Взорвать «Москву»
Шрифт:
– Кто эти люди?
– Познакомьтесь, Михаил Юрьевич: это бойцы Организации украинских националистов. Недобитые.
– Да, если бы не вы…
– Если бы не мы, вас бы сейчас везли с заклеенным ртом в неизвестном направлении.
– Интересно бы узнать… – начал Мирабов, но офицер отошел, чтобы встретить прибывшую из Киева машину следственной группы и милицейский фургон для транспортировки арестованных террористов.
В голове отдавался гул самолетных винтов, воздушная качка носила вперед-назад линолеум. Когда Родине нужно, она умеет быть стремительной и мудрой. В конце маршрута обмирающего провидныка
С дальнего края на летное поле, приседая на задние колеса, вкатились тяжело груженные зеленые «ЗИЛы». Посыпались из «ЗИЛов» солдатики, выстроились в цепочку и стали передавать друг другу тяжелые фанерные ящики. Пилот у трапа махал кому-то рукой. Прокатился штабной «газик». Кульчицкий, ведомый под руки офицерами, был отправлен в брюхо самолета последним. Тарасов поднимался по трапу следом и ждал, что провиднык начнет орать что-нибудь о свободе личности. Но Кульчицкий, безмолвный Кульчицкий протопал разбитыми лаковыми туфлями по железным прутьям трапа и только раз оглянулся на зеленое море белорусского леса…
Артем уставился в потолок, припоминая детали операции. Что-то долго не вызывают к Мезенцеву: доложить можно только ему. Посадка в Подмосковье – линялый «уазик» к трапу – погрузка – бумаги – еще один офицер, капитан. Увезли провидныка. Вот уж кому не позавидуешь…
Лица у всех обитателей «Шишкина леса» сегодня были какие-то странные. Баева бы встретить, порасспросить, что да как…
Дверь тарасовской комнаты распахнулась без стука. Артем поднял голову и увидел набычившегося Баева в камуфляже с кобурой под мышкой. Но слова приветствия так и застряли у Тарасова на языке.
– Артем Тарасов, вы арестованы, – выдавил прапорщик. – Встаньте и дайте руки…
Баев потянул из наколенного кармана змейку наручников. За его спиной громоздились два рослых бойца с «каштанами» наперевес, и казалось, что веселый прапор сам пришел за Тарасовым под конвоем.
Артем внимательно взглянул в убегающие глаза Баева и вытянул руки. Браслеты защелкнулись, и прапор, кивнув бойцам, поспешно вышел в коридор. В глазах терминаторов сверкала настороженность. Они приняли Тарасова под локти и слегка подтолкнули к выходу.
Когда шли по коридору – Баев впереди, коротко отмахивая руками, следом арестованный Артем и два бойца, – прапор, полуобернувшись, проговорил:
– Мезенцева сместили.
Все вставало на свои места: «Шишкин лес» остался без командира, и загребущие руки чиновно-военной Москвы проехались по расположению части, разворошили то, что казалось раз и навсегда налаженным порядком, прибрали с глаз неугодных, а также подозрительных.
Тарасова вели к выходу, где в тусклом свете потолочных ламп угадывались очертания дежурной машины с синей полосой вдоль борта.
Кошки-мышки кончились. «Шишкин лес» предавал «невидимку».
– Сам довезу! Впервой, что ли? – доказывал кому-то Баев, зыркая на рослых терминаторов. – Есть! Парни, приказ исполняющего, блин, обязанности: в расположение роты шагом марш!
–
Товарищ прапорщик, – прогудел один из бойцов. – Непонятно как-то: для конвоирования с койки дернули, мы и за оружие расписались…– Валите отсюда, я сказал! – рявкнул прапорщик.
Терминаторы, пожав плечами, торжественно удалились. Баев открыл заднюю дверцу и указал Артему на сиденье, потом уселся за руль и поспешно тронулся по центральной аллее.
Вот и КПП. Два солдатика и лейтенант с повязкой на рукаве.
– Спецконвоирование. Вот предписание.
Баев протянул дежурному сложенную вчетверо бумажку, а пока тот вдумчиво читал рубленые фразы приказа, вдруг по-дружески подмигнул Артему.
– Распишитесь в журнале, – предложил лейтенант. – Что за день – голова кругом! То приехали, то уехали… К Мезенцеву кто-то из штаба приезжал – приказали не пускать… Черт-те что!
Баев никак не отреагировал на говорливость дежурного. «Жигули» выкатились из расположения части и углубились в лес.
Артем решил обойтись без вопросов. То, что прапор, явно идя наперекор инструкции, оставил вооруженный и очень опасный конвой в части, говорило о многом. Например, о том, что Баеву есть что сказать арестованному. До Москвы путь длинный, времени наговориться довольно. Только нет желания беседовать с хмурым прапором, который скрепя сердце выполняет приказ.
Лубянка. Со всеми вытекающими последствиями. К такому выводу Артем пришел сразу, как увидел гостей на пороге комнаты. Что не сложилось у полковника? Дорогу кому-нибудь перешел или перечить стал – вот и разгром случился. С «Гаммой» то же самое было… Что ж ты, блин, Великая Россия, громишь лучшие свои батальоны?!
Баев сплюнул в окошко недокуренную сигарету. «Жигули» плавно притормозили и встали у поросшей травой бровки.
Прапорщик обернулся к Тарасову:
– Давай-ка сюда свои браслеты.
Перегнувшись через сиденье, Артем послушно протянул посиневшие запястья. Наручники, ловко открытые прапорщиком, упали на пол салона.
– Иди! – Баев широко распахнул дверцу. – Поживее.
– А как же… – начал Артем, но прапор резко оборвал его:
– Такое было последнее распоряжение бати. Успел, видишь, и о тебе позаботиться… Иди, говорю! Оформим как побег. У меня такой опыт имеется. Да и мне сейчас все равно: такой бардак начался, что сам черт ногу сломит…
Тарасов крепко пожал баевскую руку и выбрался на асфальт.
– С богом, с богом! – захлопывая дверцу, прикрикнул прапор, и машина сорвалась с места, растворилась в сумерках.
Артем стоял один на вечернем шоссе, потроша сигаретную пачку: да, вот парочка завалялась. К ним бы еще спички…
Глава одиннадцатая
Оружие пехоты
Бешеному дитяти ножа не давати.
Закурил Артем Тарасов только через час, и при весьма странных обстоятельствах.
Ориентируясь по памяти, он спустился с пригорка, оставив асфальтовую ленту, соединяющую «Шишкин лес» и московское шоссе, справа; прошел мимо полуразрушенных бетонных строений и оказался на кривой грунтовке. Машины из ближнего дачного поселка проезжали тут редко – за полчаса ходьбы Артем насчитал всего три допотопные легковушки и один бодрый «фольксик». Здорово хотелось курить, и в голову лезли нехорошие мысли. Вернулся Баев в часть или нет? Если вернулся, то нашелся ли во вселенском армейском бардаке человек, который отрядил бойцов на поиски беглеца? Что во всей этой чертовой истории было задумано, а что случилось само собой? В Уфу теперь, что ли, к тетке на блины? Если возьмут за жабры, помочь будет уже некому. Черт…