Взлет и падение Османской империи

Этот вывод был представлен на одобрение государя императора Министерством иностранных дел в качестве руководящей политической и военной идеи, относительно которой единомысленны министерства иностранных дел, морское и военное. Идея эта удостоилась тогда полного одобрения и утверждения его императорского величества (заключения особого совещания 8 (21) февраля 1914 г.).

Замечу, что Немитц знал, что говорит. Он был не только военным моряком, но и дипломатом, и разведчиком. В 1902 г. он выполнял «дипломатические поручения» в Турции. Ну а 6 февраля 1920 г. по указанию Ленина Немитц был назначен командующим Морскими силами Республики.

После окончания Гражданской войны всех бывших царских офицеров начали убирать с военных постов. И с 1924 г. Немитц преподавал в Военно-морской академии, состоял «для особых поручений» в РВСР. С 17 февраля 1936 г. — флагман 1 -го ранга, а с 25 мая 1941 г. — вице-адмирал.

Немитц не хочет расстраивать высокое начальство, но осторожно намекает: «В подготовке нашей военной кампании, которая будет иметь целью овладение Константинополем и Проливами, в подготовке, к которой необходимо приступать немедленно, первым шагом должно быть установление определенного решения, в какой именно конкретной форме и в каких пределах мы хотим утвердить господство России в Константинополе, Босфоре, Дарданеллах и других, соприкасающихся с этим, районах... Громадные интересы "мирового" значения с давних пор находят себе место и чрезвычайно сложно и тонко сплелись в Константинополе (в древней Византии, во "втором" Риме) — в "мировом" городе, который все равно никогда и ни при каких условиях не станет городом какой-либо одной национальности. В Константинополе, как в центре соприкосновения западной Европы с передней Азией, живут и деятельно взаимодействуют мировые силы: 1) религиозные — католическая церковь с громадной сетью ее учреждений, греко-православный патриархат, религиозный центр всемирного магометанства и проч.; 2) экономические — колоссальный капитал во всевозможных формах, вложенный в турецкие и другие предприятия французами, англичанами и другими нациями; 3) политические — интересы великих держав на Ближнем Востоке и различные стремления балканских народов и проч.».

Далее Немитц говорит о том, что перед страной, овладевшей Проливами, станет дилемма. Или ей придется сотрудничать с «мировыми силами», то есть выполнять указания западных правительств, и тогда власть России в Проливах «окажется такой же фиктивной, как и власть турецкого султана в Константинополе, или она станет со всеми или с некоторыми из них бороться, и тогда то государство, которое она собою представляет, очень скоро окажется в тяжелых острых и затяжных конфликтах со многими великими европейскими державами и, в конце концов, или будет вынуждено склониться перед волей европейской коалиции, или силою оружия будет принуждено отступить с "мировой" константинопольской позиции, подобно тому, как на наших глазах к этому принуждается Турция...

Царьград не может быть губернским городом России, ибо в нем сталкиваются мировые интересы, и взаимно разграничивать эти интересы не сможет простой администратор. Здесь понадобится особый представитель государя императора и особая форма обладания городом...

...Константинополь же, как город, нам совершенно не нужен, ибо он не даст нам никакой реальной выгоды, а грозит крупнейшими политическими осложнениями...»^{84}.

Попробуем сделать резюме из всех приведенных высказываний. Дипломаты и военные полагали, что контроля за одними берегами Дарданелл для свободного выхода русского флота в Средиземное море недостаточно, и требуется захват целого ряда островов Эгейского моря и «хинтерланда» на обоих берегах пролива. Но и это не гарантирует свободный выход. Нужен был флот, способный господствовать на Черном море.

^{Пролив Босфор и береговые батареи.}

^{1 — Килия; 2 — Киречь-Кени; 3 — Телли-Табия; 4 — Румели-Кавак; 5 — Сары-Таш; 6 — Беюк-Лиман; 7 — Анатоли-Кавак; 8 — Маджар-Кале; 9 — Филь-Бурун}

Ну а, по мнению Немитца, захватив Проливы, Россия должна была управлять ими по указанию Запада или вести войну со всей Европой.

Увы, никому из дипломатов или военных в 1896 г. или в 1910 г. не приходила в голову простая формула — предложить Османской империи суверенитет и сохранение территориального статуса-кво в обмен на русскую базу в Босфоре.

Мощные укрепления в Босфоре могли предотвратить вторжение любого флота мира в Черное море.

Второй Кронштадт в Босфоре мог в самом худшем случае продержаться год или два против любого противника (с учетом беспрепятственного подвоза продовольствия, боеприпасов и подкреплений по Черному морю).

Гарантом свободы русского судоходства в Средиземноморье, равно как и безопасности границ Турции, могла являться мощная русская армия — достаточный аргумент для Австро-Венгрии и Франции. Ну а для удаленных государств с сильной зависимостью от морской торговли, типа Англии или Италии, аргументом должны были стать десятки океанских крейсеров, дополненных при необходимости пароходами Добровольного флота. Безопасность русских судов в Средиземном море гораздо легче было обеспечить не захватом островов в Эгейском море, а строительством мощных военно-морских баз на Кольском полуострове и Камчатке. Базируясь на них, наши корабли могли в любой момент начать беспощадную крейсерскую войну в мировом океане. Ну а позже к ним присоединились бы подводные лодки и авиация.

От планов в отношении Проливов перейдем к Кавказскому театру военных действий.

Согласно знаменитой формуле Клаузевица «Война есть продолжение политики иными средствами», уже в ноябре 1915 г. правительства Англии и Франции приступили к переговорам о разделе азиатской части Турции. Обе стороны выделили для переговоров своих лучших знатоков Ближнего Востока: Франция — бывшего французского генерального консула в Бейруте Пико, Англия — эксперта министерства иностранных дел по ближневосточным делам Сайкса.

Уже в январе 1916 г. проект соглашения был готов. В английскую зону было решено включить Месопотамию с Багдадом и Басрой, но без Мосула. Кроме того, Англия получала палестинские порты Хайфу и Акру. Во французскую зону были включены Ливан, прибрежная часть Сирии (западнее линии Алеппо — Хомс), часть Восточной Анатолии, Малую Армению и Курдистан. Палестина (без Хайфы и Акры) должна была составить международную зону.

^{План раздела Турецкой империи перед Первой мировой войной}

Наступление русских войск на Кавказе внесло серьезные коррективы в планы Англии и Франции. Опасаясь, как бы области Азиатской Турции, о разделе которых они сговорились, не оказались захвачены Россией, Франция и Англия поспешили согласовать свои планы с царским правительством. В феврале 1916 г. Пико и Сайке срочно выехали в Петроград. Памятной запиской английского и французского посольства в Петрограде от 25 февраля (9 марта) 1916 г. царскому правительству было сообщено содержание предварительного англо-французского соглашения о разделе Азиатской Турции.

Докладывая о проекте Сайкса — Пико Николаю II, министр иностранных дел С.Д. Сазонов указывал, что для России «наиболее существенное значение» имеет предложенная в этом проекте граница между русскими и французскими будущими владениями. «С точки зрения топографической, — писал Сазонов во всеподданнейшей записке от 29 февраля (13 марта) 1916 г., — она представляется довольно естественной, следуя по направлению главного горного массива, но по политическим и стратегическим соображениям она едва ли может считаться приемлемой. Появление на большом протяжении нашей азиатской границы, в местностях со смешанным и беспокойным населением, великой европейской державы, хотя бы в настоящее время и союзной нам, и внедрение ее углом в русско-персидскую границу — должно быть признано нежелательным». По мнению Сазонова, для России «наиболее выгодною была бы общая граница на юге с каким-либо азиатским мусульманским государством в виде ли арабского халифата, или турецкого султаната»^{85}.

В заключение своей всеподданнейшей записки Сазонов отметил, что если бы не удалось добиться создания между русской и французской зоной (за счет уменьшения последней) буферной области, то «следует во всяком случае настаивать на включении в нашу зону Урмийского округа и Битлисских проходов, предоставив французам некоторые вознаграждения в Малой Армении в районе треугольника Сивас — Харпут — Кесария».

Последний вариант в конечном счете и лег в основу соглашения России с Францией и Англией о разграничении их будущих владений в Азиатской Турции. Получив согласие французского правительства на включение в русскую зону Битлисских проходов и области Урумийского озера взамен территории Малой Армении, ограниченной треугольником Сивас — Харпут — Кесария (Кайсари), Сазонов 17 (30) марта поставил вопрос о разделе Азиатской Турции на обсуждение особого совещания.