Взорванный разум

«Ну, хоть шляп-то у них, слава Богу, нет», – подумал Джосс. Зато украшений – побольше, чем у латиноамериканских диктаторов в старых видеофильмах. Если бы эти полицейские постояли немного не шевелясь, их можно было бы запросто принять за рождественские елки. А их пушки инструктор описал бы, как «слишком большие, цилиндрические, черные и весьма не эффективные». Считалось, что такое оружие выражает скорее сексуальную агрессивность, чем желание бороться с преступниками.

Трое вошедших офицеров осмотрелись вокруг. Самый раскрашенный из них – седой мужчина лет шестидесяти с маленькими, близко посаженными глазами и опущенными уголками рта неодобрительно окинул взглядом всех присутствующих.

– Где же тело? – спросил он.

– С ним занимаются медики, – ответила Орсиерес. – Это гипер.

На лице полицейского появилась недовольная гримаса.

– И вы вызвали меня из-за какой-то наркоманки?

– Какая-то наркоманка, как вы ее назвали, – голос Орсиерес резко задрожал, – была одной из наших самых ценных служащих. Совету это начинает надоедать, шериф Соренсон. Когда кое-кто перестает выполнять свою работу должным образом, Совет замечает это.

– Поэтому вы вызвали этих чертовых сопов? – он оглядел Джосса и Ивена так, что можно было подумать, что они сами виноваты во всем происходящем.

– Офицеры О'Баннион и Глиндоуэр прибыли сюда, чтобы расследовать дело об убийстве их коллеги, офицера Салоникиса, – сказала Орсиерес, повернувшись к Джоссу и Ивену. – Здесь они случайно, но я окажу вам любезность и представлю их вам здесь, чтобы им не пришлось искать вас по всему вашему Департаменту. Кстати, шериф, нам надо поговорить о взаимодействии полиции с другими службами. Мы находимся в центре станции, а ваши люди добираются за двадцать минут там, где нужно десять…

– А-а, это все проблемы с персоналом, – вздохнул Соренсон, как бы отвечая на давно надоевший ему вопрос. – Пока нам бюджет не урезали…

– Но вы же сами сказали, что можете обойтись меньшим количеством людей.

– Простите, – раздался вдруг голос Ивена. – Может быть, нас все-таки представят?

Все опять уставились на него. Джоссу пришла в голову мысль, что даже если учесть, что игра «тупой полицейский – добрый полицейский» имеет свои преимущества, смотреть на то, как они обходятся с Ивеном – просто невыносимо. Но трое полицейских смотрели на руки Ивена по-другому. По их реакции было ясно, что они ощутили свое оружие не более чем игрушкой в сравнении с грозными, отливающими вороненой сталью предметами, скрещенными на металлической груди. Ивен широко улыбался.

– О, простите, – заторопилась Орсиерес. – Знакомьтесь: шериф Эдвард Соренсон, начальник полиции, а это офицеры О'Баннион и Глиндоуэр.

– Очень рад, – явно солгал Соренсон. – Чем можем – поможем. Рад видеть вас у себя в любое время. Мои люди в вашем распоряжении, – он снова повернулся к Орсиерес. – Кстати, мой доклад о том, что вы вмешиваетесь в дела полиции, завтра же будет в Совете. Всего хорошего… – он тоже вышел, не закрыв за собой дверь.

– Интересные дела здесь творятся! – подумал Джосс. – Пожалуй, мы пойдем, – вслух сказал он. – Думаю, здесь пока делать нечего. Когда мы устроимся, мисс Орсиерес, нам бы хотелось обсудить с вами кое-что. Если это, конечно, возможно.

– Связывайтесь со мною в любое время, – Орсиерес любезно улыбнулась. – Прошу прощения за некоторые неловкости. Недавно у нас перераспределяли фонды, и кое-кому наступили на мозоль.

– Мы постараемся ничего не испортить, – пожал плечами Джосс.

– Мы очень рады, офицер О'Баннион. Заходите в любое время.

Они вышли из комнаты на свежий воздух и медленно побрели к эскалатору.

– Ну-ну, – мягко сказал Джосс. – Хорошей же нам здесь лапши на уши навешали!

Ивен посмотрел на него и негромко произнес:

– Надо будет осмотреться насчет жучков, когда будем в отеле.

Джосс с удивлением взглянул на него.

– Ты серьезно?

– Здесь полно камер. Не удивлюсь, если есть и микрофоны.

Джосс кивнул. Ивен явно становился осмотрительным. Самому ему не хотелось пока делиться своими мыслями.

– Куда сначала, – спросил он, – к доктору?

– Пожалуй. Хочу посмотреть, как проходит вскрытие.

Джосс достал карточку, посмотрел на адрес и подошел к ближайшему справочному автомату.

– Три уровня вниз и полотсека вправо, – произнес он через минуту. – Хорошее место.

– Странное место для морга, – задумчиво протянул Ивен, становясь на эскалатор.

– Я начинаю подозревать, что там у нее частная практика, – откликнулся Джосс.

Так оно и оказалось. Это была жилая зона. Двух уровней над ней не было, и «небом» ей служила обратная сторона административного уровня.

Дома – не такие примитивные, как на нижних уровнях, с двойными дверями и дорогими металлическими табличками с именами владельцев – свободно отстояли друг от друга. На доме, который они искали, висела блестящая анодированная пластина с надписью:

«ВРЕМЯ РАБОТЫ МОРГА: ПОНЕДЕЛЬНИК – ПЯТНИЦА. 8:00–17:00.»

– Интересно, а как же с теми, кто умер в субботу? – пробормотал Джосс.

– Может, их сваливают у стены. А может, соседи используют их в качестве удобрения, – ответил Ивен, глядя на садик, росший рядом с домом. Посмотри, какие яблони. В природе таких не бывает. Какая-то генетическая мутация.

– Тихо, – сказал Джосс и нажал на кнопку переговорника.

– Кто там? – раздался раздраженный голос.

– Глиндоуэр и О'Баннион, доктор Орловски.

– О, входите.

Дверь открылась, и они вошли внутрь. За дверью находилась маленькая площадка, покрытая чем-то, на первый взгляд напоминающим камень. Тот, кто придумал этот материал, был мастером своего дела – даже на ощупь он был холодным. Слева располагалась дверь с надписью: «МОРГ», справа – дверь без опознавательных знаков.

– Куда желаете? – спросил Джосс.

– Мрачные у тебя шуточки.

– Ты еще не видел меня мрачным. – Джосс махнул рукой и подошел к моргу.

Большая и чистая медицинская лаборатория сверкала нержавеющей сталью и белым пластиком. В центре стояло несколько столов. На одном из них виднелось тело женщины, умершей наверху. Над телом склонилась доктор Орловски в резиновом фартуке и маске, со скальпелем в руке.

– Не думала, что вы прибудете так быстро, – заметила она, не отрываясь от работы. – Садитесь, джентльмены, я скоро закончу.

Ивен присел на скамью, с интересом рассматривая обрамленное в рамку древнее издание Анатомии Грея.