Взрыв Секс-бомбы

— Мне надо несколько дней на размышление, — сказала Поскребыш.

Нескольких дней не хватило, добывать сведения о нем оказалось трудно даже при ее связях.

Но она узнала, что у него в области есть свой бизнес — небольшая лесопилка — и акции кирпичного заводика.

У нее были знакомые генералы. В министерстве обороны ей подтвердили, что он действительно из ГРУ, теперь на пенсии, живет в деревне в доме покойных родителей. Ему предлагали стать директором крупного московского отеля, потому что у него был опыт: в какой-то стране он был владельцем отеля.

— Значит, он богатый? — осведомилась она.

— Вряд ли, — ответили ей. — Не те были времена, чтобы разрешали разбогатеть, а отель, скорее всего, был прикрытием, а сейчас этим отелем якобы владеет тот, кого послали на его место.

И она поняла, откуда у него интерес к пансионату, — может быть, он знал и любил такой бизнес.

— Пригласите меня в гости, — попросила она подполковника.

— Когда?

— У меня сейчас все вечера свободные.

— Тогда сегодня я пришлю за вами машину.

— Я приеду сама, я знаю деревню, в которой вы живете.

Его дом не отличался от других деревенских домов. Такой же забор из штакетника, может быть, чуть выше, чем у остальных. Колодец во дворе. Хлев для скота, сарай. Но в доме стояла удобная шведская мебель, деревянная, не крашеная. Ее поразила кухня со всеми рекламируемыми сегодня приспособлениями: двухкамерный огромный холодильник, набор соковыжималок и кухонных комбайнов, но особенно ее обрадовала посудомоечная машина.

Вино было чилийским, но хорошего качества, много овощей и жареная рыба.

— Сам наловил утром, — объяснил он.

— Удочкой, спиннингом? — спросила она.

— Браконьерствую сеточкой, — признался он.

Они поговорили о кино. Он хорошо знал испанское и португальское. Кроме Южной Африки он, вероятно, поработали в Южной Америке.

По тому, как он смотрел на нее и вроде бы невзначай прикасался, она поняла, что он хотел, чтобы она осталась.

— Я перебираю с вином, — сказала она.

— Я тоже. Но мы найдем кого-нибудь, кто вас отвезет.

— А я могу переночевать у вас? — спросила она.

— Конечно, — ответил он. — Где вам постелить?

— Стелите у себя, все равно этого не избежать, — ответила она.

— Я бы не хотел этого избегать. Мне очень понравился ваш ответ…

Она не поняла, был ли он нежным или опасался, что не справится со своей ролью. Она не любила сексуальных прелюдий и если хотела мужчину, то желала, чтобы все произошло сразу и длилось не очень долго. От сексуальных упражнений она уставала. Утром ей захотелось уже совсем стремительного секса. Он понял и обрадовался этому. Все получится, решила она, придется только немного приспособить его под себя. Продюсер про нее знал все, и она всегда радовалась, что ему ничего не надо объяснять. Ничего, обучу и этого, решила она.

Она отсмотрела весь отснятый материал, и поняла, что получается средний фильм с минимальным прокатом, но телевизионные каналы его купят. Доход будет минимальный.

Она знала, что Продюсер и Секс-символ снимали непрерывно, догоняя упущенное время. Ей очень хотелось посмотреть отснятый материал.

— Мне надо посмотреть, что получилось у них, — сказала она Ассистентке, а с недавних пор Второму режиссеру.

— Это невозможно, пленка под двойной охраной, они боятся, что пираты снимут копию.

— Мне надо посмотреть, что получилось у них, — повторила она.

— Интересно получилось.

— А как она?

— Впервые без дураков хороша. Она попросила меня сделать ей копию на ВХС. Я дам тебе эту кассету, но смотреть будешь в моем присутствии.

— Ты и мне уже не веришь?

— Мне слишком хорошо платят, чтобы верить, и к тому же она пригласила меня на вторую картину.

— Она собирается делать вторую картину? О чем?

— Я дала слово.

— Дала слово, держи его. Где будем смотреть?

— У меня в кабинете. У меня теперь свой отдельный кабинет, — не могла не похвастаться Ассистентка.

Они прошли в кабинет, Ассистентка закрыла дверь на ключ и вставила кассету в видеомагнитофон.

Поскребыш была профессионалом и через десять минут поняла, что фильм хороший, а может быть, и замечательный. Теперь она будет играть матерей, подумала Поскребыш, хотя еще две-три картины может играть и любовниц. Еще она подумала, что Секс-символ, пожалуй, актриса лучше, чем она, впервые подумала так за двадцать лет. Соревнование и соперничество между ними закончилось. Она будет заниматься пансионатом и Актерским агентством, а года через два-три Секс-символу тоже придется менять род деятельности. Может быть, она станет режиссером, может быть, продюсером. Если бы она знала, чем заканчиваются все страсти и интриги. Конечно, и она, и Секс-символ не уйдут на пенсию, как работницы с «Трехгорки», они будут сопротивляться, теряя с таким трудом завоеванные позиции. Наверное, в последний раз Поскребыш пожалела, что не имеет детей, сейчас могла бы заниматься внуками.

— Узнать, про что она будет снимать кино? — спросила Ассистентка.

— Не надо, — ответила она и подумала: — «Неужели я проиграла?» И решила, — нет, не проиграла. Недавно она читала книгу про войну, где генерал всегда говорил: мы отступили на заранее подготовленные позиции. А она заранее подготовила другие позиции: сначала — Актерское агентство, а теперь пансионат, партнера и, может быть, даже мужа. Женщине в сорок лет дай бог с этим справиться.

Премьера

Сценарист

«Гости съезжались на дачу», — вспомнил Сценарист первую фразу незаконченной повести Пушкина. Сейчас гости съезжались в Дом кино на премьеру «Деловой женщины».

Сценарист попытался подсчитать, сколько в его кинематографической жизни было премьер. Оказалось около тридцати, где он был автором, соавтором и просто «негром», дописывая или переписывая чужие сценарии за деньги, чаще всего за очень хорошие деньги, не меньше официального гонорара.

Были премьеры стыдные. Он приходил на премьеру, чтобы оплатить часть банкета. Обычно деньги на банкет давали режиссер, сценарист, немного оператор и очень редко композитор.

На банкетах произносились тосты за режиссера, главных актеров, за сценариста, а потом уже за всех, кто сидел за столом.

Иногда фильм был так плох, что он не являлся на премьеру, заранее передав деньги на банкет.

Сегодня он шел на премьеру, как на свидание с женщиной, которая вот-вот может стать любовницей. Он почти всегда надеялся на блаженство первой близости, абсолютно противоестественной, потому что эта близость происходила в присутствии нескольких сотен людей. Но он управлял этими сотнями. Они смеялись там, где должны были смеяться: старые, молодые, завидующие ему, безразличные, знакомые и незнакомые, а смеялись там, где он написал удачную реплику, актер удачно ее исполнил, а режиссер не вырезал при монтаже.