Ужель съезжаешь, плач измызганный красивя?Мне недосуг: кружусь в тетрадках препростых,Что ни малюю – всё выходит про Россию,И кажется, она мой правит стихА ты заводишь взор и душеньку спесивьюЗа Отчий круг – туда, в приманчивую даль…Слепая суетность! Глядел бы на Россию,Авось понравилась бы Русская скрижаль,Где промыслительно и твой означен род,И Русский колокол, и Русский небосвод…Но ты в лапландский хлад иль в жаркость абиссиньюБежишь от счастья, не предчувствуя Россию.2011
Летописец
На сугубый плач и слёзы обратися…
Патриаршая летопись(под 6756 годом)
Это Русь глаголит, просит: «Обратися!»,Надрывают сердце ветхие листы…Неужель промчалась жизнь корыстью-рысью,Засушила очи пылью суеты?Как про это вызнал древний летописец?Иль святой, иль гений?Или пращур мой?Размотал
клубочек из родимых нитиц,Обозрел сквозь время облик именной.И увидел…Что бы ни увидел предок,Он упал пред Богом, набираясь сил,Плачем разбавляя сажевость чернил…Жизнь спустяДля малых несмышлёных детокПо воде спасенья летопись пустил.2010
Знамения татьяне
ВСПЫШКА
…По измождённому лицу узким лучом словно скользнула тень ножа Ощутила лишь сильную вспышку сна, толчок в неизвестность, давно, с рождения, знакомую до мельчайших подробностей света и мглы…
РАЗДЫШАЛОСЬ…
Раздышалась память снегом и дождём,Превеликим зноем раздышалась,И скользнула в живу душу жалость:– Сколько лет тянулись тихим порожнёмБез любви, без радости, без жертвы?– Жаль моя, я никуда без церквы,А она не в бревнах – в ребрах искониИ всему на свете доброму сродни!Раздышалось небо, раздышалось –Ах, повремени, Татьяна, малость,Глянь: у дома светит кроткое лицо,На руке сияет робкое кольцо,На крыльцо слетает, как серебрецо,В белом оперенье чьё-то письмецо –Может быть, от рода вестка-памятцо?Всякое там имя, всяко житьецо:Будешь умной, Таня, – будешь поминать,Будешь с милым другом счастье знаменать.2019
Край
Поэма любви
А кто здесь бывал, кто бродил до меня,Что видел при вспышках ночного огня?Красуется рядом – велик не велик! –И просится к сердцу цветок-чаровник.И просится в душу тоска не тоска,А то, что наречь помогают века:И нежность, и жалость, и слёзы тайком,И благоговенье пред малым цветком.Земля!Ты всегда до предела моя,От света рожденья до судного дня.Всегда накануне рассвета и мглыЕдина до смерти, до красной золы.
«А и вправду дивное село…»
А и вправду дивное село –Дивное! Садами заросло,В деревах блуждаю благовольно,Вспоминаю дом, что хлебосольноС присказкой: «Мечи, что есть в печи!» –Предъявлял вчера мне калачи,Жаренье, варенье и печенье,Вяленье, сушенье и моченье.Пили тоже много, пели тож –Ой, да на Руси не пропадёшь!Но главнее главного – реченья,Тут уж не до щей, не до печенья,Попадись кому на язычок,Я-то знаю, потому молчок,Но зато уж ушки на макушке…Оценили мой маневр старушки,Не остались старики в долгу(Им бы лишь бы бабы ни гу-гу…),Но, любя златую середину,Вместе все поведали былину,И, воспоминая дивный сказ,Я в садах гуляю, про запасСобирая шелесты и красы,Ладя стихотворные балясы…
«Одолел солдатчину Игнат…»
Одолел солдатчину Игнат –Кто теперь? Ни пахарь, ни солдат.Позади – военная неволя,Впереди – родимая недоля.Дошагал до дому, седоус.Ну, а дом не полон и не пуст –Вовсе нету отческого дома…Времени трухлявая соломаЗанесла сгоревшее село,Вся судьба Игната – наголо.Не зовёт, не чудится Татьяна,Сам-один стоит среди бурьяна.«Как жила, любезная жена?Может, и теперь ещё жива?Под какою кровлей, кем сохраннаВременем гонимая Татьяна?»…То ли ветер налетел врасплох,То ль донёсся чей-то тихий вздох.Оглядел Игнат свою деляну:«Поживу, пожду, поди, Татьяну».Жил и ждал, не помня лет и зим,Поневоле стар и нелюдим,Ставил дом и нянчил огородецИ копал диковинный колодец.Год копал – земля была темна,На второй – пробился свет со дна,А на третий словно засиялоВ глубине небесное зерцало.Отразился в небе чей-то лик –В глубину Игнат лицом проник:Показалось? Вроде показалось,Но на сердце будто что осталось…И судьбу свою в единый мигНе умом – душой Игнат постиг:Для Татьяны, помня про живую,Добывал он воду ключевую.Стало быть, водица непроста…И потом до самого крестаВоду величал Игнат Татьяной –Словно бы женою богоданной.А вода, прозрачная, как скло,Собрала вокруг себя село –По доминке, словно по крупинке,По тропинке, словно по пылинке…Что к сему добавить я могу?Мысль ясна, но замкнута в кругуВремени, а вымысел беспеченИ в пристрастье к мистике замечен.Втайне понимаю: я права,Коль вода Татьянина жива,Только что ей жизнь моя и бренность?Разве что роднит одноименность.А ещё – любови старина,Что сквозь чудеса и временаКличет нас из ласкового края,Под лебяжью руку собирая.2012
В лугах
В
луга шуршащие, колючие,В луга прозрачные летим,Где росы полнятся летучиеПчелиным стоном золотым.Здесь лёгкость юная, волшебнаяВо мне звенит, как тетива,А низом стелется целебнаяСобачья тайная трава.И рыщет он, мой пёс оранжевый,Среди пуховых смирных пчел:Что он читает носом сажевым,А после думает о чём?Хочу, чтоб и смешно, и весело,Развесив розовый язык,Моя собака куролесила,Лишь радость пробуя на клык!А то в унынье и суровостиВ дому скитается за мной,Перенося тоскливо новостиМоей свободы разливной.Лети, весёлая охотница,Пока не выжжен луг дотла,Пока росы цветная горницаВлажным-влажна, светлым-светла…1975–2019
Тень прощания взор укрываетБелым платом и алой метелью –Так бывает?Надснежной свирельюЖиву душу мою овеваетВетр прощенья: бывает, бывает…Исхнет [5] сердце иль совоссияетС белым светом?Надснежной гардинойНад оконной родной крестовинойУтро сердце умилостивляетИ простинами увеселяет!О, святые прощенья-простины!Все начала в них, все сердцевины –Столь старинны они, столь былинны,Что иной не провидят судьбиныДаже зоркие гроздья рябиныСквозь окошечко родовичей…2019
4
Простины – прощение (др.-рус.).
5
Исхнет – иссохнет (др.-рус.).
Сонет
Случившееся нынче иль вчера,Не ставшее ни счастьем, ни бедою,Наскучивает скоро, что играВ шары, да и проходит чередою.Зато былою ветреностью летЛюбуюсь, ведь она не повторится,Как молодая грозка-пламенница,Сверкнувшая из небыли в рассвет.Всё это ты, душа моя, всё тыНадумывала тайны и мечты,Изобретала радостный раёшник [6] …Труды порой бывали нелегки,Но ты носила в милые денькиКорону на главе, а не кокошник!2019
Во времени оном, когда набелоВкруг былей росли небылицы,Царицыно Имя на город сошло –Как милость Небесной Царицы.Доныне струится целебный елейНа пьяно-забвенные лица –Ужели они царицанских кровейВо граде Небесной Царицы?Скучает народ самой подлой тоскойИ алчет нетрезвого быта,Порой разумея: престольной МосквойВеликая Русь позабыта.Гуляем да пляшем, да пьём, да поём,Да жалимся Божьему Царству,Как землю Отецкую, души внаёмСдаём самому государству.Но так ли грозны переветы судьбыИ грехопадений пленицы,Коль всякую тварь обымают мольбыИ слёзы Небесной Царицы?Смущённо колеблется сердцем народ,Держатель Царёвой землицы:А если Царицын – исход и восходК Престолу Небесной Царицы?..1999
II. Пророчество
Уж не пора ль, перекрестясь,Ударить в колокол в Царьграде?Ф. И. Тютчев
А Царьград от Царицына недалеко:Соименники звёздное пьют молокоТам, на Млечном Пути, на дороге царей,Но пустынно Земле без былых алтарей.Возвратится ль Царицын, вернётся ль Царьград?Обмираю, душою скользя наугадВ даль, где время царицынский вьёт вековей:Царицанка я – стало быть, царских кровей.Оттого эта странная древняя грусть,Что Христова престолонаследница РусьНе царицей живёт на крещёной земле –Словно нищенка, роется в древней золе:В той золе ещё дышит царьградский подзол,Той золой осквернён Православный престол.Неужель на Руси не родится пророк,Не восплачет, сколь грозен царьградский урок?…Пять веков без креста Византия и храм,Пять веков здесь курится чужой фимиам,Но не клонит София святого лица,Дабы кто не восхитил златого венца.То – венец ожиданья, и немудрено:Воспарит над Софией однажды вольноВосьмилучье креста, воссияет алтарь,И восславит Христа Православнейший царь.И София, подъяв над владыкой венец,Лебедицей взлетит с цареградских крылец…Совершится пророчество, нет ли – как знать,Ведь в Царьграде пока надмевается тать,Аки беркут, когтится во древних дверях,Аки лев, вьётся в рыке при древних камнях.Долго ль зверю кружить меж святых колоннад?Скоро ль колокол Божий прибудет в Царьград?Или Русь-царицанка забыла про щит,Что Олегом к вратам цареградским прибит?Стамбул, июль 1996