Wolfhill

Не важно. Отмахивается тут же, даже не задумываясь дать сдачи, что и сделал бы в любой другой ситауции, и всё с той же дурацкой улыбкой на лице идёт прямо к девушке. Двое оставшихся братьев дружно переглядываются, заговорщически улюлюкая в спину, выдавая свой совсем ещё юный возраст.

– Не скучно тебе на нас смотреть?
– парень плюхается на траву рядом с девушкой, не позволяя себе подсесть слишком близко – Чеён ужасно стесняется, когда на них кто-то смотрит. Да и наедине смущается тоже. Он с нескрываемым обожанием смотрит в глаза напротив.

– Нет, - Чеён качает головой и опускает взгляд, не выдерживая, и тянется к своей плетёной корзинке,

– На вот, держи.

Парень удивлённо смотрит на маленькую ладошку, протягивающее насыщенно красное яблоко, которое блестело, как отполированное серебро. Цепляет горячими пальцами, не без удовольствия отмечая, как при прикосновении вздрогнула девушка, и охотно вгрызается в сочный фрукт. Смотрит в небо и щурится недовольно. Уже заметно темнеет.

– Пойдём, провожу тебя.

///

Чеён кажется, будто у неё из под ног уходит почва. Неподписанное письмо, как и десятки предыдущие, в почтовом ящике не вызывает недоумение, а лишь волнительный трепет. Он уже очень долгое время не выходил на их ментальную связь – Чеён перестала чувствовать знакомое покалывание в висках. А теперь белоснежный конверт дрожал в девичьей руке, выдавая её истинные к нему чувства с потрохами.

Лист бесшумно выскальзывает из ослабевших рук и невесомо опадает на ковёр. Ноги не держат Чеён, от чего та бесшумно плюхается на пол. Он никогда не оправдывается. И сейчас не стал.Глаза жжёт с такой неимоверной силой, что девушка не сдерживается и испускает болезненный вздох. Кусает ребро ладони и тихо захлёбывается в своей немой истерике.

Из приоткрытого окна дует несильный ветер, перекатывая письмо по полу.

«Я женюсь, Чеён. Прости.»

///

Мать приходит в праведный гнев, когда узнаёт об отношениях своей дочери с выродком семьи Ким. О них давно уже ходят сомнительные слухи и узнать, что её единственную дочь с ними что-то связывало, привело её в настоящее бешенство. И даже тот факт, что тот уже неделю как обвенчался с другой, никак не смягчил пыл матери.

Мама нашла письма в комоде.

Чеён, бледная как полотно, пролежала всю неделю в комнате, не подавая никаких признаков жизни. А мать, что сейчас маячила перед глазами, ходила взад-вперёд, гневно размахивая письмами перед самым носом, которые грозилась сжечь, и не скупилась на слова. Девушка сухо сглотнула.

– Мама, - тихо произнесла Чеён, – Мама, пожалуйста.

Женщина тут же остановила свою тираду, возмущённо глядя на дочь, и уже готовилась вновь начать её отчитывать. Чеён умоляюще заглянула ей в глаза.

– Как ты только посмела!

Конечно, мать не знала всей правды. Та была уверена, что семейство Ким представляет собой наглядный пример отбросов общества, от которых стоило бы держаться подальше: отец-разнорабочий автоматически приравнивался к невеждам, мать-травница была названа шарлатанкой да безвкусной идиоткой, и бездельники-сыновья, с одним из которых посмела сблизиться Чеён. Совсем не ровня её отцу-врачу и матери-учительнице, настоящей интеллигентной семье.

– Завтра же нас не будет в этом трёклятом городишке!

Но ей было совсем невдомёк, что семейство Ким принадлежит к древнему благородному роду хранителей, и что семья у них, на самом деле, просто невероятная. Что отец лишь прикрывается образом простого работника, ведь не скажет же он, в самом деле, что состоит в совете верховных хранителей, и что госпожа Ким занимается своими юными сыновьями-оборотнями, которым так же суждено занять пост отца когда-нибудь. И что Чеён влюблена в одного из них уже очень давно.

Но ей, определённо, знать обо всём этом не стоит.

Чеён глубоко вздохнула и, поправив сорочку, подползла на кровати поближе к всё ещё адски злой матери и взялась за её ладонь.

– Матушка, - снова позвала она, но уже куда увереннее, – Простите меня.

Женщина на секунду умолкла, многозначительно глядя на дочь, позволяя продолжить.

– Да, давай завтра же уедем отсюда. Мама, я сделаю всё, что вы скажете. Только позвольте мне оставить эти письма, умоляю.

Мать остолбенело глядела на неожиданно покладистую дочь и вдруг ощутила укол в груди от её надломленного голоса.

– И обещаю, мама, я больше никогда ни о чём вас не попрошу.

///

Чеён и правда ни о чём не просила. Как и было обещано матерью, семейство на следующий же день поспешно покинуло Вульфхилл. Небывалая щедрость матери позволила Чеён хранить все письма, перечитанные и облюбованные не раз. Кроме одного-единственного, по сей день нераспечатанного, которое девушка обнаружило на крыльце своего дома в день отъезда. Чеён ни разу не открывала его, несмотря на зудящее временами желание узнать, что же он ей сказал напоследок. Но теперь в этом не было никакого смысла.

Сегодня она выходила замуж.

***

Раныль чувствовала, что дико мёрзнет. Кто-то гнался за ней, следуя по пятам, как сама смерть, и угрожающе дышал в затылок. Обернуться и посмотреть не хватало смелости. Лёгкие жгло нещадно, ослабевшие ноги отказывались держать. Зато теперь что-то держало её тельце, вонзив по бокам огромные клыки. Раныль смогла лишь вскрикнуть от неожиданности. Чувство дежавю заставило задуматься. Хан спокойно разглядывала своё торчащее из пасти тело, окрашенное в собственную кровь, и не чувствовала боли. Неожиданно её буквально выплюнули на землю. Девушка приземлилась на нечто мягкое, но влажное и скользкое – Хан пригляделась и различила растерзанное тело мужчины. Страх подкатил к горлу.

– Раныль, - девушка резко обернулась на голос и увидела Чонина, по локоть в крови и с выступающими клыками изо рта. Крик так и не сумел вырваться из груди.

– Раныль! Раныль! – девушка отдалённо слышала родной голос бабушки, – Просыпайся, девочка! Просыпайся!

Та тут же открыла глаза и подорвалась с места от страха. В лунном свете небольшой лоб блестел крупными капельками холодного пота.

– Тише, тише. Это всего лишь сон, - бабушка присела рядом и начала нежно гладить Раныль по взмокшим волосам. Родной голос успокаивал и убаюкивал, девушка так и уснула повторно, приобнимая бабушку за талию.

Хан Чеён покинула комнату внучки, оставляя щель в двери, и обеспокоенно побрела в свою спальню. Только там позволив себе отчаянно вздохнуть и глазам наполниться влагой.

«Чонин. Чонин. Чонин.»

Раныль шептала имя парня безостановочно, пока спала. Чеён скорбно взглянула на фотографию дочери. Всё это было так до боли знакомо, а потому не предвещало ничего хорошего.

///

Школа привычно вызывала чувство одиночества. Отсутствие Тэрим серьёзно напрягало и наводило на не самые утешительные выводы. Подруга всё же удосужилась позвонить вчера вечером и сообщить, что ненадолго уезжает из города подправить здоровье где-нибудь в санатории. На чистом воздухе. Разумеется, в Вульфхилле, окружённом лесом, чистый воздух в дефиците. Однако Раныль тактично не стала допрашивать вялую даже через телефонную трубку подругу. Возможно, Тэрим просто не хочется вдаваться в подробности своей болезни, и на то была её воля.