Взломщики кодов

и получившее от другого лица, или имеющее в своем распоряжении, или имевшее в прошлом доступ к любому официальному дипломатическому коду или к любому документу, подготовленному по такому коду или якобы подготовленному по такому коду, и без разрешения или полномочий полностью опубликовавшее или предоставившее другому лицу любой подобный код, или документ, или любой документ, который был получен в процессе пересылки между каким-либо иностранным правительством и его дипломатическим представительством в Соединенных Штатах Америки, должно подвергаться штрафу в размере не более 10 тысяч долларов, или тюремному заключению на срок не более 10 лет, или и тому и другому, вместе взятым».

10 мая 1933 г. в сенате прошли дебаты по этому законопроекту. В ходе дебатов сенатор Ки Питтмэн, выдвинувший его в сенате от имени правительства, в частности, заявил:

«По моему мнению, неприлично, чтобы государственные служащие публиковали секретную корреспонденцию, доступ к которой они получают в силу своего служебного положения. Ничего более этой мерой не предусматривается».

Однако демократ Гомер Боун ехидно спросил:

«Мне очень бы хотелось узнать, как же это нам удавалось так долго обходиться без закона подобного рода, начиная с конгресса 1-го созыва и вплоть до нынешнего конгресса 73-го созыва?»

На это Питтмэн ответил:

«Должен заявить, что в прошлом нашему правительству, очевидно, очень повезло в том, что оно доверяло крайне конфиденциальные должности честным, порядочным людям. Однако недавно у него появились веские основания подозревать, что его доверием злоупотребили и могут злоупотребить снова».

Затем слово взял сенатор Джонсон, который выступил с нападками на законопроект, усматривая в нем угрозу свободе личности:

«Внешне он выглядит так же обычно, как свадьба, и так же респектабельно, как похороны… Но этот законопроект бьет мимо цели, которая перед ним была поставлена, когда его вносили на наше рассмотрение… Случилось так, что в один прекрасный день джентльмены из государственного департамента примчались сюда и заявили, что для того, чтобы у наших дверей не загрохотали пушки, необходимо тотчас же принять законопроект „Об обеспечении защиты правительственных документов“… Все это происходило полтора месяца тому назад. С тех самых пор законопроект все еще ожидает утверждения, но никто не слышал о том, чтобы случились те страшные и ужасные вещи, которые, как утверждали, должны были случиться, если этот законопроект не станет тотчас же законом. Таким образом, причин для принятия этого законопроекта, которого вначале так яростно добивались, сейчас не существует и, если спокойно проанализировать прошлое, их никогда не существовало».

Затем Джонсон упомянул о Ярдли и его книге, которую он прочитал и нашел «более или менее интересной». Джонсон покритиковал Ярдли за то, что тот нарушил «неписаные правила, регулирующие доверительные отношения», и сообщил, что Ярдли написал еще одну книгу, содержащую открытые тексты дипломатических шифрсообщений, связанных с Вашингтонской конференцией по разоружению. Далее Джонсон сказал:

«Вот тут-то и возникла та самая настоятельная „необходимость“. Рукопись этой книги, насколько мне известно, была конфискована, и после ее конфискации в залы конгресса прибежали эти испуганные джентльмены из государственного департамента и заявили, что возникла настолько деликатная, опасная и неотложная ситуация, что нужен-де новый закон об уголовной ответственности… Так родился этот законопроект… Здесь мы имеем дело с законопроектом, который нацелен на одно конкретное дело. Он составлен крайне неудачно и никогда не будет применен в этом деле. Он будет оставаться в сводах законов до тех пор, пока в отдаленном будущем, когда все уже забудут о его первоначальной цели, он не будет использован для другой цели, для которой он никогда не предназначался, и причинит много зла. Так всегда случалось с законами подобного рода, принятыми для того, чтобы осудить какое-либо конкретное, уже совершенное нарушение».

Джонсону возразил еще один защитник интересов правительства при рассмотрении законопроекта «Об обеспечении зашиты правительственных документов» – сенатор Том Коннэли:

«Покажите мне сенатора, который одобрял бы хищение секретных сведений! Если есть таковой, пусть он встанет. Сенаторы, которые приходят в ярость, если человек украдет теленка, и стремятся надолго посадить его в тюрьму, по-видимому, допускают мысль, что другой человек может торговать секретными сведениями или документами, являющимися государственным достоянием, продавать их за деньги газетам и что это будет патриотическим актом и услугой государству. Я не разделяю такой точки зрения… Принимая законопроект, мы пресекаем безнаказанное воровство и безответственный обман доверия. Вот что мы пресекаем. Тем самым мы сможем положить конец цепи предательств, совершаемых в отношении правительства, вот и все».

Мнение Коннэли, подкрепленное политическим влиянием правительства, возобладало: поименным голосованием законопроект «Об обеспечении зашиты правительственных документов» был принят. 10 июня 1933 г., после подписания президентом Франклином Рузвельтом, он стал государственным законом США.

А через четыре дня после этого «Боббс-Меррилл компани» направила в государственный департамент просьбу одобрить выполнение контракта, заключенного ею в 1931 г. с фирмой «Блю Риббон букс» о переиздании книги Ярдли «Американский черный кабинет» тиражом 15 тысяч экземпляров. В этой просьбе также сообщалось, что «Боббс-Меррилл компани» понесет большие финансовые убытки, если ей придется расторгнуть свой контракт с «Блю Риббон букс», не получив никаких доходов от продажи книги. Тем самым «Боббс-Меррилл компани» попыталась добиться от государственного департамента разрешения переиздать «Американский черный кабинет», которое позволило бы ей оградить себя от возможного юридического преследования со стороны министерства юстиции в связи с принятием нового закона.

14 июля Уильям Филлипс 68 , исполняющий обязанности государственного секретаря, дал следующий ответ на обращение «Боббс-Меррилл компани»:

«Предоставление государственным департаментом разрешения на переиздание книги означало бы, что он не имеет возражений против ее публикации и распространения, и связало бы его с действиями автора и издателя, к которым государственный департамент никогда не относился с одобрением. Поэтому государственный департамент не может дать такого разрешения. Однако он не хочет усугублять финансовых убытков „Боббс-Меррилл компани“ и поэтому не будет препятствовать продаже или распространению 4,5 тысячи экземпляров, уже напечатанных „Блю Риббон букс“.

68

По иронии судьбы именно Филлипс в 1917 г лично разрешил Ярдли уволиться из государственного департамента, чтобы организовать МИ-8.

Этот отказ государственного департамента разрешить переиздание «Американского черного кабинета» породил легенду о том, что книга Ярдли была запрещена. На самом же деле никаких действий в отношении огромного количества ее экземпляров, которые уже вышли из печати, предпринято не было.

Несмотря на всю эту суматоху, Ярдли оставался абсолютно спокойным. Он воспользовался возможностью, предоставленной ему сенатором из его родного штата, чтобы высказать свои доводы в отношении публикации «Американского черного кабинета»:

«Я надеялся, что моя книга заставит государственный департамент пересмотреть свои собственные кодовые системы и поможет сделать американские дипломатические шифртелеграммы неуязвимыми для иностранных криптоаналитиков».

Однако от дальнейшего участия в полемике вокруг книги Ярдли отказался, сказав, что слишком занят процессом создания новых невидимых суперчернил, чтобы интересоваться всякими законодательными мелочами. Вскоре суперчернила были созданы, но коммерческого успеха не принесли, а Ярдли потерял средний палец на правой руке из-за вызванного ими заражения.

Тогда Ярдли снова попробовал обратиться к писательскому ремеслу. Однако для работы его воображения требовались факты. Приключенческим романам «Красное солнце Японии» и «Белокурая графиня», написанным Ярдли, недоставало той интригующей увлекательности, которой отличался его основанный на фактическом материале «Американский черный кабинет». Тем не менее кинокомпания «Метро Голдвин Майер» сочла, что прелестная шпионка, секретные коды и проницательный криптоаналитик из «Белокурой графини» очень подходят для создания фильма. Трудность заключалась в том, что никакой храбрый киногерой не согласился бы на такую скучную канцелярскую работу, как вскрытие шифров. Кинокомпания справилась с этой трудностью, изменив сюжет романа Ярдли и сделав героем кабинетного ученого, который во что бы то ни стало желает отправиться воевать за океан. «Метро Голдвин Майер» заключила с Ярдли выгодный для него контракт, наняв в качестве технического советника. В результате был создан художественный фильм «Рандеву», премьера которого состоялась 25 октября 1935 г. в Нью-Йорке.

В 1938 г после неудачной попытки заняться торговлей недвижимостью Ярдли поступил на службу к китайскому диктатору Чан Кайши с окладом примерно 10 тысяч долларов в год, чтобы заниматься дешифрованием японских криптограмм. В 1940 г. Ярдли вернулся из Китая, чтобы отправиться в Канаду. Там он организовал дешифровальное бюро. Из Канады Ярдли вскоре выслали обратно в США, где в 1958 г. он умер от сердечного приступа.

В некрологах Ярдли присвоили титул «отца американского криптоанализа», что лишний раз продемонстрировало то глубокое впечатление, которое книга Ярдли произвела на сознание его сограждан. Несмотря на все ее недостатки, она прочно овладела воображением широкой публики и пробудила интерес к дешифрованию у многих талантливых людей. Их свежие идеи обогатили американский криптоанализ, и несомненная заслуга в этом принадлежит именно Ярдли.