Взрослые дети, или Инструкция для родителей
Шрифт:
Помимо различной природы любви, необходимо учесть и различную силу чувства. Неудивительно, что при максимальном напряжении эмоциональной сферы «западение» — то есть фиксация — становится единственной возможной реакцией. «Женская» любовная зависимость чаще становится предметом обсуждения, ярче проявляется, оказывается причиной сексуальных расстройств – в частности, аноргазмии. Мужчины сдержаннее в своих откровениях, их потребность в сексе в среднем выше женской – особенно, если речь идет о молодых людях. «Мужская» фиксация на определенной женщине зачастую протекает латентно (скрыто), а сексуальная жизнь «влюбленного в девочку–видение» (помните песню Максима Леонидова? «Ты похожа на нее, как сестрица, только ты не она, к сожалению…») кажется совершенно нормальной.
Кстати, есть и другие формы психологической зависимости – например, религиозный или спортивный фанатизм. Они тоже нередко сопровождаются мощной сексуальной разрядкой или сексуальным притяжением, хотя реальных
Для возникновения любовной зависимости должны сойтись воедино несколько условий.
Наиболее распространенные стоит рассмотреть подробнее.
В первую очередь, это внешний этический фактор. Посмотрим, «как все начиналось». Начнем с этического образца, о котором уже упоминалось — с эпохи рыцарства. Трактат Андреаса Капеллануса «Искусство куртуазной любви» отчетливо указывает на стремление влюбленных получить удовлетворение своей страсти. Семейные ценности в нем скорее отрицаются, нежели прославляются: в браке невозможна никакая истинная любовь, поскольку такое чувство требует встреч украдкой, ревности и страха потерять возлюбленную, а в супружестве уловок не требуется[13]. Согласно такому подходу, правила для того и существуют, чтобы нарушать их и мучиться угрызениями совести, чем и заняты герои большинства рыцарских романов. Как правило, чувство оказывается сильней морали. Что же касается действительных отношений между полами, то знаток средневековья Ж. Коэн считал, что принятые в произведениях куртуазной культуры воздыхания издалека, платоническая любовь, почтительное обожание на практике были большой редкостью, а на деле «куртуазность» стала узаконенной неверностью и признанной обществом бигамией (двоеженством)[14]. В повседневной жизни, по замечанию Й.Хейзинги, «немало требовалось притворства для того, чтобы поддерживать фикцию рыцарского идеала»[15]. В общем, ради удовлетворения своих потребностей в новом сексуальном партнере, в новом эмоциональном допинге, мужчины и женщины охотно прибегли к помощи искусства. И оно выполнило возложенную задачу, опрокинув христианские заповеди установками на куртуазность чувств.
Искусство повторяло этот «подвиг» не единожды. Декларируя свое право на свободу чувств, человечество два столетия тому назад прямо–таки пылало жаждой любви. Начиналась эпоха романтизма. То было время, когда мировая цивилизация, наконец, решилась переместить эмоциональную жизнь на самый верх ценностной шкалы. Материальные блага и социальный статус, четко связанные между собой, традиционно венчали пирамиду. Но мир менялся. Экономическое благополучие в условиях душевного дискомфорта уже не могло считаться безоблачным существованием. Сентиментальные романы — литературное «мыло» — демонстрировали публике, какие демоны таятся в человеческой душе. Мальчики и юноши в ту поры были подвержены сильным чувствам даже в большей степени, чем девушки: ведь именно мужской пол имел право на публичное любовное переживание. Женщины той эпохи чаще выступали в качестве объекта. Из–за них страдали, терзались, гибли и оставались в живых не столько галантные, сколько импульсивные герои своего викторианского времени. А вот обезумевшие от любви героини выглядели скорее исключением, чем правилом.
Постепенно ситуация переменилась, дамы и девицы в «гонке страстей» одержали верх над юношами и мужчинами – по крайней мере, в количественном отношении. И в одной из партизанских вылазок «за равенство полов» женщины заняли и этот бастион: штандарт душевной тонкости, приводящей к душевным расстройствам, выхватили из мускулистой мужской длани нежные, но цепкие женские руки. Осуществилась давняя гендерная мечта женщин — быть не предметом, а героем (то есть героиней). И таким образом сменить неподвижную идеальность статуи на трудный путь живого существа к совершенству.
Можно сказать, искусство создало действенную рекламу пылкости чувств.
Второй фактор, необходимый для формирования любовного безумия, – внутренняя склонность к психологической зависимости. Она обусловлена и генетической предрасположенностью, и потребностью в психологической компенсации какого–нибудь «недостатка». Связанного с дефектами внешности, с задержками в карьерном росте, с подчиненным положением в социальной иерархии… Да, на пути к самореализации человека подстерегают всевозможные трудности, и отнюдь не со всеми он в состоянии справиться без помощи «релаксанта». Любовь – одна из тех форм психологической компенсации проблемы, что при «регулярном применении» превращаются в психологическую зависимость и сами становятся проблемой. Но в силу внушаемости молодежи и подростков им свойственно идти по «общеизвестным» путям социальной компенсации. Одним из таких путей в сегодняшней системе ценностей является любовь – если повезет, то обоюдная, если нет, то возвышенная.
«Все это пустою бабой звалось»
При виде своего ребенка, страдающего от несчастной любви, родители, конечно же, принимаются ему сочувствовать. Пытаются его/ее развеселить, отвлечь, с кем–нибудь познакомить. Бывает, помогает. Но определить изначально, какая любовь ужаснее – неразделенная или, наоборот, разделенная кем–нибудь… неподходящим — невозможно. Притом, что родителям большинство избранников и избранниц кажется «некондиционным». Да существует ли она, эта идеальная кандидатура на роль «благоприобретенного родственника»? Такая, чтобы и дети, и родители нашли в вопросе личного выбора общий язык — и без всяких там «добрых пожеланий» из рекламного ролика? И ведь не каждый родитель ограничивается требованиями к имиджу: чтобы никаких дреддов, пирсингов, тату и шипастых ошейников, юбку подлиннее, каблуки покороче, жилплощадь побольше, родню побогаче…
Кстати, по завершении периода подросткового психологического бунтарства, когда внешний вид и манера поведения перестают работать как средство эпатажа, молодые люди практически всегда возвращаются к общепринятому облику. И, знакомясь с родителями избранника/избранницы, вполне способны изобразить всяческую положительность, почтительность, политичность – в общем, много всяких «по». Но в первую очередь, подготовленность: претендент на сердце, а то и на руку вашего ребенка хорошо знает, как добиться расположения со стороны «родаков».
Нетрудно исполнить простенький ритуал, который почему–либо дорог старшему поколению, а потом заполучить все, на что нацелился.
И хорошо, если в качестве цели – любовь и взаимность. А если у «претендента» куда более меркантильные цели? Замаскированный жиголо довольно легко втирается в семью и, словно термит в книжном шкафу, принимается за приятную работу – грызет и переваривает, грызет и переваривает…
В качестве «превентивных мер» большинство людей использует тактику, названную социологами «методом эндогамных изолятов». Суть ее заключена в том, чтобы допускать браки исключительно внутри своей социальной группы. Как говорится, между ровней, представителями «своего круга». Это очень старый прием, но для современного общества не слишком подходящий. Особенно в России. Почему? Потому что в наши дни меняется тип социума. Этот долгий и болезненный процесс затрагивает не только экономику, но и психику. Дело в том, что традиционное и индустриальное общества, о свойствах которых мы еще поговорим, различаются в первую очередь по четкости границ между социальными группами. В традиционном социуме эта граница обозначена каждой мелочью быта и поведения, вплоть до самого рождением ребенка, как в пословице «Где родился, там и пригодился». Все мышление и все поступки человека были насквозь пронизаны правилами, принятыми в его кругу. За пределы этого круга он ступить не смел и не хотел (за редким исключением, которое тут же подвергалось осуждению). А вот в индустриальном мире возможности и перспективы куда шире: выбирай образ мыслей и образ действий по себе, вращайся где получится, общайся с кем выйдет, работай где пристроишься. Не очень стабильно, зато какой креатив! Не обсуждая, что лучше, а что хуже, отметим различия в поведенческой стратегии: действовать в индустриальном обществе по образу и подобию традиционных стереотипов и наоборот, «ходить в традиционном лесу по индустриальной дорожке», — значит планомерно снижать свои шансы на успех.
Россия, наконец–то, отошла от традиционности и примкнула к индустриальным, в социологическом смысле, обществам. Жесткие стереотипы выкрашиваются, словно скальные породы, ветер перемен разрушает их, перемалывает в песок.
Былые представления о «престижных и непрестижных» социальных группах умерли, а новые еще не сформировались.
Да, в массе своей мы уже поняли, что фарцовщики и спекулянты сегодня суть бизнесмены и предприниматели. А среди некогда столь любимой интеллигенции отчетливо видим прослойку болтунов и бездельников. Но пока мы не в силах понять: кто из бизнесменов – всего лишь механизм, насос, качающий бабло, а кто – обладатель широких взглядов, личность развитая и полезная обществу; кто из «творческих людей» способен исключительно на просиживание кресла и на пролеживание дивана, а кто — и на работу, пусть даже на подвижническую и малооплачиваемую. Нет критериев отбора. Нет ориентиров. Нет опознавательных знаков. Вот и путаемся в трех соснах, решая «что такое хорошо и что такое плохо» на свой собственный страх и риск. Нет, время от времени мы готовы рискнуть, если речь идет о нас. Но дети! Ими нормальный родитель рисковать не готов и никогда готов не будет.
Вот почему, защищая свое дитя, чтобы ему ветром перемен не надуло, папа/мама прибегает к самым примитивным превентивным мерам: к тактике эндогамных изолятов и к доброму старому… протекционизму. «Почему бы тебе не познакомиться с сыном Людочки (Танечки, Сонечки, Сосипатры Никодимовны)? Он такой хороший мальчик!» или «Ну что у тебя за шалавы? Вон, посмотри на Епихарию Амбивалентову! Девка что надо!» Кстати, вы уверены, что означенная Епихария будет вам лучшей невесткой, чем упомянутые «шалавы»?