XIV принцип

Магнификус мысленно попытался сформулировать табачный букет, присущий традиционным бельгийским табакам, которые ему нравились, но получилось не очень вразумительно:

— В основном чистый и немного пряного.

Однако продавец прекрасно его понял и протянул одну из коробок:

— Может быть, «Вечерний разговор» — в меру легок, для окружающих приятен, при повторном возжигании горечи не дает.

Второй открыл коробку и понюхал табак.

— Понимаю, что так, на глазок, не подберешь, но можно попробовать его покурить, — продолжил продавец. — Хотите — забейте в свою трубку, хотите — купите новую, хотите — я вам дам одну из своих. Чищенную, специально для дегустаций.

Убедившись в откровенном намерении доброго малого угодить покупателю, Магнификус решился до известной степени довериться и соврал:

— Понимаете, у меня был день рождения, и мои друзья дали мне денег, на самую лучшую трубку для себя. И табак. Я много путешествую, мне приходится общаться с высокопоставленными особами, но при этом хотелось бы не сувенир, а настоящую трубку. Короче говоря, мне выдали на это золотой.

— Золотой! — озадаченно почесал затылок продавец. — На золотой можно двадцать лучших трубок купить и мешок табака. И путешествуете, значит? И высокопоставленные? И не сувенир?

— Точно, — подтвердил Магнификус.

— Вот что, — решил продавец. — У вас есть время?

— Есть.

— Тогда присядьте за столик и немного подождите. Я быстро сбегаю к своему другу, тут через улицу. Будем надеяться, что у него еще осталась одна удивительной работы трубка. Как вы относитесь к длинным чубукам?

— Вполне.

— Тогда я побежал, — продавец покинул прилавок и вышел из магазина, но через мгновение заглянул обратно:

— Уважаемый! Сейчас вам сюда моя супруга чаю принесет и газету, чтобы вы не скучали.

— Вот это сервис! — про себя восхитился Магнификус. — Некурящий закурит.

В магазин вошла далеко не юная, но невероятно обаятельная женщина и поставила перед посетителем поднос с чашкой ароматно пахнущего чая и газетой «Утренний Альтдорф». На прощанье улыбнувшись, она молча удалилась.

Второй сделал глоток чая и развернул газету.

На первой странице красовался графический портрет пожилого господина в величественной позе. Из сопутствующей портрету статьи путешественник выяснил, что этот господин ни кто иной, как рейхсмаршал Капитан Рейхсгвардии Курт Хельборг и что вчера он отпраздновал трехсотлетний юбилей. Автор статьи не скупился на дифирамбы рейхсмаршалу, но и от пикантных подробностей биографии оного не отказывался. Так Магнификус узнал, что юбиляр в юности слыл проказником по части амурных привязанностей и имеет незаконнорожденного сына, который ныне служит в одном из воинских гарнизонов Альтдорфа в чине лейтенанта и не желает поддерживать связи со своим легендарным отцом, поскольку не может ему простить страданий, пережитых его матушкой — владелицей городского ипподрома.

Вслед за передовицей, на другом листе, Второй ознакомился с манифестом общества защиты горных троллей и парочкой литературных эссе на тему непростой студенческой жизни. Автор эссе, судя по всему, сам студент, укорял общество за невнимательное отношение к быту учащихся альтдорфского университета и вопиющей несправедливости руководства вышеупомянутого учебного заведения, отдающего за деньги треть учебных мест тупым отпрыскам богатых родителей.

Третий лист равномерно распределяли между собой новости культуры и религии. Колонку культурных новостей занимала рецензия известного столичного литературоведа на новую книгу Феликса Ягера. Рецензент недоумевал: «Коль этот плодовитый литератор покушается поразить воображение читателя своими подвигами, он мог бы, по крайней мере, утрудить себя привнесением в текст хотя бы намека на морально-нравственные или философские выводы из своего воистину эпического "героизма"».

Колонку религиозных новостей заполнил богословский диспут двух священнослужителей: одного — принадлежащего культу Сигмара, второго — культу Ульрика. Богословская суть диспута ускользнула от понимания Магнификуса, однако он все-таки догадался по некоторым фразам, что ученые клерикалы борются за освобождение своих церквей от государственного налогообложения.

Четвертый лист делили поздравления, некрологи и частные объявления типа: «Гильдия альтдорфских гномов-часовщиков с прискорбием сообщает о безвременной кончине нашего доброго товарища Мипома Зоркого, покинувшего нас на 972-м году жизни вследствие рецидива грудной жабы. Мы выражаем наши глубочайшие соболезнования вдове и родителям покойного».

Или: «Желающие получить навыки верховой езды на боевых гидрах могут посылать свои заявки по адресу: 2 Облачный переулок. Дом 3. Геру Кытику. Стоимость полного курса — 70 сер. имп».

Или трогательное: «Где ты, единственный?! Мне уже 190, а я все одна. Блонд. Цвет глаз — зел. Рост — 1 м 73 см. Вес — 56 кг. Образ. высш. Дворянка. Писать: Улица Четвертого Триумфа. Д. 6. Люссия Вермотти».

Как раз на прочтении этого объявления в магазин вернулся запыхавшийся продавец. Глаза его радостно сверкали, а руки сжимали прямоугольный металлический футляр.

— Вам очень повезло! — сообщил, выложил футляр на стол перед молодым человеком и раскрыл его. — Цельный остланский бриар, чубук из лобной кости «хладнокровного», золотой охладитель. Работа фон Гаера, по эскизу мастера Бомса. Продолжение линии «Гнезда Фениксов». Оригинал. 400 лет.

Магнификус достал трубку, подержал ее в руке и удовлетворенно кивнул:

— Чудесно! И сколько?

— Шесть серебряных импов, — смущенно признался продавец. — Дешевле не отдают. Редкая вещь.

— Простите, — перебил его Второй. — Я почти всю жизнь прожил в пустыне и совсем ничего не смыслю в деньгах. Шесть серебряных импов — это больше, чем золотой?

— Конечно нет! — воскликнул продавец. — Золотой — это десять серебряных импов, или правильнее — империалов. И сто медных.

— Тогда давайте табак, вон тот, в белом кувшинчике, — успокоившись, попросил Магнификус. — Обкурим трубку.

Продавец с готовностью снял с прилавка нужную коробку.

* * *

Попыхивая своей новой трубкой, Магнификус продолжил ознакомление со столицей Империи. Город ему определенно нравился. Чистые широкие улицы. Добродушные симпатичные жители. На каждом углу уютные закусочные, как правило, под открытым небом, в огороженных низкими деревянными оградами палисадниках. В одном их таких заведений молодой человек решил подкрепиться. Он заказал себе жареной картошки с грибами и рюмочку чего-нибудь крепкого. Официантка, принимая заказ, уточнила, что святой отец имеет в виду под «чем-нибудь крепким»? Магнификус сослался на крепость полынной водки, но добавил, что как раз ее-то и не нужно. Тогда официантка посоветовала ему фирменную настойку на мандрагоре. Мол, по крепости то же самое, а вкус гораздо интересней. Второй доверчиво согласился и принялся разглядывать идущих мимо прохожих. По тротуарам улиц Альтдорфа двигались в основном обычные люди, хотя можно было встретить и деловитых гномов, спешащих куда-то с толстыми кожаными папками в руках, и степенных азуров, задумчиво прохаживающихся вдоль витрин магазинов, и даже гоблинов. Очевидно, какую-то цивилизованную их разновидность. По проезжей части то и дело проносились кареты и маршировали группы вооруженных всадников.

Одежда столичных жителей представляла собой гармоничную смесь, состоящую из элементов нарядов средневековой эпохи и эпохи Возрождения, в частности — рококо, явственно дополненное штрихами моды конца двадцатого столетия. Так, на носу сидящего за соседним столиком господина в бирюзовом камзоле красовались пижонские солнцезащитные очки, а изящные ножки официантки обтягивали черные нейлоновые колготы. Впрочем, общую картину это не портило. Да и потом, Магнификусу уже приходилось сталкиваться как с двухколесной «колесницей» Тордиона, марки «Харлей Девидсон», так и с самозарядными пистолетами ван Хала марки «Кольт».

Миленькая обладательница нейлоновых колгот принесла фирменную настойку, и Второй отвлекся от своих наблюдений. Изучив на свет хрустальную стопку, наполненную желтоватой жидкостью, путешественник решительно, одним глотком, опустошил ее и осознал, что настойка на мандрагоре — ближайший родственник текилы. Ему невольно захотелось попросить официантку принести для ознакомления бутылку, но он вовремя вспомнил, где находится.

— Вы довольны? — заботливо поинтересовалась девушка.

— У меня на родине это называется текила, — честно ответил он.