошо известно.
292
Пересмотревши значительное количество произведений, касающихся английской деревенской жизни, я часто находил в них превосходные описания деревенского пейзажа и т. п., но почти никогда не встречал описаний повседневной жизни и обычаев рабочего населения.
Что же касается до континентальной части Европы, то множество общинных установлений, до сих пор сохранивших жизненную силу, встречается в разных частях Франции, Швейцарии, Германии, Италии, Скандинавских стран и Испании, — не говоря уже о Восточной Европе: деревенская жизнь в этих странах проникнута общинными обычаями и привычками, и европейская литература почти ежегодно обогащается серьезными трудами, посвященными этому вопросу и сродным с ним. Поэтому, мне придется при выборе примеров ограничиться лишь несколькими, самыми типичными.
Один из таких примеров дает нам Швейцария. Здесь только имеется пять республик — Ури, Швиц, Аппенцель, Гларус и Унтервальден — которые владеют значительной частью своих земель нераздельно, и управляются каждая народным сходом всей республики (кантона); но и во всех других кантонах деревенские общины также пользуются широким самоуправлением, и обширные части федеральной территории до сих пор остаются в общинном землевладении. [293] Две трети всех альпийских лугов и две трети всех лесов Швейцарии до сих пор остаются общинной собственностью; и значительное количество полей, садов, виноградников, торфяников, каменоломен и т. д. до сих пор находятся в общинном владении. В Ваадском кантоне, где все домохозяева имеют право принимать участие при обсуждении общинных дел, в избираемых ими общинных советах, с совещательным голосом, общинный дух проявляется с особенною живостью. К концу зимы, в некоторых деревнях вся мужская молодежь отправляется на несколько дней в леса, для рубки деревьев и спуска их вниз по крутым склонам гор (подобно катанью с гор на салазках), причем строевой лес и лес для отопления распределяется между всеми домохозяевами, или же продается в их пользу. Эти экскурсии являются настоящими праздниками мужественного труда. На берегах Женевского озера, часть работы, необходимой для поддержания в порядке террас виноградников, до сих пор выполняется сообща, а весной, когда термометр угрожает упасть ниже нуля перед восходом солнца, и мороз мог бы погубить лозы виноградников, ночной сторож будит всех домохозяев, которые зажигают костры из соломы и навоза, и охраняют, таким образом, виноградники от мороза, окутывая их облаками дыма. Почти во всех кантонах деревенские общины владеют так называемыми B"urgernutzen, т. е. они сообща содержат известное количество коров, для снабжения каждой семьи маслом; или же они держат сообща поля, или виноградники, продукты которых разделяются между общинниками; или же, наконец, они отдают свою землю в наем, причем доход поступает в пользу всей общины. [294]
293
В Швейцарии, крестьяне равнинных её частей также подпали под власть господ, и значительная часть их земельных имуществ была захвачена господами в XVI-м и XVII-м столетиях (ср., например, A. Miaskovski, в Schmoller's, «Forschungen», т. II, 1879, стр. 12 и след.). Но крестьянская война в Швейцарии не закончилась таким полным поражением крестьян, как это было в других странах, и ими была удержана значительная доля общинных прав и земель. Самоуправление общин фактически является истинным основанием Швейцарской свободы. — Федерация республики Швиц, т. е. её «ОЬeг-Alimig», включает 18 приходов и более 30-ти деревень и городков. См. К. B"urkli, «Der Ursprung der Eidgenossenschaft aus der Markgenossenschaft», где самое происхождение Швейцарской федерации выводится из деревенской общины.
294
Miaskowski, в Schmoller's «Forschungen», т. II, 1879, стр. 15, а также статьи «Dоm"anen» и «Almend» в «Нandw"orterbuсh der Sсhweizerischen Landwirthschaft», д-ра Reichesberg'а, Bern, 1903.
Вообще можно принять за правило,
что везде, где общины удержали за собой настолько широкую сферу функций, чтобы быть живыми частями национального организма, и где они не были доведены до совершенной нищеты, они не перестают внимательно относиться к своим землям. Вследствие этого общинные имущества Швейцарии представляют поражающий контраст, по сравнению с жалким положением «общинных» земель в Англии. Общинные леса в Ваадском кантоне и в Валэ (Valais) содержатся в превосходном порядке, соответственно указаниям современного лесоводства. В других местах, «полоски» общинных полей, меняющие владельцев при системе переделов, оказываются очень хорошо унавожены, так как нет недостатка ни в скоте, ни в лугах. Высокие альпийские луга вообще содержатся хорошо, а деревенские дороги превосходны. И когда мы восхищаемся швейцарским chalet, горною дорогою, крестьянским скотом, террасами виноградников, или школьными домами в Швейцарии, мы должны помнить, что лес для постройки ch^alet весьма часто получен был из общинных лесов, а камень из общинных каменоломен; что коровы пасутся на общинных лугах, а дороги и школьные дома результат общинной работы. [295] Конечно, в Швейцарии, как и везде, община потеряла многие из своих прав и отправлений, а «корпорация», составленная из небольшого числа старинных семей, заступила место прежней деревенской общины, к которой принадлежали все. Но то, что сохранилось, удержало, по мнению серьезных исследователей, полную жизненность. [296]295
См. по этому вопросу серию работ, суммированных в одной из тех превосходных и возбуждающих внимание глав (еще не переведенных по-английски), которыми К. B"ucher снабдил немецкий перевод Лавелэ «Первобытное владение». См. также Meitzen, «Das Agrar — und Forst — Wesen, die Allemenden und die Landgemeinden der Deutschen Schweiz», в «Jahrbuch f"ur Staatssenschaft», 1880, IV (анализ работ Мясковского); O'Brien, «Notes in a Swiss village», в «Macmillan's Magazine», October, 1885.
296
См. Приложение XVII.
Едва ли нужно говорить, что в швейцарских деревнях до сих пор сохраняется много обычаев и навыков взаимной помощи. Вечерние собрания для шелушения грецких орехов, которые происходят поочередно у каждого домохозяина; вечерние посиделки для шитья приданого у девушки, выходящей замуж; приглашения на «помочь» при постройке домов и собирании жатвы, а равным образом для всевозможных работ, могущих потребоваться для каждого из общинников; обычай обмениваться детьми из одного кантона в другой, с целью научить их двум языкам, французскому и немецкому, и т. д. — все это совершенно обычные явления. [297]
297
Сюда же принадлежат свадебные подарки, которые в Англии часто бывают существенной помощью для молодых хозяйств, и, очевидно, составляют пережиток общинных обычаев.
Любопытно, что и различные современные потребности удовлетворяются тем же путем. Так, например, в Гларусе большинство альпийских лугов было продано в эпоху бедствий; но общины продолжают до сих пор покупать полевые земли, и после того как, новокупленные участки оставались во владении отдельных общинников в течение десяти, двадцати или тридцати лет, они возвращаются в состав общинных земель, которые переделяются, сообразно нуждам всех общинников. Имеется также большое количество мелких ассоциаций, занимающихся производством необходимых пищевых продуктов — хлеба, сыра, вина — путем работы сообща, хотя бы это производство и не достигало крупных размеров; и, наконец, широким распространением пользуется в Швейцарии агрикультурная кооперация. Обычное явление представляют ассоциации, от десяти до тридцати крестьян, сообща покупающих луга и поля и сообща обрабатывающих их; а молочные ассоциации, для продаж молока, масла и сыра, организованы по всей стране. В сущности, Швейцария была родиною этой формы кооперации. Кроме того здесь представляется обширное поле для изучения всякого рода мелких и крупных обществ, основанных для удовлетворении всевозможных современных потребностей. Так, например, в некоторых частях Швейцарии, почти в каждой деревне, можно найти целый ряд обществ: для защиты от пожаров, для водоснабжения, для катанья на лодках, для поддержания набережных на озере и т. д.; кроме того, вся страна покрыта обществами лучников, стрелков, топографов, исследователей тропинок и других подобных организаций, зародившихся из потребностей современного милитаризма.
Швейцария, однако, вовсе не является исключением в Европе, так как подобные же институции и обычаи можно наблюдать в деревнях Франции, Италии, Германии, Дании и т. д. Так, на предыдущих страницах говорилось о том, что было сделано правителями Франции, с целью уничтожения деревенской общины и захвата её земель; но несмотря на все усилия правительства, одна десятая часть всей территории, пригодной для культуры, т. е., около 5.800.000 десятин, занимающих половину всех естественных лугов и почти пятую часть всех лесов страны, остаются в общинном владении. Эти леса снабжают общинников топливом, а строевой лес рубится в большинстве случаев путем общинной работы, со всею желательною в этих случаях правильностью; скот общинников свободно пасется на общинных пастбищах, а остатки общинных полей делятся и переделяются в некоторых частях Франции — а именно в Арденнах — обычным путем. [298]
298
Общины владеют почти 2.000.000 десятин леса, из 10.500.000 десятин во всей территории, и около 3.000.000 десятин естественных лугов из 4.600.000 дес. во всей Франции. Остальные 810.000 десятин находятся под полями, садами и т. д.
Эти добавочные источники, помогающие более бедным крестьянам переживать годы плохих урожаев, не продавая принадлежащих им клочков земли и не запутываясь в неоплатных долгах, несомненно имеют значение, как для земледельческих рабочих, так и для почти 3.000.000 мелких крестьян-собственников. Сомнительно даже, чтобы мелкая крестьянская собственность могла удержаться без помощи этих добавочных источников. Но этическая важность общинной собственности, как бы ни были малы её размеры, далеко превосходит её экономическое значение. Она помогает сохранению в деревенской жизни ядра обычаев и навыков взаимной помощи, несомненно действующих как противовес узкому индивидуализму и жадности, которые так легко развиваются в среде мелких земельных собственников, и облегчающих развитие современных форм кооперации и общительности. Взаимная помощь, во всех обстоятельствах деревенской жизни, входит в рутину деревенского обихода. Везде мы встречаем под различными именами, «charroi», т. е. «помочь», оказываемую соседями при уборке жатвы, при сборе винограда, при постройке дома и т. п.; везде мы находим те же вечерние собрания, как и в Швейцарии. Везде общинники объединяются для всевозможных работ, невыполнимых в одиночку. Об этих обычаях упоминали почти все, писавшие о французской деревенской жизни. Но, может быть, лучше всего будет привести здесь несколько отрывков из писем, полученных мною от одного приятеля, которого я просил сообщить мне свои наблюдения по данному вопросу. Сообщения эти принадлежат пожилому человеку, бывшему в течение многих лет мэром в своей родной коммуне на юге Франции (в департаменте Ari`ege); сообщаемые им факты известны ему по долголетнему личному наблюдению, и они имеют то преимущество, что исходят из одной местности и не подобраны по частям из наблюдений, сделанных в отдаленных друг от друга местах. Некоторые из них могут показаться мелкими, но в общем они рисуют целый мирок деревенской жизни.
«В некоторых общинах, соседних с нашей», — пишет мой приятель, — «сохраняется в полной силе старый обычай l'emprunt. Когда на ферме требуется много рук для быстрого выполнения какой-нибудь работы — выкопать картофель, или выкосить луга, созывается соседская молодежь; собираются парни и девушки, весело и бесплатно выполняют работу, а вечером, после веселого ужина, молодежь устраивает танцы.»
«В тех же деревнях, когда девушка выходить замуж, соседские девушки собираются у неё, шить ей приданое. В некоторых деревнях женщины до сих пор довольно усердно прядут. Когда наступает время размотки пряжи в какой-нибудь семье, работа эта производится в один вечер при помощи приглашенных соседей. Во многих общинах Арьежа, и в других юго-западных местностях, шелушение кукурузы также выполняется при помощи всех соседей. Их угощают каштанами и вином, и молодежь танцует по окончании работы. Тот же обычай практикуется при выделке орехового масла и для трепания конопли. В общине Л. тот же обычай соблюдается при возке хлеба. Эти дни тяжелой работы становятся праздниками, так как хозяин считает своею честью угостить добровольцев хорошим обедом. Платы не полагается никакой: все помогают друг другу.» [299]
299
На Кавказе у грузин имеется еще лучший обычай. Так как хорошая еда добровольным помощникам обходится дорого, и бедняку негде её взять, то соседи, приходя па «помочь», приносят с собой и овцу для пира после работы.