Взгляд Горгоны

– Не знал, – угрюмо ответил он, – и не хотел бы его знать. Говорят, что он был не очень хороший человек. И вообще я не знаю никого из сотрудников моего старшего брата. И стараюсь не вмешиваться в его дела.

Он неожиданно поднялся и вышел из каминного зала, словно сама эта тема была ему неприятна. «Он явно что-то знает, – подумал Дронго. – Нужно будет подробнее расспросить Аркадия Андреевича о том, что именно ему известно». И тут он услышал громкие голоса, очевидно, споривших друг с другом людей.

ГЛАВА 4

Дронго выглянул из каминного зала. В гостиной стояли хозяйка дома и пожилая женщина. Дронго понял, что супруга Горбовского разговаривает со своей свекровью.

– Почему вы так говорите, Римма Алексеевна? – нервно спрашивала Виктория. – Но вы же понимаете, как трудно Роману, как много времени он проводит на работе. Неужели он должен еще заниматься делами своего младшего брата?

– Не нужно так говорить, Виктория, – громким, учительским голосом отвечала Римма Алексеевна, – ты не сможешь поссорить двух братьев. Они родные друг другу.

– А я не родная? – обиженно спросила Виктория.

– Я так не говорила. Не нужно ловить меня за язык. Я просто говорю, что они два родных брата и Роман обязан помогать младшему.

– Где? Где написана это обязанность? – взорвалась жена Горбовского. – В какой конституции, в каких законах? Роман обязан заботиться о своих родителях, и он делает для вас все, что может.

– Мне ничего не нужно, – перебила невестку Римма Алексеевна, – у меня все есть. Я говорю о том, что он старший в семье. У нас нет отца, и Роман обязан взять на себя заботу обо всех членах семьи.

– Так он же и так все делает, – срывающимся от волнения голосом сказала Виктория, – он отправил учиться в Германию дочь своего брата, помогает им материально, терпит его пьяные выходки в нашем доме…

– Так ты хочешь, чтобы он вообще не приезжал к старшему брату? Я сразу почувствовала, что ты не любишь нашу семью. Ты делаешь все, чтобы мы здесь не появлялись.

– Что вы говорите? – схватилась за голову Виктория. – Ну почему вы меня так ненавидите? За что? Разве я развела вашего сына с первой женой? Разве я виновата в том, что он женился на мне?

– Моя предыдущая невестка по крайней мере вела себя по отношению ко мне достаточно почтительно, – ответила своим хорошо поставленным голосом Римма Алексеевна.

– А я веду себя непочтительно. Господи, когда это наконец закончится?

– Когда я умру, – коротко отрезала старуха, – ты меня в могилку сведешь и успокоишься. И не нужно так кричать.

– Я раньше вас умру, – вздохнула Виктория, – вы же знаете, что мне нельзя нервничать.

– Ну так и не нервничай, – рассудительно ответила Римма Алексеевна.

Дронго старался не шуметь, чтобы они не узнали, что он в каминном зале.

– Что? Что вы от нас хотите? – почти истерически спросила Виктория.

– Ничего не хочу. Я только считаю, что твой муж обязан помогать своему младшему брату. И не нужно так кричать.

– А он не помогает? – снова спросила супруга Горбовского.

– Нет, не помогает, – ожесточенно ответила Римма Алексеевна, – ты ведь знаешь, что у Аркадия нет приличной работы. Ему сорок три года, а он все еще кандидат наук. В его возрасте люди уже давно работают директорами институтов. Если бы Роман хотел, он бы давно сделал своего брата директором института.

– Что вы такое говорите? Как он может сделать своего брата директором института? Там директор – доктор наук, член-корреспондент Академии наук. Разве можно его сравнивать с Аркадием Андреевичем?

– Ты ничего не знаешь, поэтому и не говори, – отрезала старуха, – мой Аркадий не хуже других. Сейчас время такое. Все можно сделать. И если бы Роман захотел, его брат давно бы и диссертацию защитил, и директором стал. Сейчас и докторскую купить можно, никаких проблем нет.

– Вы хотите, чтобы Роман купил ему докторскую? Ну какой же тогда из Аркадия Андреевича ученый?

– Получше многих других. Он два раза за границей работал…

– Так ведь это Роман его туда посылал.

– Ну и правильно делал. Раньше он больше заботился о своем брате. А сейчас нет. Ты посмотри, в каком виде ходит Аркадий. И машина у него сломана…

– Он ведь ударил свою машину, которую ему подарил Роман, – напомнила Виктория, – в пьяном виде ударил.

– Откуда ты знаешь, что в пьяном? Это все разные слухи о моем сыне распускают сплетники. Он в тот день вообще не пил. И милиция подтвердила, что он не пил.

– Это Роман справку сделал, чтобы Аркадия не посадили…

– Хватит, – сурово сказала старуха, – ты еще обвинять будешь моего сына в уголовном преступлении. Я тебе говорю, что у тебя ничего не выйдет. Ты не сможешь поссорить двух братьев. И Роман всегда будет моим сыном. Ты меня слышишь?

– Конечно, будет. Разве я спорю…

Она не договорила. Сверху спускался Горбовский. Он был в светлых джинсах и темной майке. Услышав голоса споривших, он спросил:

– О чем вы спорите?

– Твоя жена очень сожалеет, что не посадили в тюрьму твоего брата за аварию в прошлом году, – ядовито сообщила Римма Алексеевна.

– Когда я такое говорила? – изумилась Виктория. – Ну знаете, Римма Алексеевна, даже моему терпению может прийти конец.

– Она мне угрожает, – сказала старуха, показывая на свою невестку, – я не могу спокойно жить в этом доме. – Она повернулась и вышла из гостиной, направляясь в сад.

– Напрасно ты так с ней, – мягко сказал Горбовский, обращаясь к супруге, – она пожилой человек.

– Она еще простудится на моих похоронах, – возразила Виктория, – ты знаешь, что у меня больное сердце, но такого я даже не могла себе представить. Сегодня она набросилась на меня с обвинениями, что мы не помогаем твоему младшему брату. Я этого долго не выдержу.

– Она беспокоится за Аркадия, – возразил Горбовский, – это нормально. Не нужно делать из этого трагедию. В конце концов, они не так часто бывают у нас дома.

– В последнее время довольно часто, – возразила она, – хотя мне действительно все равно.