Warhammer 40000: Ересь Хоруса. Омнибус. Том II

Ангрон выглядел немногим лучше. Он воплощал собой изуродованное величие, на его теле виднелись огромные разрывы и порезы от сочленений перчаток Жиллимана.

Сейчас. Это должно произойти сейчас.

Лоргар сконцентрировался на торжествующей фигуре изуродованного брата, призывая Нерожденных ответить. Несущий Слово зафиксировал мускулы Ангрона, воспламеняя синапсы в мозгу. Он лишал Пожирателя Миров возможности нанести смертельный удар, тем самым распаляя его ярость еще сильнее. Раздались вопли — мелодия погубленных миров наконец-то зазвучала в материальной вселенной.

История повторялась. Еще один примарх отползал подальше от гнева Ангрона. Еще один брат, вступивший в права наследования, не будучи проклятым, которого не отрывали от корней и не оставляли горевать по несбывшемуся. Победа над ними не доставляла удовольствия. Ярость не утихала. Она становилась только глубже, усугубляясь горечью. Вожделенный покой битвы ускользал от него, оставляя лишь пустые обещания лживого любовника.

Ненависть не приносила победы. Ничто не приносило.

Даже те, кого он повергал и сокрушал… даже они жалели его.

Прости меня. Я пытался тебе сказать. Все мы пляшем под дудку варпа. Даже ты, Ангрон.

На сей раз Жиллиман — а не Русс — отползал прочь, а Пожиратель Миров отшатнулся назад, вцепившись в истерзанное лицо и грудь. Он рвал собственную броню и плоть, отдирая их пригоршнями и крича так, как не смогло бы ни одно живое существо.

Плоть и кости, кровь и дух — все вибрировало в такт волнам варпа. Они звучали в каждом атоме, каждой субатомной частице божественного тела. Миллиарды и миллиарды вопящих душ.

И вместе с их криками пришла боль.

По мышцам Ангрона прошли первые разрушительные спазмы, обратившие его кровь в ртуть, затем в лаву и, наконец, в священный огонь. К крикам разочарованной ярости добавилась невообразимая мука. Его тело начало разрывать само себя, разрастаясь и поднимаясь ввысь. Совершенствуясь после жизни, наполненной прерывающейся болью.

Лоргар наблюдал за агонией брата с виноватой радостью.

Это ты всегда был проводником. Никто не ненавидит так, как ты, с такой безграничной силой. Никто другой не чувствует такой боли, терзаемый совершенными в жизни предательствами. Это должен был быть ты, в миг глубочайшей ярости и горя. Другого проводника и быть не могло.

Жиллиман скрывался в стойких фалангах своих сынов, которые с достойным зависти единством отступали по затопленным дорогам. Раненый Ультрадесантник пристально смотрел на Ангрона, стоящего на вершине горы мертвых сыновей трех родов, и Лоргар заметил на лице брата выражение благоговейного отвращения. Даже отходя, XIII Легион продолжал стрелять. Их заряды били в обнаженную плоть мышц Ангрона, покрывая бескожее тело черными пятнами и взметая в воздух кровавые сгустки.

Барабанный бой. Стрельба была лишь барабанным боем, вступавшим в кульминацию великой песни. Болты гулко ударяли в Ангрона, расшвыривая внутренние органы по пологим дугам. Эффекта не было. Пребывая во власти небесного страдания, Ангрон вышел за пределы телесной боли.

В него ударила молния. Такого не ожидал даже Лоргар.

Прогремел гром, сложившийся в очередной фрагмент великой песни, и с кровоточащего неба ударили новые молнии, которые воспламенили примарха Пожирателей Миров, трупы у него под ногами и саму землю вокруг. Зажглось красное пламя, образованное мерцающими корчащимися призраками. Жизни погибших в обмен на его.

Кровавый ливень стал сильнее и горячее — столь жарким, что порождал туман и смывал краску с потрескавшегося керамита бесчисленных сражающихся воинов. Лоргар не переставал петь, произнося Имена и взывая к ним, чтобы они повиновались, как обещали. Он дал им океаны крови и зажег миры. Теперь они были перед ним в долгу. Он обменял триллионы жизней на одну-единственную. Никто теперь не скажет, будто Лоргар Аврелиан не был верным братом.

Адское пламя, когда-то бывшее Ангроном из Пожирателей Миров, продолжало бушевать. В этот миг Лоргар ощутил первые сомнения. Он ничего не мог разглядеть в кроваво-красном зареве. Был ли вообще Ангрон внутри пожарища? Не уничтожили ли его боги в наказание за какой-то изъян в великой песне?

Он потянулся своим психическим чутьем, обратив его к гибельному пламени. Все, что он услышал — плач несправедливо убитых, их ярость и муку. Песнь, которую он сотворил из огня и геноцида, играла во имя спасения его брата.

В эту секунду он почувствовал чужое присутствие: нечто нечеловеческое, обладающее неизмеримо больше силой, чем любая душа или призрак Ультрамара? Раздался голос, который было невозможно игнорировать, и на мгновение абсолютного экстаза примарх решил, что один из Четырех явился, дабы благословить его старания.

Я не бог. Голос был смягчен изумлением, однако ничто не могло скрыть мощь, звучащую в замогильных интонациях. Я — Единство.

Для Лоргара это имя ничего не значило. Помоги мне! — потребовал он у сущности.

Перед ответом пришло ощущение скорби. Теперь я вижу. Я все вижу. Ты убиваешь нашего отца.

Я его спасаю! Вознесение! Вот как он ценен в глазах Четырех!

Лоргар Аврелиан, — произнес голос, — мы этого не допустим.

И точно так же, как покинули свои тела, они вытянули Лоргара из его собственного.

Он падал.

Падал в волны по ту сторону пелены, внутрь самой песни. По эту сторону реальности мелодия звучала гораздо более резко и едко. Она накатывалась на его плоть, бурля и обжигая, затекая в рот и наполняя легкие. Он воспротивился вторжению, направив свою концентрацию на отталкивание. Эффекта не последовало. Если уж на то пошло, от этого огонь-вода стала жечь тело только сильнее.

Лоргар провел руками по не-цветам варпа, придавая смысл бессмысленному. Образ изменился, став доступным для восприятия разумом существа из плоти и крови в царстве нереального.

Он не падал. Его тянуло вниз, глубже самых черных волн. Он тонул, сжимая в руках крозиус.

А затем сияние. Следом за ним нырнуло нечто, пылающее собственным внутренним светом, которое преследовало его.

Пожиратель Миров.

Нет. Пес Войны. Его доспех был безмятежного бледно-синего цвета с белыми отметками. На его плечах располагался вставший на задние лапы красный боевой пес: старый забытый символ, отправленный в памятные архивы.

Даже без ореола жгучего сияния Пес Войны был одного роста с примархом. Двое сошлись, падая вместе. Топор против булавы. От звука столкновения психического железа по волнам нереальности пошла рябь.

— Ты эхо, — сказал Лоргар призрачному воителю. — Привидение. Ничто.

Воин развернулся в кружащейся черноте.

— Я — Единство.

Их оружие встречалось снова и снова, раз за разом сотрясая Море Душ. При каждом их столкновении сам варп вопил в ответ: огонь-вода сливалась в лица, издававшие крики, а затем вновь тонущие в первоматерии, из которой появились.