Взгляд незнакомки

Брент, который сидел, опершись спиной на камин из красного коралла, неопределенно хмыкнул. Кендалл посмотрела на него поверх уставленной горшками плиты, и встретила его сумрачный взгляд. Он не отвел глаз, и, казалось, еще больше разозлился от самого вида Кендалл.

— Не думаю, что нам стоит волноваться из-за какого-то там Гранта, когда у нас есть Джеб Стюарт, старина Джексон и Роберт Ли с армией Северной Виргинии, — солидно возразил Чарли.

Гарри состроил насмешливую гримасу, но нахмурился, увидев, какими глазами смотрит Брент на Кендалл. Старик внезапно улыбнулся и спросил:

— А ты что скажешь, капитан Брент Макклейн? — Брент нехотя повернулся лицом к Гарри:

— Что?

— Куда ты теперь направляешься со своими сорвиголовами, капитан?

— Э… на запад. У нас есть дела в заливе и ближайшей акватории. Потом мы отправимся в Лондон. Продадим там хлопок и купим оружие. Кендалл мы отвезем в Лондон. Она будет жить там в надежном месте под вымышленным именем…

— Что ты сказал? — воскликнула изумленная Кендалл. От неожиданности она уронила в котел неочищенную морковь.

— Я сказал, что отвезу тебя в Лондон, — повторил Брент, насупившись.

— Никуда ты меня не отвезешь! Я не хочу в Лондон.

— Да? — Небрежно облокотившись на каминный экран, Брент поднес к губам стаканчик с бренди и саркастически изогнул бровь. — Ты предпочитаешь вернуться в Форт-Тэйлор?

Кендалл положила нож на стол и уперла руки в бока.

— Нет, капитан Макклейн, я не хочу возвращаться в Форт-Тэйлор. Но я не собираюсь ехать и в Лондон, когда идет война и здесь остается все, что мне дорого.

— Но я не могу постоянно опекать тебя, пока продолжается эта война, Кендалл!

— Тебе совершенно не обязательно опекать меня! — яростно запротестовала Кендалл.

— Что значит не обязательно, черт бы тебя побрал? — прорычал Брент, сжав стакан так, что побелели костяшки пальцев. — Да за тобой каждую секунду следить надо!

Кендалл в эту минуту совершенно забыла, что на них с Брентом с интересом смотрят три пары посторонних глаз. Кендалл подскочила к Бренту, ее глаза горели, как две синие молнии.

— Никто не просит тебя следить за мной, Брент Макклейн, и я вовсе не твоя рабыня, не собственность, которую надо приберечь до лучших времен. Я не поеду в Лондон, так и знай! Я могу остаться здесь, с Эйми и Гарри, а если окажусь для них обузой, то отправлюсь к племени Рыжей Лисицы, и не вздумай говорить, что этим я подвергну племя опасности. Капитан в Форт-Тэйлоре пришел в ярость, узнав о резне, и приказал своим людям впредь не подходить к становищам индейцев!

Губы Брента сузились в такую тонкую ниточку, что стали. практически неразличимой полоской между усами и аккуратно подстриженной бородой. Он с такой силой грохнул стаканом о каминную доску, что едва не разбил его вдребезги. Швырнув пахитоску в огонь, он встал и церемонно поклонился своим друзьям.

— Надеюсь, джентльмены, вы извините меня и миссис Мур? Ее надо призвать к порядку, но не могу же я делать это в присутствии посторонних!

С этими словами Брент схватил Кендалл за руку и с такой силой поволок за собой, что она чуть не задохнулась от неожиданного рывка. Трое мужчин в доме и не думали прийти ей на помощь, пока Брент тащил ее к двери. Они только весело посмеивались.

— Перестань! — Кендалл едва не задохнулась от возмущения, цепляясь за дверной косяк. — Брент Макклейн, прекрати это безобразие! Отпусти меня, суп убежит!

— Не волнуйся, Кендалл, я послежу за супом, — бодро пообещал Гарольд.

— Ты можешь идти, как настоящая леди, — прошипел ей на ухо Брент, — но если будешь упрямиться, то я перекину тебя через плечо, как мешок с картошкой. Но ты все равно пойдешь со мной!

— Нет! Брент…

Его нешуточный гнев напугал Кендалл до глубины души. Она так ждала его, ей не терпелось вновь почувствовать его прикосновения, ощутить его пылкую ласку. Но теперь ей казалось, что между ними все кончено, а ведь счастье было так близко. Из глаз ее брызнули слезы. Ну почему она вызывает такую непонятную злобу у человека, которого так любит? И боится одновременно.

— Брент, постой! Послушай…

— Знаешь, мне больше нравится нести тебя через плечо, — нетерпеливо произнес Брент. За словами последовало действие. Пальцы Кендалл разжались, не в силах сопротивляться мощному натиску. В руках Макклейна не было никакой нежности, когда он одним рывком перекинул её через свое широкое плечо. Она только охнула, когда ее живот соприкоснулся с грубым сукном мундира. Протестовать она уже не могла — голос отказался повиноваться.

«Где Эйми?» — в отчаянии подумала Кендалл, которой так нужна была помощь этой славной женщины.

Ответ на этот вопрос не заставил себя ждать. Эйми Армстронг стояла за клумбой недалеко от входа в дом и крутила на вертеле копченый говяжий бок.

— Мы немного прогуляемся, а заодно поговорим, Эйми, — ласково проговорил Брент, проходя мимо нее.

Кендалл изо всех сил уперлась кулачками в спину Брента и попыталась обратиться к Эйми:

— Эйми… Миссис Армстронг…

— Желаю вам приятно провести время, мои дорогие! — крикнула им вслед хозяйка, весело помахав на прощание салфеткой.

Кендалл заметила, что они приближаются к хлеву, но Брент прошел мимо и углубился по тропинке в сосновый лесок.

— Кендалл, тебе уже давно пора понять, что ты всего-навсего слабая женщина, — наставительно произнес Брент, и в его голосе прозвучали гневные нотки. Тем временем слабая женщина изо всех сил пыталась вырваться из его железной хватки.

— Всего-навсего женщина? — в ярости вскрикнула Кендалл. — Как прикажешь тебя понимать?

— Ты не можешь сопротивляться мужчине! Ты, кажется, действительно этого не понимаешь. Придется мне восполнить пробел в твоем образовании.

— О чем ты говоришь?

В этот момент Брент остановился и усадил ее на землю. Кендалл огляделась. Макклейн притащил ее на берег реки. Однако в этом месте пляж был покрыт мелким белым песком, а по краям окаймлен густыми зарослями. Она посмотрела на Брента и увидела, что он мрачно улыбается и стоит, уперев руки в бедра.

— Здесь мы одни, миссис Мур. Совсем одни. Можете кричать, рвать на себе волосы, пожалуйста, ни одна живая душа не увидит и не услышит вас.

Сердце Кендалл болезненно сжалось, когда она увидела Брента, возвышавшегося над ней всем своим мощным телом. Все его мышцы были напряжены, на шее пульсировала жилка. Во всем его облике не было ни капли любви, только едва сдерживаемый гнев. Глаза смотрели холодно и враждебно, от них веяло холодом, как от глубокого сугроба.