Взрослые сказки
Шрифт:
Новость эта тут же вызвала пересуды в деревне, но Хамон легко понял причины такого приказа: хозяин всего лишь прятал красавицу-жену от чужих глаз. Сам он был только рад, что больше не увидит ее — и так ее образ слишком часто являлся во сне и тревожил.
Какими бы слухами не обросла усадьба, но люди для работы в ней всё же нашлись, и довольно быстро. Молодой хозяин, не смотря на шрамы и неразговорчивость, злодеем не был. Он хорошо платил, никогда не кричал и не бил прислугу, занят был лишь своей женой и библиотекой, а требовал малого — справляться со своей работой, пореже попадаться на глаза и покидать усадьбу с заходом солнца. Все чаще в перешептывании между собой молодые девушки отзывались о нем с интересом, и в той же степени — с неприязнью к его жене. Зеленоглазая красавица
Не прошло и полугода с их приезда, как молодая хозяйка заметно покруглела, а еще через несколько месяцев родила здоровую девочку. Однако, следующие распоряжения хозяина усадьбы были очень странными: он приказал найти для его дочери кормилицу и отдать малышку настоятельнице церкви на воспитание. При этом его жена, находившаяся в тот момент рядом, никак не выказала своего отношения к этому решению. Она-то и на руки своего ребенка ни разу не взяла.
Воля его была выполнена, а менее года спустя история повторилась снова. И снова. В усадьбе рождались девочки с разницей в год, а то и меньше, и всех их отдавали настоятельнице, получавшей небольшие деньги на содержание. Дети росли, бегая босиком, в серых грубых церковных платьях, со всегда всклоченными огненно-рыжими волосами. Еще очень маленькие, чтобы поразить, но уже слишком похожие на мать, которая, прожив в деревне столько лет и нарожав кучу детей, не заработала ни одной морщинки.
Женская природа всегда любопытна, особенно, когда вокруг столько слухов. Одна из молодых служанок очень хотела узнать, почему их разгоняют по домам с закатом, но не знала, как это выяснить, ведь ее хозяин каждый вечер обходил всю усадьбу и собственноручно запирал ворота. Она поделилась своими мыслями с женихом, молодым сыном смотрителя, и он вспомнил, что в сарае, в дальнем углу, за всегда большой кучей сена есть люк в подполье, которое, по рассказам отца, прошлые хозяева использовали как тайник. И если замок еще цел — значит, его не нашли пока, так как ключ остался у отца. Дело было рискованное, но девушке очень хотелось узнать правду. Она взяла ключ и на следующий день сказала всем, что приболела и уйдет чуть раньше, а сама отправилась в амбар. Нашла тайник, с трудом открыла старый замок и, вновь накидав вокруг соломы, залезла внутрь и стала ждать ночи.
Вечером, как обычно, вся усадьба была проверена, ворота заперты, но присыпанный соломой люк в амбаре никто не заметил. Когда хлопнула входная дверь, девушка осторожно выбралась из своего укрытия и неслышно пробралась к прикрытому ставнями окну в спальню, где теперь горел свет. Солнце скатилось за горизонт, сад быстро наполнялся сумерками, а сквозь небольшую щелку видно было мало: хозяева там рано готовились ко сну, но как-то странно делали это. Буквально за пару минут рыжая женщина оказалась неизвестно откуда взявшимися кандалами прикована к кровати, а ее муж стал над ней с толстой потрепанной книгой в руках и начал читать какую-то тарабарщину. От этих слов его жена стала кричать все сильнее, метаться и пытаться вырваться из державшей ее стали. На секунду хозяин усадьбы поднял голову от текста, глянул в сторону окна, за которым уже наступила ночная тьма, и это заставило спрятавшуюся за ним девушку похолодеть от страха и упасть на землю.
Но мужчина ее не заметил: продолжая читать, он подошел и плотнее прикрыл ставни, а потом вернулся к центру комнаты. Втягивая голову в плечи от смеси криков, все меньше напоминавших человеческие, и все громче звучавшего заклинания, проклинавшая свое любопытство служанка еще могла различить приглушенный звук шагов по комнате, скрип по полу кровати, которую рисковала развалить метавшаяся на ней женщина, еще какие-то странные и пугающие звуки. В сотый раз повторилось заклинание, и из тонких щелей между створками вырвался ослепительный свет, на секунду заполнивший комнату. Послышался низкий голос, постепенно перешедший в хрип и оборвавшийся. Все стихло, кроме чьего-то тяжелого дыхания. Девушка, секунду назад вновь упавшая на землю, осторожно, не дыша, заглянула через маленькую щелку в комнату: мужчина сидел на кровати, руками и ногами прижимая к ней девушку, казавшуюся совершенно неподвижной и даже не живой. Вся ее сорочка и его руки были в крови.
Нерадивая служанка уже не смогла этого вынести и потеряла сознание.
К счастью, ненадолго — она пришла в себя буквально через полчаса и на коленках уползла обратно в амбар, где трясясь от страха сжалась в комочек в своем тайнике. У девушки не оставалось никаких сомнений на счет того, что она только что видела: злой колдун совершал зловещий обряд над якобы своей женой, вынужденной терпеть эти муки каждую ночь. Это сразу же объясняло то, почему бедняжка всегда куталась в одежду, видимо пытаясь скрыть шрамы, и редко говорила — немудрено было сорвать голос таким криком, и не любила своих детей от этого ужасного человека. Чередуя страх с тревожным забытьем, она дождалась утра, выбралась из своего укрытия и сразу же убежала домой, чтобы рассказать все своему жениху.
Тому непросто было заставить себя поверить в подобное, но то, что там обижали женщину — стало ясно, как день. Парень не знал, как поступить. В деревне было негласное правило: все, что происходит за закрытыми дверями дома, остается в семье. И даже пьянчужку, иногда колотившего свою жену, могли разве что пожурить. Тем более, в данном случае это был не простой человек, а выше его на голову. Однако, невеста его не унималась. Она похудела, перестала спать, и только и твердила о тех ужасах, что ей довелось увидеть в ту ночь. Не выдержав, парень сказал, что проверит сам. Конечно, мужчине сложнее было пробраться в усадьбу, но начался сезон охоты, и днем хозяин часто отсутствовал: его жена вновь была на сносях, ее аппетит улучшился; а прислуга, воспользовавшись этим, отдыхала в саду в тенечке.
А ночью все было так же, как в прошлый раз. Парень, на всякий случай захвативший с собой топор, подкрался к окну и увидел девушку, красивей которой он еще не встречал. Он не выдержал и минуты ее криков, распахнул ставни и ворвался внутрь, чтобы прекратить этот ужас. Завязалась драка, книга отлетела в сторону, и очень скоро ее страницы обагрились первой кровью. Под крики вырывающейся женщины, под ругань и удары дерущихся мужчин топор грохнул по доскам — и все смолкло. Тяжело осело в алую лужу на полу одно тело, второе, зажимая бок, упало на колени, пачкая пятерню в чужой крови.
Отдышавшись и с трудом поднявшись на ноги, парень сел на кровать и стал открывать ключом оковы. Женщина затихла, глядя на капли крови на его лице, потом, освободившись, отползла к изголовью кровати, растирая запястья.
— Не бойся, я не…
Договорить он не смог. Женщина выгнулась так, что ночная сорочка затрещала у нее на спине, начала напитываться кровью. В глазах сверкнули золотом вертикальные зрачки, а изо рта, неестественно широко открывшегося и ощерившегося мелкими острыми зубами, раздался нечеловеческий рык. Последнее, что увидел парень, была взметнувшаяся к его лицу белая тонкая рука с длинными когтями и неизвестно откуда появившейся рыжей шерстью. Но его муки на этом только начались.
Их нашли рано утром пришедшие служанки и с диким криком побежали в деревню за доктором и смотрителем поместья. Хотя лечить было уже некого. В забрызганной и залитой кровью комнате лежало два трупа: один хозяина (впервые увидевшие его без рубашки люди удивились количеству тонких длинных шрамов по всему его телу), зарубленного топором, второй — сына смотрителя, с выколотыми глазами, будто выпотрошенного и выеденного изнутри. Кровавый след вел еще к окну, где и обрывался — только на подоконнике остались алые капли и лоскут ночной сорочки.
Что тогда произошло, выясняли долго. Книга, найденная рядом, а также записи хозяина усадьбы нехотя раскрывали свои секреты. Кем он был? По-видимому, все же магом или подобным ему. Тварь, что скрывалась под обликом его тихой жены, была им, как не странно, нежно любима. Согласно выделенному им самим тексту, она могла стать человеком, родив ему сына. А до этого он каждую ночь сдерживал ее превращение с помощью ритуала, так сильно напугавшего служанку. Вероятно, после его применения, это летающее чудовище оставалось человеком еще сутки.