Взаперти

И тут я разрыдалась, вырвались бурные всхлипы, казалось, конца им не будет. Ты открыл дверцу машины, схватил меня сзади за футболку и потащил к себе, а я судорожно цеплялась пальцами за землю. Обернувшись, я укусила тебя за руку. Изо всех сил. Ты чертыхнулся. Я знала, что вышло до крови. Во рту остался ее привкус.

Я вскочила и бросилась вперед. Но ты опять догнал меня, да так быстро. На этот раз ты придавил меня к земле. Губы мазнули по песку. Ты был сверху, прижимался грудью к моей спине, обхватил ногами бедра.

– Угомонись, Джемма. Неужели не поняла еще, что бежать некуда? – прорычал ты мне в ухо.

Я продолжала отбиваться, но ты очень тяжелый. Во рту расплылся земляной привкус, стало нечем дышать.

И я описалась.

* * *

Всю обратную дорогу я кричала и отбивалась. Снова укусила тебя. И еще несколько раз. И плевалась. Но ты меня так и не отпустил, только повторял:

– Там ты сдохнешь. Неужели не дошло?

Я лягалась изо всех сил, била тебя по голеням, промежности, везде, куда только могла дотянуться. От этого ты лишь тащил меня быстрее. А ты сильный. Для тощего с виду парня чертовски силен. Ты волок меня по земле обратно к дому. Я пиналась и визжала, как бешеная. Ты протащил меня через кухню в полутемную ванную. Я размахивала кулаками, орала, пыталась высадить дверь. Но всё напрасно. Ты запер ее снаружи.

Внутри не было окон, которые можно выбить. Я открыла дверь в глубине ванной. Как и думала, за ней оказался унитаз. К нему спускались две ступеньки. Вместо половиц – голая земля, которая опять исколола мне ступни. Окон не было, а стены, видно, наскоро сколотили из толстых занозистых досок с едва заметными щелями между ними. Я попробовала пошатать их, но они не поддались. Подняла крышку унитаза: оттуда, из глубокой черной дыры, несло дерьмом.

Вернувшись в ванную, я заглянула в шкафчик над раковиной. И принялась с силой швырять о дверь всё, что там нашлось. Бутылка антисептика разбилась, разбрызгав повсюду жидкость с резким запахом. Ты вышагивал туда-сюда по другую сторону двери и бормотал:

– Не надо, Джемма. Ты же всё изведешь.

Я звала на помощь, пока не осипла. Толку от этого не было никакого. Немного погодя стала просто голосить без слов в попытках заглушить тебя. Молотила по двери обеими руками, пока они не покрылись синяками до локтей, ободрала кожу на запястьях. Я была в отчаянии. В любой момент ты мог войти сюда с ножом, или с пистолетом, или еще чем похуже. Я поискала хоть что-нибудь, чем можно защититься. Мне попался острый осколок стекла от бутылки антисептика.

Дверь скрипнула – ты привалился к ней с той стороны.

– Просто успокойся, – срывающимся голосом выговорил ты. – Это ни к чему.

Потом, видимо, уселся в коридоре напротив ванной. Я поняла это, потому что видела твои ботинки в щели под дверью. И я села спиной к стене ванной, пропахшей антисептиком и кислой вонью мочи от моих джинсов. Немного погодя я услышала, как тихо звякнул ключ, который ты вынул из замка.

– Оставь меня в покое! – заорала я.

– Не могу.

– Пожалуйста!

– Нет.

– Чего ты хочешь? – Теперь я всхлипывала, сжавшись в тугой комочек. И пыталась стереть кровь со ступней, которые изранила во время неудавшегося побега.

Я слышала, как ты стукнул о дверь ладонью, а может, лбом. Твой голос прозвучал резко.

– Я тебя не убью, – сказал ты. – Не убью, ясно?

Но от этого в горле у меня стало еще суше. Я не верила.

Ты замолчал так надолго, что я задумалась, неужели ты ушел. Лучше уж твой голос, чем эта тишина. Я так крепко сжимала в руке осколок стекла от бутылки, что он начал врезаться в ладонь. Тогда я подняла его, поднесла к свету из трещины в стене. В стекле заблестела крошечная радуга. Я повернула осколок так, чтобы радуга заплясала у меня на руке. Прижала острый край осколка к пальцу, и на нем набухла капля крови.

Я задержала осколок над левым запястьем, гадая, смогу ли решиться, потом медленно опустила стекло. Провела линию сбоку на руке. Начала проступать кровь. Боли не было. Руки слишком онемели оттого, что я долго колотила в дверь. Крови выступило не много. Две капли упали на пол, и я невольно ахнула, не веря глазам, что я все-таки решилась. Позднее ты говорил, что это удалось мне под остаточным действием препаратов, но, по-моему, все-таки нет. В тот момент я была настроена решительно. И, наверное, предпочла бы покончить с собой, чем дожидаться, когда меня прикончишь ты. Переложив стекло в левую руку, я посмотрела на правое запястье.

Тут ты и ворвался. Дверь распахнулась, ты мгновенно выхватил у меня осколок стекла, с силой сжал меня. Я успела ударить тебя в глаз. А ты потащил меня в душ.

И приоткрыл кран. Мутная, коричневатая вода захлестала рывками, застонали трубы. В воде плавало что-то черное. Я отшатнулась подальше. Кровь капала в воду, смешивалась с ней, кружила в водовороте. Но мне нравилось, что нас разделяет вода. В ней я видела союзницу.

Ты достал полотенце из ящика у двери, подставил его под воду, хорошенько намочил. Потом закрыл кран и шагнул ко мне. Вжимаясь спиной в потрескавшийся кафель, я завопила, чтобы ты не приближался. Но ты не слушал. Ты встал на колени в воду и прижал полотенце к порезу. Я резко отдернулась и ударилась головой.

Снова все исчезло.

* * *

Очнулась я на кровати, с прохладной повязкой на запястье. Джинсов на мне уже не было. Ноги, тоже в бинтах, оказались привязаны к столбикам кровати жесткой кусачей веревкой. Я попыталась пошевелить ногой, проверяя, как крепко привязана, и ахнула от боли, пронзившей обе ноги.

А потом увидела возле окна тебя. Занавески были приоткрыты, ты смотрел наружу. Я видела, что ты хмуришь лоб. Вокруг глаза расплылся синяк. Наверное, моя работа. В тот момент твою кожу осветлил луч солнца, и ты перестал походить на похитителя. Вид у тебя был усталый. У меня колотилось сердце, но я запретила себе отводить взгляд. Зачем ты привез меня сюда? Что тебе надо? Если бы хотел что-нибудь сделать со мной, наверняка бы уже сделал, разве не так? А может, ты решил извести меня ожиданием.

Ты обернулся и увидел, что я проснулась.

– Больше так не делай, – сказал ты.

Я заморгала.

– Этим ты только навредишь себе.

– А разве это важно? – У меня получалось только шептать.

– Конечно.

Ты внимательно смотрел на меня. Выдержать твой взгляд я не могла. Эти глаза. Голубые. Смотрят пристально. Невыносимо было видеть в них заботу. Я запрокинула голову и уставилась в потолок. Он был выгнутый, металлический.

– Где я?

Я подумала про аэропорт. Про родителей. Про то, куда исчез остальной мир. Краем глаза я заметила, как ты медленно покачал головой.

– Не в Бангкоке, – ответил ты. – И не во Вьетнаме.

– А где тогда?

– Рано или поздно сама поймешь.

Ты опустил голову на ладони, потом осторожно пощупал кончиками пальцев синяки вокруг глаз. Под твоими короткими ногтями виднелась грязь. Я снова пошевелила ногами. Щиколотки были мокрыми от пота, но недостаточно скользкими, чтобы высвободиться из веревочных петель.

– Хочешь пить? – спросил ты. – Или есть?

Я отказалась. И почувствовала, как по щекам снова текут слезы.