Взрыв на рассвете

— Два раза по три уханья филина — путь свободен. Ну а если начнется фейерверк, уходите сразу, здесь больше делать нечего…

Не простившись и не дожидаясь ответа, он шагнул в гущу камышей и тотчас слился с ними. Замерев на месте, намертво вцепившись пальцами в приклад автомата, лейтенант напряженно вслушивался в тишину. И расстилающиеся вокруг них болота, и обступившие группу камыши, и с каждой минутой все более отчетливо просматривающийся берег молчали. Ему показалось, что прошла целая вечность, пока откуда-то с берега трижды прокричал филин. Через некоторое время уханье повторилось. И хотя лейтенант ждал этих звуков, прозвучали они так неожиданно, что еще несколько секунд он продолжал стоять без движения.

— Это старшина, — негромко произнес кто-то из разведчиков.

И лишь после этого лейтенант окончательно поверил, что не ослышался и уханье филина было сигналом старшины.

— К берегу, — бросил он стоявшему рядом проводнику…

Старшина и сержант встретили их в густом низкорослом кустарнике, у высокой стройной березы. В руках у старшины был немецкий автомат с отброшенным прикладом, сержант держал на изготовку трофейный пулемет МГ. На небольшом пригорке возле березы был вырыт глубокий окоп, искусно замаскированный травой и болотными кочками. Проходя мимо, лейтенант из любопытства заглянул внутрь и увидел трех немцев, неподвижно лежавших у пулеметной амбразуры. Прямо на них сверху было брошено еще четыре трупа в мышиного цвета шинелях. Все трупы и стены окопа были густо забрызганы кровью, и с невольно пробежавшим по телу холодным ознобом лейтенант быстро отвел взгляд в сторону. Старшина, заметивший это, расценил его реакцию по-своему.

— Не волнуйся, лейтенант, всех здесь поклали. Сам проверил, ни один живым не ушел. Но нам-то пора уходить отсюда — погони не миновать.

И он указал глазами на аккуратно выдолбленную в окопе нишу, где стояла разбитая ударом приклада полевая рация…

Десантники отошли от окопа на несколько километров, когда услышали собачий лай. Что ж, этого и следовало ожидать. Не выйдя на связь с одним из постов засады, немцы должны были явиться туда сами и пуститься в погоню. Разведчиков преследовало сразу несколько групп. Они, конечно, уже взяты в полукольцо, и свободным оставалось единственное направление — к болоту. Но едва ли и там немцы оставят их в покое.

Около получаса еще разведчики слышали позади себя очереди двух ППШ и нескольких десятков «шмайсеров», хлопки гранатных разрывов. Потом все стихло. Лейтенант уже думал, что им удалось оторваться от преследования, как вдруг собачий лай возник снова, сразу с трех сторон. Очевидно, увидев трупы двух разведчиков и поняв, с кем имеют дело, немцы с еще большей яростью продолжили погоню.

Лейтенант прислонился спиной к прохладному, шершавому стволу дерева, осмотрел сгрудившихся вокруг него разведчиков. На их лицах ни признака страха или растерянности, лишь нетерпение и тревожное ожидание. А собачий лай приближался, необходимо срочно принимать решение. Лейтенант, оценивая местность, огляделся. Болото рядом, его дыхание отчетливо ощущалось и здесь, в лесу. Вниз по склону уходили кусты орешника, в сторону болота вели несколько глубоких промоин. Да, позиция казалась неплохой, и он правильно сделал, остановив группу именно здесь.

Теперь главное — распылить силы немцев. Значит, нужно рассредоточиться. Тактика предстоящего боя уже была ясна лейтенанту. Вместе с ним разведчиков оставалось пятеро — проводник не в счет. Двое из бойцов занимали позицию справа, двое — слева. Но кого выбрать пятым, тем, кто вместе с проводником сможет пройти через болота, пробиться через возможные засады, обойти чужие секреты и выполнить задание? Одному сделать то, что пока оказалось не по силам всей группе.

Лейтенант посмотрел на старшину Вовка. Опустив голову и прикрыв глаза, старшина, казалось, дремал. Почувствовав на себе взгляд лейтенанта, он встрепенулся. И такая скрытая сила пробудилась в его сразу подобравшейся и напрягшейся плотной фигуре, что у командира пропали всякие сомнения.

Лейтенант оттолкнулся от дерева, принял строевую стойку, проглотил застрявший в горле комок.

— Группа, слушай боевой приказ…

Немцы появились через двадцать минут после ухода старшины и проводника. Почти рядом с пригорком раздался хриплый, злобный лай, затем из-за густого куста орешника вырвалась овчарка с опущенной к земле мордой. За собакой показались два немца, один из которых держал в руке поводок. И сразу слева и справа от них замелькали среди деревьев фигуры в пятнистых маскхалатах и касках. По их оружию и снаряжению, по сноровке и легкому, бесшумному бегу, по умению даже во время движения прятаться за стволы деревьев, избегая открытых мест, лейтенант понял; что перед ними не обыкновенная пехота, снятая с фронта, а солдаты «охотничьих команд», специально натасканные для борьбы с партизанами.

Лейтенант удобнее устроился на дне промоины, взглянул на лежащего рядом с ним сержанта Свиридова.

— Бей по овчарке, что идет по следу. А я поищу других. И помни, стрелять будешь только после меня.

Но немецкие «охотники» прекрасно знали цену своим собакам. Все соединяющиеся в районе болота группы вела одна овчарка, остальные бежали где-то сзади. Сколько лейтенант ни всматривался, больше ни одной не обнаружил. И тогда, тщательно прицелившись в мелькнувшую перед ним фигуру немца, он плавно нажал спусковой крючок. Фашист, словно споткнувшись, остановился, покачнулся и рухнул на землю. тотчас рядом заговорил МГ, который сержант тащил на себе от окопа с уничтоженной засады. По другую сторону пригорка, где в такой же промоине лежала вторая пара разведчиков, застрочили два ППШ. Оставив на земле несколько трупов, «охотники» исчезли за стволами деревьев, и сразу в зарослях кустарника над пригорком и промоинами густо засвистели чужие пули.

Ведя огонь короткими очередями, лейтенант внимательно следил за складывающейся обстановкой. Немцы, наткнувшись на кинжальный огонь, быстро пришли в себя и стали окружать десантников. Одни, оставаясь на месте, вели интенсивный огонь из-за укрытий, стараясь превратить пригорок в огневой мешок и отрезать его ливнем пуль от леса. Остальные, растекаясь вправо и влево от пригорка, должны были зайти разведчикам во фланги и в тыл, полностью замкнув кольцо окружения.

Лейтенант взглянул на часы: с момента ухода старшины и проводника прошло около часа. Неплохо. Теперь прикрытию предстояло выполнить вторую часть задачи: не дав себя окружить, выскользнуть парами из полукольца в разные стороны и увести преследователей от следа старшины…

Взяв новый диск, лейтенант пронзительно свистнул — сигнал к отходу для второй пары разведчиков.

— Отходим! — сползая на дно промоины, крикнул он Свиридову.

Но пулемет сержанта, как и прежде, продолжал методично посылать очередь за очередью. Приподнявшись на корточках, лейтенант взглянул на сержанта. Скривив от боли лицо и закусив губу, тот лежал в луже крови.

— Что с тобой, сержант? — тревожно спросил лейтенант.

На мгновение оторвавшись от приклада пулемета, Свиридов повернул к нему бледное, без единой кровинки, лицо.

— Не то говоришь, лейтенант, — прохрипел он. — Уходи, не теряй время…

— А ты?

— У меня своя дорога… А ты спеши, покуда я огоньком могу поддержать. Счастливо тебе, лейтенант…

Сержант знал, что говорил: автоматная очередь прошлась по его плечу и груди в самом начале боя, и сейчас, потеряв много крови, он доживал последние минуты. Считая разговор оконченным, Свиридов отвернулся и снова припал к пулемету.

— Прощай, сержант, не поминай лихом, — тихо проговорил лейтенант.

Немцы были уже на краю болота, полностью отрезав пригорок от воды и леса. Двое из них, спрятавшись за толстым деревом, склонились над пулеметом, собираясь открыть огонь по разведчикам с фланга. Став на колено, лейтенант швырнул в них гранату и метнулся в поднятое взрывом облако. Еще раньше, лежа в ожидании «охотников» на вершине пригорка, он наметил себе путь отхода и сейчас не терял зря ни секунды. Упав на землю, он скатился на дно высохшего ручья и пополз по нему в сторону леса. Прежде чем вскочить на ноги, он приподнял фуражку, и рой пуль, пронесшихся над ней, развеял надежды, что ему удалось уйти с пригорка незамеченным. Несколько немцев уже бежали наперерез, стараясь отсечь путь к лесу. Короткими прицельными очередями он свалил двоих на землю, остальные остановились, и этим воспользовался Свиридов. Серией длинных очередей тот заставил «охотников» вначале попадать на землю, а затем в поисках спасения расползтись в разные стороны.