Взять своё
Шрифт:
Если честно, то идею с царь-пушкой, как в Московском Кремле, он мусолил уже давно. Правда, необходимость в ней возникла так остро лишь сейчас, когда враги уже оказались на расстоянии клинка.
— Если делать ее такой же здоровой, то как возить? Такую тушу никакие колеса не выдержат? А лафет? Еще, что делать с ядрами? — о мощи и назначении царь-пушки, Тимур судил лишь по увиденному однажды, поэтому и знать о ее реальной боевой эффективности и особенностях (в частности, о стрельбе не снарядами, а здоровенной дробью) просто не мог. — Но пушка, определенно нужна.
Он напряг память, надеясь что-то выудить из нее, но получалось не очень… На всех всплывающих у него в голове картинках с завидным постоянством появлялось что-то крупнокалиберное, зеленоватого цвета и, как правило, приделанное к танковой или корабельной башне. Это были и здоровенные корабельные дуры из фильма «Морской
— Хотя, если не париться и сделать эдакую кроху. Не мамонта, а с десяток небольших пушчонок. По метру хотя бы, — Колин взял в руку кусок известняка и вновь начал рисовать. — Сделаем трубу по-толще, чтобы не разорвало. Шар смастрячим, — конечно, он еще мало представлял себе, насколько трудно изготовить пушечные ядра определенного калибра и стандарта, но разве незнание процесса кого-то и когда-то останавливало. — Потом запихаем в ствол пороху в мешке и все…
Естественно, все это были лишь прожекты, на пути реализации которых стояло слишком много «НО»! «НО», у клана катастрофически не хватало рабочих рук. Особенно теперь, после битву у сторожевой стены, практически некому было добывать уголь и руду, стоять у печей. Почти не осталось ни мастеров, ни их учеников. «НО», оставалось мало пороха. Следовало уже сейчас задуматься о заготовке ингредиентов для его изготовления. Нужно было срочно посылать экспедиции в дальние пещеры для поиска залежей помета летучих мышей. Из близлежащих штолен они уже все выскребли под чистую. Были и еще многочисленные «НО», которые, правда, были не так важны, как первые.
— … Проклятье, без рабочих рук мы ничего не сможем запустить! Нас здесь осталось с гулькин нос. Хорошо, хоть жратвы удалось заготовить много… Хоть рабство изобретай, — пробормотал Тимур и тут же застыл, пытаясь поймать промелькнувшую у него в голове мысль. — Рабство, рабство… Плохо, конечно, — бормотал он себе под ном. — А если не рабы, а пленные?! Тимбол вроде что-то про них говорил. Так… Точно! Часть шаморцев укрылась в каком-то селении. И десятка три гномов Кровольда тоже где-то шастают, — постепенно в его голове всплывали слова отца Амины. — Сдохнут ведь здесь от голода. Запасов у них никаких. Рек тут нема. Зверье все уже давно разбежалось туда, где потише… Как есть сдохнут! А у нас хоть на похлебку себе заработают… Думаю, справимся с парой сотней этих бродяг. Сначала, конечно, надо их хорошенько запугать. Сделать, так сказать, хороший концерт на тему «Великий и ужасный Ледяной Владыка даровал им жизнь, но…», — в этот момент его бормочущий голос странно булькнул; он с трудом сдерживался, чтобы не заржать от предстоящего представления. — Приготовлю и покажу пару фокусов. Есть у меня еще кое-что в загашнике, чем можно их всех и удивить и напугать до дрожи в коленках.
Его бездумно шарившая по столешнице рука, словно специально, в эту секунду наткнулась на что-то острое, легонько кольнувшее его в палец. Тимур удивленно опустил глаза и тут же громко заржал. Прямо под его пальцами лежали самодельные белые вампирские клыки, которые он когда-то мастерил ради шутки, но не завершив, бросил. Через мгновение они уже красовались во рту Тимура, который не смог сдержаться и…выгнувшись, как зверь, с придыханием зарычал. Однако, отвести душу и подурачиться у него все же не получилось… Просто вдруг раскрылась дверь его каморки-мастерской и появившийся в ней, кто-то белобрысый и бородатый, сразу же дико начал орать. Шмякнувшись на задницу, гном с тем же самым верещанием, превращающимся в ультразвук, начал быстро-быстро пятиться назад.
— Ха-ха-ха-ха! Ха-ха-ха-ха! — едва это чудо исчезло, а громкий ор начал быстро удаляться, Тимур тут же согнулся по полам от захлебывающегося смеха; судя по силе и продолжительности ржания, у него это все же была разрядка — компенсация за стрессовые переживания последних дней. — Ха-ха-ха-ха! Ха-ха-ха-ха! Клыки! Ха-ха-ха-ха! Вампир! Ха-ха-ха-ха!
11
Павшая столица, словно побитый старый пес, с трудом зализывала свои раны. Главные ворота, за красоту чеканного металла которых по-праву считались гордостью города, грудой бесформенного дерева и железа валялись на мостовой, придавленные неровными булыжниками и валунами обвалившейся надвратной башни. Над черепичными крышами домов нижнего города, где жили в основном ремесленники и торговцы мелкой руки, кое-где вился черный дым от медленно тлеющего дерева.
На узких улочках, местами перегороженных самодельными баррикадами, еще валялись неубранные тела защитников города. Серо-коричневой массой они словно мохнатое покрывало сплошным слоем накрывали перевернутые повозки, трупы здесь же заколотых лошадей, вынесенную из домов и расколотую мебель.Еще прятались уцелевшие при штурмах жители, лишь изредка, словно мыши, выглядывавших из-за плохо прикрытых ставень и сразу же скрывавшихся при малейшем шуме.
Лишь в одном месте поверженного города было шумно, а многолюдство и пестрота одежд и разложенных товаров чуть напоминали былое великолепие столичного рынка. Здесь голодающие горожане встречались с прижимистыми крестьянами, приехавшие на рынок в надежде выторговать хотя бы пару медяшек.
— Дорогу, дорогу, — со стороны ратуши неожиданно раздался громкий вопль и из-за каменных домов показалась с десяток человек в одеждах разных цветов — Шамора и Ольстера. — Дорогу, глашатаю! Дорогу глашатаю!
Простой люд словно насекомые бросился в стороны от неожиданных гостей, сразу же направившихся к невысокому деревянному помосту. Это было лобное место, где еще и сейчас на длинной виселице мотались двадцать или тридцать защитников города. В обрывках одежд, без доспехов, свисавшие на веревках тела они медленно раскачивались на ветру.
— Прочь, оборванец! — упитанный солдат в тяжелой кирасе отвесил смачного пенделя замешкавшемуся на его пути крестьянину и от удара тот рухнул на мостовую, раскидывая по грязи мороженные яблоки. — Эх, пентюх…, — заржал солдат, смачно сплюнув на грязь. — …
По опустевшему проходу важно неся свое брюхо, прошествовал грузный придворный в длинном, доходящем ему до пят меховом плаще. Он медленно поднялся на деревянный помост и, окинув грозным взглядом притаившихся горожан, начал читать вытащенный из деревянного футляра свиток:
— Жители нашего города возвещаю вам славную новость. Благородный Сульдэ, полководец и десница великого султана Махмура Шаморского, нашего дорого соседа, изгнал тирана и деспота Роланда, — с воодушевлением начал глашатай, все больше и больше распалялся с каждым новым словом. — Больше его палачи не будут нам грозить, заставляя в страхе просыпаться ночами. Больше нам не нужно будет отдавать последний медяк, чтобы он и его лизоблюды жировали, когда нашим детям не хватает на хлеб. Возблагодарим же наших добрых и верных друзей, доблестных солдат Великого Шамора из легиона бессмертных! — в этот момент от его сияющего лица можно было смело прикуривать и не сомневаться, что огонь будет. — Превозмогая холод, боль от ран, голод, по всему Ольстеру они преследовали Роланда, который подобно впавшей в бешенство лисе метался из провинции в провинцию. Они оставили свои семьи, своих близких, чтобы избавить нас от жестокого и коварного убийцы, чтобы подарить нам свободу!
Из подворотен, пустующих переулков показывались все новые и новые настороженные лица, привлеченные громкими криками глашатая. Среди них было много женщин: старухи, кутавшиеся в свое тряпье, перешептывавшиеся молодухи, молчаливые дети…
— Но разве могут люди жить без правителя, который как любящий отец царит в своей семье? Ведь даже у диких волков есть вожак, что водит стаю на водопой и охоту! Даже овец в отаре направляет мудрый чабан, знающий где располагаются глубокие ущелья и высокие горы…, — снова и снова восклицал он в толпу. — Нет! Нет! Тысячу раз нет! Ольстер нуждается в правителе! Мы все нуждаемся в достойном и благородном правителе, который принесет нашей стране мир и процветание! — вошедший в раж глашатай, чуть не брызгал слюной. — А кто может быть более достойным и более благородным, чем граф Фален Тусконский?! Это всем известный своими добродетелями муж происходит из древнего рода Мерлингов, что когда-то правили всем Ольстеров! И через два дня, в день Святого Михаэля Причетника, граф Тусконский будет коронован в Омстерском соборе нашего города как король Фален Благословенный!
Ледяное безмолвие опустилось на долину. Вымершей казалась огромная снежная равнина, окаймленная вымерзшим лесом и полуразрушенной сторожевой стеной гномьего клана. Казалось, гномы покинули этой край, служивший пристанищем для клана на протяжении тысячелетий.
Но… вдруг в этой тишине раздались два громких хлопка, эхом пробежавших через все поле к скалам, а потом отразившись от них ринулось к видневшемуся вдали лесу. Одновременно, над массивным многотонным карнизом, тяжелым молотом нависшим над огромными воротам подземного города, взвился в небо снежный фонтан.