Вздох до смерти

Спустя полчаса приехал стилист, а в суете сборов странное послание быстро забылось. Я была вся на нервах из-за скорых событий, поэтому мастер знатно натерпелся от меня, но всё же благоразумно молчал. Сначала мне сделали соблазнительные локоны, затем я потребовала выпрямить волосы, но в итоге остановилась на нежной причёске, с собранными наверх чуть волнистыми волосами, а на лицо спадало пару прядей, придавая лицу невинный вид. С макияжем всё обстояло намного проще: глаза подчеркнули чёрными и тёмно-зелёными тенями, а губы оставили нежно-персикового цвета.

Рассматривая себя в отражении зеркала, захотелось вдруг рассмеяться. В таком виде только надо радоваться жизни, наслаждаться высшим обществом, ловить на себе горячие взгляды мужчин, а не готовиться к смерти. Знала, что на балу будет Чарсов, об этом мне Герман сообщил по секрету, когда передал два листка А4, на которых значилась краткая информация на меня. Молот был в бешенстве на крысу, поселившуюся в наших кругах и выдавшую меня с потрохами врагу. Если приятель отдал мне эти листки, посчитав их лишь дополнительной информацией ко всему прочему, а ещё в желании не нервировать Аристарха, то я сразу осознала всю глубину проблем.

Моя смерть была неизбежна, но прежде я могла защитить своих любимых.

«От судьбы не убежишь, не скроешься. Ты должна понимать это, как никто другой», — прозвучали набатом слова Роберта.

Да, я всё прекрасно понимала и принимала. Но…

Желая избавиться от боли в области сердца, решительно развязала пояс шёлкового халата и замерла.

В дверях гардеробной стоял Сокол.

Наши взгляды пересеклись в отражении зеркала, и не смогу сказать, как долго продолжалась немая борьба, хотя… Арис смотрел на меня как-то иначе: не просто с желанием обладать, а с желанием…

«Нет. Я просто вижу то, что хочу видеть. Перед концовкой жизни все люди видят многие вещи в другом свете».

Отвела взгляд на чехол с платьем, даже сделала пару шагов в его сторону и сбросила халат, а в следующую секунду на меня налетел ураган по имени «Аристарх Соколов».

Мужчина старался быть аккуратным, даже волосы не трогал, но губы терзал беспощадно, словно пытался заклеймить. А я, зная, что всё в последний раз, полностью отдалась во власть любимого мужчины, позволяя ему целиком и полностью управлять процессом.

Горячие ладони в собственническом жесте опустились на ягодицы.

Секунда.

Тело поднято выше и грубо впечатано в зеркало. Контраст между холодной отражающей поверхностью и горячим мужским телом дарит эмоции в разы ярче.

Удар сердца.

Член Соколова вторгается в меня по самые яйца.

Мой громкий крик тут же заглушается жёстким поцелуем, а мои мычания раззадоривают мужчину ещё больше. Со всей силы обнимаю его за шею, а в голове мимолётно проскальзывает мысль: — «Моя жизнь и смерть».

Аристарх действует агрессивно, то выходя из меня, то резко входя на всю глубину, а я раз за разом всё громче мычу в губы Сокола. Ощущаю скорую разрядку, но она словно в подвешенном состоянии. И то правда. Этим «балом» правит Арис, в очередной раз доказывая своё лидерство и мою полную капитуляцию перед ним.

— Арис…

Не могу понять: то ли выдыхаю имя возлюбленного в порыве чувств, то ли умоляю покончить с этой пыткой.

Когда Соколов начинает бешено вколачиваться в меня, вышибая весь воздух из лёгких и не давая нормально вздохнуть, начинаю думать, что Аристарх груб не просто так: у него есть веская причина. И столь яростный порыв мужчины пугает, но вот само тело испытывает невероятный кайф. Сложно бороться с душой, даже когда разум на твоей стороне.

Кто-то из «великих» сказал, что душа — первичное в человеке, душа — управляет сердцем, а это самый важный элемент в организме любого живого существа. Знаете, когда в утробе женщины зарождается новая жизнь, появляется сначала «новая» душа, и только потом ещё крохотное сердечко совершает свой первый удар. А разум… Разум начинает формироваться после лет пяти, и то у всех по-разному, но суть одна: первичное в каждом — сердце, оно же, пытаясь защитить себя, вырабатывает определённые инстинкты, и «оно» же формирует наше сознание, следовательно, и разум. Именно поэтому я не могла сопротивляться Соколову: сердце давно было отдано только ему одному, душа успокаивалась, находясь вблизи Ариса, а разум страдал, осознавая всю свою беспомощность. Но странный парадокс! В желании уберечь возлюбленного и всех, кто был мне небезразличен, три «составляющие» становились единым целым…

«Целой» я чувствовала себя и с Аристархом, особенно в данный момент…

Ещё пара резких и быстрых толчков…

Мужчина вжимает меня в зеркало, оставляя болезненный засос в районе ключицы…

Мой протяжный стон блаженства…

«Такого сумасшедшего оргазма у меня даже с Аристархом прежде не было».

Зрачки закатываются под веки, и яркие хаотичные точки скачут в сознании. По венам, кажется, бежит не кровь, а самый крышесносный наркотик. Тело продолжает мелко подрагивать.

Не знаю, сколько проходит времени, прежде чем Соколов ставит меня на ноги, но это и ни к чему. Чувствую, как по внутренним сторонам бёдер стекают соки нашей страсти, но это не ощущается, словно нечто противное. Нет. Хочется втереть в себя каждую каплю, оставляя запах своего мужчины на моём теле. Хочется, чтобы все знали, кому принадлежит Аристарх Соколов и, кому принадлежу Я. Хочется…

«Много тебе хочется, деточка. Раскрой глаза!», — злорадствует надо мной внутренний голос.

Это точно удар битой по голове.

От недавнего наслаждения остаются лишь воспоминания и лёгкая дрожь в ногах, а мысли уносят в настоящий кошмар…

Секунда. Минута. Час. Сутки…

Время перестаёт иметь свою былую ценность для меня. Продолжала делать всё на каком-то автомате, а очнулась лишь у уже знакомого зеркала, только…

Только теперь на меня смотрела другая я: безэмоциональная, отстранённая, холодная…

Чёрный шёлк облеплял всё тело, как перчатка, становясь свободным лишь ближе к коленям, но поверх основной ткани шло наложение изящного кружева насыщенно-изумрудного цвета, и все узоры были из бархата, благодаря чему платье выглядело на миллион, а ещё несло в себе нотку таинственности…

Взгляд зацепился за небольшое тёмное пятно в области ключицы, и вот, пальцы коснулись кожи. От испуга сглотнула, чуть наклонила голову на бок, чтобы лучше разглядеть масштабы катастрофы, а затем вновь сглотнула, жалея, что платье открывает плечи и вверх грудной клетки.

Засос.

«Дьявол! Засос!».

Нет. Это была далеко не злость. Я испытывала дикий страх, потому что не было ни времени, ни возможности замаскировать ненужный «элемент» моего образа, да и Арис поставил свою метку намеренно. Он сам купил мне платье на бал, знал, что вверх открыт, и глупо даже на миг предположить, что в порыве страсти мужчина «забылся»! О причёске он прекрасно помнил, если бы и правда «забылся», то мне пришлось бы сейчас заново укладывать волосы.

А стоило вспомнить про возлюбленного, как он тут же появился за моей спиной.