Взмах чёрного крыла

Я не раз слышала дома, на Земле, и недоказанные домыслы, и научно обосновываемые теории о том, что миры параллельны. Их представляли и спиралью, и многослойной бумагой, и даже взаимопроникающими сферами. В видении тенгарцев миры, словно бусины, нанизаны друг за другом на браслете Создателя. И в каждом из миров-бусин Он кропотливо создавал целую вселенную с различными разумными существами. А самыми древними творениями являлись драконы, и именно их Он наделил огромной мощью и тайными знаниями, недоступными другим расам. А наша Земля, как и галактика, где мы обитаем, была сотворена последней. В ней практически нет магии, так, жалкие крохи, доступные лишь очень немногим просветлённым и одарённым землянам, словно на нас её не хватило, всё досталось первым сотворённым Им созданиям. А ещё я узнала, что вампиры тоже оборотни — летучие мыши. Вот и кто бы мог подумать! Хотя если припомнить прочитанные когда-то книги, то описанный в страшных сказках образ жизни вампиров полностью соответствует их животной ипостаси: постоянно спят в тёмных пещерах, слепнут при дневном свете, питаются кровью живых существ и лишь изредка выходят на охоту под покровом ночи.

Нежась под тёплыми струями и перебирая в уме основные правила и неписаные законы жизненного уклада самих тенгарцев, я внезапно осознала, насколько терпеливо и бережно относился Ли ко мне всё то время, что я нахожусь в его доме. Да, разумеется, люди с Земли здесь на вес золота, и оборотни буквально трясутся над ними, предоставляя им великолепные условия для проживания. Великолепные для рабов. Другого слова я не могла подобрать. Я содрогалась от омерзения, так как всплывающие перед внутренним взором картинки приводили меня в ужас. Люди здесь были ухожены, одеты как драгоценные красивые куклы, которыми дорожат хозяева. Их охраняли и даже страховали, но они не покидали дома своих господ без сопровождения, и у них не было права голоса в принципе. Всё, чем им можно было заниматься — это выполнять обязанности, назначенные им их хозяевами, в качестве постельной игрушки или просто еды.

А Гетер не просто меня берёг, но и позволял непростительно своевольно относиться к себе. Теперь я поняла, насколько нарушила все мыслимые и немыслимые правила, установленные в этом мире. Ведь наложница — это просто безмолвная постельная игрушка, с которой господин спит, когда ему вздумается и как ему вздумается. Некоторые щедрые хозяева даже делились с особо важными гостями, а иногда могли на время поменяться такими «питомцами» с кем-то из друзей или родственников. Нет, особого физического вреда им при этом не причиняли, но никого из хозяев нисколько не заботили чувства их живой собственности. Единственный плюс, который я для себя выяснила, заключался в том, что этот статус делал меня неприкосновенной. Никто, кроме господина, не мог мне указывать, даже законная супруга. Но его я должна беспрекословно слушаться, почитать, преклоняться, в глаза смотреть не смея, дышать и то через раз, ожидая приказа.

А вот любовницы-тенгарки, как и у нас, могут служить заменой официальным женам, и иногда даже смещают супружниц, занимая их место.

При этом при всём детей здесь не просто любили, а обожали, вне зависимости от того, кто и при каких обстоятельствах их родил — в браке или вне брака, оба родителя тенгарцы, либо кто-то чистокровный человек. Наверное, потому, что дела с рождаемостью у всех оборотней обстояли не особо радужно. Для меня стало откровением, что здесь, на Тенгаре, всё самое лучшее достается детям, и родители всех сословий уделяют воспитанию своих отпрысков достаточно много времени. Тогда отчего же император так отнёсся к нам с Мином? Почему отказался от нас? Я не находила ответа. Тут были провалы, я чувствовала, что не вся информация была мне известна. Нужно было почитать дополнительно.

А в том, что касалось магии, пока была одна каша — в голове роились какие-то формулы, слова. Я вроде знала, как вызвать ветер или дождь, и могла произнести вслух, например, заклинание забвения, но стройной системы проследить не могла. И самое печальное — не было того, ради чего это всё затевалось, а именно информации по заклинанию переноса. Все формулы пространственных переходов были на небольшие расстояния, но никак не между мирами.

Решив, что с купанием пора закругляться, я взяла душистое мыло и губку и… замерла, только сейчас заметив проявляющиеся красные линии на своей руке. Длинные царапины, словно иероглифы, складывающиеся в слова, пугали своим видом. На другой руке были такие же раны, только значение их символов было другим. Я опустила взгляд, и меня затрясло. О господи, мой живот! А ноги!

Я выскочила из душевой кабинки и побежала к зеркалу. Моргнула, не веря своим глазам, а затем завизжала от ужаса!

Моё тело! Оно было изуродовано! Бледная кожа покраснела, и красные полоски царапин смотрелись на ней кошмарно. Я кричала, не в силах поверить, что это я отражаюсь в зеркале. Да на мне живого места не осталось!

За спиной я услышала хлопанье крыльев, но не могла оторвать взгляд от своего отражения. Я видела лицо, обезображенное царапинами и гримасой страха. Я кричала, не понимая — за что!

И лишь мягкие тёплые объятия укрыли меня от того урода, что смотрел моими глазами из зеркала.

— Тина, успокойся, это пройдёт к вечеру. И следа не останется. Слышишь? Это не навсегда.

Я медленно подняла лицо к Гетеру.

— Что? Это ты меня изуродовал?

— Тина, поверь, так надо было. Я сделал это, чтобы максимально быстро открыть энергетические и магические каналы. Твоя человеческая половина пока берёт верх, но к вечеру баланс сместится на сторону тенгарской крови, и ты сможешь использовать силу. По-другому не получилось бы, понимаешь?

— Почему мне не больно? Это же царапины. Я должна чувствовать боль.

— Ты хочешь её почувствовать? — удивился Гетер, недоумённо заглядывая в мои глаза. — Зачем? Это же неприятно, а потом ещё и зудеть будет. Я наложил обезболивающее и заживляющее заклинания, к вечеру всё пройдёт. К тому же ты вообще должна была проспать до этого момента и не должна была это увидеть. Тина, Тина, ну что за неугомонный птенец.

Он поднял меня на руки и отнёс к кровати.

— Давай ты ещё поспишь, а когда проснёшься, вновь будешь красавицей и забудешь эти царапины, как страшный сон.

Я снова стала рассматривать иероглифы: «Вода», «Небо», «Огонь». Я понимала древний тенгарский язык! Гетер не обманул, он и вправду научил меня читать на своём языке.

Мужчина уложил меня на кровать, я же лениво подумала, что уже совершенно сухая, словно и не была в душе. Сонливость навалилась на меня, и я даже могла сказать, какое это заклинание: второго порядка, такое, от которого мало кто может укрыться.

Было ещё и первого — «Беспробудный сон», оно снималось лишь тем, кто его накладывал. Гетер не обманул ни в чём, кроме одного: я не знала заклинания переноса между мирами. Не знала, а он обещал.

Второй раз проснулась глубокой ночью, о чём свидетельствовали звёзды за окном на чёрном небе, а также полумрак и зажжённый магический ночник над кроватью. Я, прекрасно помня о царапинах, первым делом осмотрела руки, ноги, живот. Как и обещал Гетер, следов не осталось. Откинув одеяло, я сидела и вертела руки так и этак, не веря своим глазам. Отсутствие на мне одежды отчего-то уже не так смущало, даже мысль о поцелуях с этим монстром не трогала. Куда как важнее было то, что я больше не изуродована. Я с облегчением прикрыла глаза.

Зачем вообще надо было такое делать? Я упала на подушку, и перед внутренним взором тут же всплыла картинка древнего фолианта, в котором говорилось, как открыть спящие каналы и вызвать к жизни магию. Да, Гетер был прав, другого способа пробудить меня не было, и опять он уберёг меня от лишних страданий. В тексте так и говорилось: объект будет мучиться от боли, и его нужно связать или усыпить, пока раны не сойдут. Я протянула руку, сжала ладонь, а открыв, выпустила на волю бабочку из золотой пыльцы света.