Warhammer 40000: Ересь Хоруса. Омнибус. Том I

Но Мондус Оккулум не только снабжала Астартес оружием и броней — здесь оттачивался их разум. Воинам Астартес, которых привлекали тайны технологии, было позволено изучать машины под руководством старших адептов. Сам локум-фабрикатор Кейн занимался с лучшими из них — Т’Келлом из Легиона Саламандр, Гебреном из Железных Рук и Полониным из Ультрамаринов. Эти воины унесут полученные знания к своим Легионам и будут инструктировать братьев по оружию.

Мондус Оккулум — настоящая жемчужина из всех северных кузниц, самое ценное и самое продуктивное из всех военных производств. Владение локум-фабрикатора Марса, второго человека после самого правителя. И одна из немногих кузниц Марса, которым удалось избежать разразившейся катастрофы.

Сопровождаемый шумной свитой ноосферически модифицированных сервиторов, с гладкими золотыми масками вместо лиц, раздражительных калькулюс-логов и нескольких скрабберов, чей испуг выражался в постоянных перепалках в бинарном коде, локум-фабрикатор Кейн, стараясь сохранять спокойствие и сосредоточиться на повседневных вопросах производства, прошел по золоченому арочному переходу в помещение арсенала.

За пределами его кузницы разворачивались ужасающие события, но в данный момент он сконцентрировал свое внимание на том, чтобы его производство, насколько это было возможно, работало в обычном режиме.

Открывшийся за аркой огромный зал был ярко освещен, потолок уходил вверх на несколько сотен метров, а противоположный конец терялся где-то вдали. Грузовые сервиторы и завывающие подъемники перевозили груды боевых доспехов Астартес и складывали их в обитые металлом контейнеры, длинными рядами стоявшие вдоль стен.

Сотни отвечавших за качество продукции адептов ходили по залу, подключали пробники к каждому комплекту и тщательно замеряли показания, сверяясь с запрограммированными спецификациями. Лишь изредка изделия не соответствовали строгим требованиям, разработанным самим Кейном, и в каждом случае проводилось скрупулезное расследование причин появления дефектов. Повторение ошибок было недопустимо, а тот, кто допускал небрежность, сурово наказывался.

Только после тщательной проверки и подтверждения полной готовности доспехи отправлялись в патеру Урана, а затем и на орбиту. Локум-фабрикатор Кейн ручался за качество и даже сейчас продолжал относиться к своим обещаниям со всей ответственностью.

Особенно сейчас.

Кейн сделал глубокий вдох, проанализировал присутствующие в воздухе запахи и обернулся к своему помощнику:

— Ты чувствуешь эти запахи, Лачин?

— Конечно, мой лорд, — ответил Лачин, пользуясь человеческим голосом в подражание своему повелителю. Но его голос звучал так гнусаво и неприятно, что Кейн только обрадовался бы, если бы магос воспользовался аугметическим вокализатором. — Раскаленный окисел алюминия и полировочный порошок, который снижает время шлифовки и полирования брони на двадцать процентов и весьма эффективен для твердых поверхностей, таких как кремний и закаленная сталь. А еще микрокристаллиновая паста и разбавленная уксусная кислота.

Кейн покачал головой и положил руку на плечо Лачина. Парень намного уступал ростом локум-фабрикатору, а присущая ему педантичность — полезное качество для эффективности работы помощника — в разговорах вызывала у него раздражение.

— Не то, Лачин. Я имел в виду производимый запахом эффект.

— Эффект? У меня вопрос: непонятно твое утверждение о запахе как о символе.

— Ты не понимаешь? Значит, ты что-то пропустил, Лачин. Ты определяешь химические компоненты запаха, а я определяю эмоциональные составляющие. Для меня мягкий, успокаивающий запах полировочного порошка и машинного масла означает стабильность и порядок, уверенность в том, что мы выполняем свой долг и воины Императора получат лучшую броню и оружие, какие мы только можем изготовить.

— Понимаю, мой лорд, — ответил Лачин, но Кейн знал, что это не так.

— В такие времена, как сейчас, подобные мелочи меня обычно успокаивают, — пояснил Кейн. — Огромная фабрика функционирует, все оборудование исправно работает в хорошем ритме, и рабочие, воодушевляемые общим импульсом, двигаются в унисон, словно хорошо подогнанные части единого механизма, — вот один из самых обнадеживающих примеров направленной силы, какие только известны в Галактике. В процессе творения лица адептов почти всегда кажутся мне прекрасными, и я ни разу не замечал, чтобы в них не было искренности и радостного волнения.

Кейн помолчал, пропуская грузового сервитора с кипой блестящих, только что протравленных пластин брони. Огромное существо, целиком состоящее из мышц, поршней и генетически увеличенного торса, без особых усилий держало тяжелую охапку в цепких руках, снабженных гидравлическим приводом. Вся броня сверкала нетронутым краской керамитом и металлом, поскольку каждый Легион впоследствии наносил свои собственные цвета.

— Как славные рыцари из давно забытых времен Терры, — сказал Кейн, сворачивая вдоль бесконечного ряда тысяч и тысяч доспехов. — Олицетворение чести, долга и отваги.

— Мой лорд?

Кейн широким жестом обвел ряды готовой продукции:

— Лачин, эта броня дороже всех богатств мира. В большинстве случаев подобное зрелище вызывает у меня глубокое удовлетворение, поскольку я вижу, как сильно зависят от нас Астартес. В этом месте я, как правило, забываю обо всем. — Он заметил, что Лачин хочет что-то сказать, и поторопился продолжить: — Не в буквальном смысле, конечно. Я смотрю на это огромное количество доспехов и, хотя самых лучших воинов Императора здесь нет, все же восхищаюсь мощью Астартес и нахожу утешение в том, что мы находимся под защитой могучих героев.

— Вывод: твои слова позволяют сделать заключение, что сегодня ты не получил такого удовлетворения, как обычно.

— Верно, Лачин. Несмотря на все попытки занять себя повседневными делами, мои мысли постоянно возвращаются к хаосу, охватившему нашу любимую планету в течение нескольких последних недель.

Начиная с той ночи, когда над горой Олимп разразилась сверхъестественная буря, а машинный вирус вызвал полную неразбериху в системах связи, в кузнице Мондус Оккулум не прекращались восстания, самоубийства и убийства, которые унесли тысячи жизней и, что более важно, сильно повредили производственному процессу.

Были разрушены десятки фабрик и мастерских, строения выгорели дотла или были разгромлены до такой степени, что не подлежали восстановлению, а в жилых зданиях время от времени возникали настоящие эпидемии паники и массового психоза.

Надзиратели кузницы не смогли справиться с подобными потрясениями, и Кейн нехотя приказал им отступить и позволить мятежникам продолжать беспорядки.

— Кто бы мог подумать, что капризы погоды за три тысячи километров от нас могут вызвать столь тяжкие последствия? — произнес Кейн.

— Изыскания магоса Кантора показали, что чрезвычайно холодная погода может стимулировать агрессивность и недооценку риска, тогда как жара способствует апатии, — доложил Лачин. — Примечание: ранее было замечено, что колебания температуры оказывают влияние на настроение — высокая температура и давление способствуют хорошему состоянию, улучшению памяти и расширению кругозора. Наибольшее влияние на настроение оказывает определенное сочетание температуры, влажности и продолжительности светового дня, хотя Кантор считает, что влажность сильнее всего сказывается на проявлении рецидивов склонности к ортодоксальному корреляционному анализу. В его трудах имеются заключения о взаимосвязи климата в кузнице и поведения рабочих. Если желаешь, я их сейчас изложу.