XX век танков

Но, как мы указали в заголовке, если двое будут делать одно и то же, получится у них далеко не одно и то же. Это в полной мере относится к развитию танков во Франции и Англии. Обе страны готовились к новому туру позиционной войны, однако результаты подготовки различались настолько, насколько это возможно в принципе.

При первом же взгляде на французские танки, спроектированные в 1930-х годах, становится очевидным, что создавались они для неспешного прогрызания полуподавленной обороны. Должен признаться в собственном заблуждении. Почему-то я долгое время, находясь под впечатлением реального опыта Второй мировой войны, полагал калибр пушек английских и французских танков слишком мелким. Действительно, для надежного подавления огневых точек противника 37-мм и 47-мм пушки явно не подходят. Но в том-то и дело, что бороться с дотами и дзотами эти танки, похоже, не собирались. Эта задача по-прежнему возлагалась на тяжелую артиллерию. Главной задачей так называемых пехотных танков становилось прикрытие собственной броней наступающей пехоты и помощь ей в борьбе с вражеской пехотой. Именно и только с пехотой! Поэтому все французские танки того времени имели относительно надежное бронирование (около 40 мм) и небольшую скорость. Действительно, а зачем танку высокая скорость, если он не собирается отрываться от пехоты? И зачем нужна более мощная пушка, если самой опасной целью представляется какой-нибудь одиночный пулемет в окопе? А то и вообще группа вражеских пехотинцев. Недаром ведь в какой-то момент даже английская 6-фунтовка, она же 57-мм пушка, была сочтена слишком мощной для задач, стоящих перед танком, а уж 75-мм пушка, воткнутая в корпус французского «Сен-Шамона», выглядела откровенной роскошью. Поэтому решение снизить калибр пушки, одновременно увеличив боезапас, было вполне логичным и последовательным. А относительно правильности такого решения можно было только рассуждать, ведь практической проверки оно не прошло. Точно так же не представлялось ошибочным и сокращение экипажа до двух человек по той же самой причине. Предполагалось неспешное и постепенное продвижение в глубь вражеской полосы обороны, где все цели были статичными и разобраться с ними вполне мог один командир-наводчик.

Исходя из всего этого, можно сделать вполне логичный вывод: французские танки отвечали техзаданиям, но изначально не отвечали требованиям современной войны, потому что они были лишены нескольких важнейших качеств. Они не обладали достаточной мобильностью. Их средства связи не позволяли координировать действия больших групп танков. Малочисленность экипажа не обеспечивала оперативной реакции на изменения боевой обстановки, поэтому их попытки сформировать танковые дивизии не имели особого смысла. Невозможно было использовать все эти R35, Н35 и S35 группами более батальона, ну или эскадрона, если вам так угодно. Реальная боевая ценность легких механизированных и танковых (или кирасирских, если не забывать об эскадронах?) дивизий совершенно не соответствовала численности собранных в них танков. Если мы чуть забежим вперед, то увидим, что французским танкистам удалось сыграть заметную роль только в двух операциях, причем даже эта заметная роль не принесла французам особых выгод, так как обе операции были с треском проиграны. Мы говорим о попытках нейтрализации прорыва танков Гудериана под Седаном и контрударе дивизии де Голля по прорвавшемуся корпусу все того же Гудериана. Зато в этих боях весьма отчетливо проявились все конструктивные недостатки французских танков.

Давайте проведем небольшой мысленный эксперимент. На минуту представим, что весной 1940 года противники обменялись своими танками. И тогда, по моему мнению, операция «Гельб» провалится с оглушительным треском, потому что с французскими танками на руках немцы не сумеют сделать совершенно ничего, несмотря на свою совершенную организацию танковых частей и отработанную систему снабжения. Недаром же, заполучив довольно много французских танков, они так и не нашли им применения, хотя, по бумажным характеристиками, они заметно превосходили 35(t) и 38(t). Но чешские танки воевали в составе вермахта, а вот французские — нет. Или вы всерьез будете ссылаться на батальон S35, загнанный куда-то в карельские болота? А может быть, два батальона В1, переделанных в огнеметные танки? Французские машины совершенно не соответствовали немецкой доктрине блицкрига или маневренной войны в целом, и никакие модернизации и переделки не могли исправить эти принципиальные недостатки. Французы создавали свои танки в качестве вспомогательного оружия пехоты для действия на линии фронта и не далее, что и предопределило их плачевную судьбу. Никак не сумеет батальонная пушка вести танковую войну, даже если ей приделать моторчик с пропеллером.

Англичане также исходили из предположения, что будущая война будет статичной и медленной пехотной войной, хотя вести ее и придется с применением моторов. Подтверждением этому может служить, как ни странно, ставка на стратегические бомбардировщики, которые предполагалось сделать основной ударной силой Королевских ВВС. Предполагалось, что на континенте армии снова закопаются глубоко в землю, и линия фронта снова надолго останется неподвижной, а в это время тяжелые бомбардировщики в полном соответствии с доктриной Дуэ выбомбят Германию из войны. А танки в это время будут, как и раньше, обслуживать нужды пехоты.

И все-таки англичане пошли чуть дальше французов. Они решили, что действия пехоты должны поддерживать так называемые армейские танковые бригады — Army tank brigades. Это, разумеется, лучше, чем французские танковые батальоны, расписанные по пехотным дивизиям. Но! Но это лишь относительно лучше. Как говорится, утверждение, что дважды два — пять, это относительно лучше и даже, в каком-то смысле, научный прорыв по отношению к утверждению, что дважды два — семь. Но, разумеется, для тех, кто не знает, что дважды два — все-таки четыре.

При этом англичане в области создания пехотных танков проявили потрясающую косность. Уважая принципы политкорректности, мы не станем употреблять термин «тупость». Они тоже смотрели на танк как на идеальное средство борьбы с пехотой противника. А в таком случае наиболее оптимальным решением видится следующее: напихать как можно больше пулеметов и смотреть на пушки как на неизбежное зло, которое лучше всего ликвидировать вообще, а если не получается, то свести вред к минимуму, до минимума же снизив калибр этих самых мерзких пушек. А каков минимальный калибр пушки? Правильно, легкий пулемет. Ведь слово «gun» в английском языке имеет много значений, даже, например, «пистолет»… Вот так и появился бред сумасшедшего по имени «Матильда I». Скажу откровенно: я совершенно не представляю, каким образом английские генералы намеревались использовать этот танк, точнее сказать, самоползающую пулеметную точку. Один из моих друзей на вполне резонный вопрос: «А каким местом они думали?» — тоже вполне резонно ответил: «А с чего ты взял, что они вообще думали?»

Но «Матильда-первая» была только первым шагом в пропасть. Когда зашел разговор о создании нового пехотного танка, было немедленно сделано предложение возродить пресловутый Mk.V с двумя спонсонами по бортам, разумеется, уменьшив калибр пушек с 6 фунтов (57 мм) до 2 фунтов (40 мм). Не знаю, что сделали с человеком, который зарубил это предложение (опасаюсь, ничего хорошего), но все-таки оно было отвергнуто. В результате появился все тот же танк Mk.V минус спонсоны, но плюс башенка наверху. Назвать эту нашлепку башней не поворачивается язык. Созданную британским конструкторским гением химеру назвали «Черчиллем». Не знаю, в честь кого именно, но Уинстон Леонард Спенсер Черчилль представляется наименее вероятным, в Англии не в ходу были Сталинграды и проспекты имени Туркменбаши, так что, скорее всего, это был Джон Черчилль, первый герцог Мальборо, хотя мы не исключаем персоналии барона Черчилля оф Аймута или барона Черчилля оф Сэндбриджа. Сэр Уинстон решил-таки, что в его честь, и даже заметил, что у танка, носящего его имя, недостатков больше, чем у него самого, но ведь никто другой такого про себя не скажет?!

Впрочем, английские конструкторы проявили настойчивость и известную фантазию, а потому появились «Матильда II» и даже «Валентайн». Кое-кто называет его лучшим легким пехотным танком Второй мировой войны. Мы ни в коем случае не намерены оспаривать этот титул, но зададим вопрос: а является ли он похвалой или совсем наоборот? Тем более что, как выяснилось достаточно быстро, британские пехотные танки вооружены, как бы это сказать помягче, неадекватно. Качество фугасных снарядов 2-фн пушки было таково, что сами танкисты просто выбрасывали их, оставляя только бронебойные. А что представлял собой бронебойный снаряд того времени? Литую болванку каленой стали, которая могла убить человека, только оторвав ему голову прямым попаданием. Помните идейное обоснование проектирования пехотных танков? Вот и оцените сами ценность этих «боевых» машин.

Впрочем, англичане всегда отличались большим своеобразием мышления, недаром они до сих пор ездят по левой стороне улиц. Поэтому не следует удивляться тому, что британская армия нашла-таки возможность усесться аккуратно между двух стульев, начав строить так называемые крейсерские танки.

Что вдохновило их на этот подвиг — сказать сложно. Во всяком случае, в ряде источников на данный вопрос дается прямой ответ: Советский Союз. Кто же еще может быть виноват во всех бедах? Дескать, британская военная делегация, побывав в СССР, была настолько очарована танками БТ, что по возвращении немедленно потребовала таких же, причем здесь и сейчас. Бирмингемская фирма лорда Наффилда охотно откликнулась на предложение Генерального штаба, и появился танк Al 3.

Впрочем, имелась и другая точка зрения. Крейсерские танки, работа над которыми началась в начале 1930-х, являлись материальным воплощением идей знаменитого теоретика Джона Фуллера. Однако я полагаю, что своей известностью он обязан тому, что никто не читал его основной работы — курса лекций, прочитанного в начале 1930-х годов. Вот что пишет американский автор Джордж Форти:

«Фуллер и Лиддел-Гарт были прекрасными примерами мыслителей, которые выдавали постоянный поток книг и статей по теории и практике танковой войны. Оба смотрели в будущее и отстаивали создание мощных бронетанковых соединений, в которые будут входить все рода войск (танки, артиллерия, инженеры, пехота) и которые будут действовать в тесном взаимодействии с авиацией. Впервые Фуллер изложил эту концепцию в своих лекциях в 1932-м, но Англия осталась глуха, зато в Германии и России его слова упали на благодатную почву. Однако позднее Фуллер начал склоняться к мнению, что танки должны действовать самостоятельно, не связываясь с другими войсками, которые неизбежно будут снижать их скорость передвижения. Лиддел-Гарт стал признанным экспертом по танкам в 20-х и 30-х годах. Его работы изучались во всем мире. Однако в конце 30-х, непонятно почему, он начал сомневаться в собственных взглядах и пересмотрел свои же теории. Тем не менее его первые работы были распространены очень широко, особенно в Германии».

Формально все выглядит благопристойно. То самое взаимодействие разнородных сил, которое принесло позднее неоспоримое превосходство немцам, но об этом пишет Форти. А что же писал сам Фуллер? А ведь писал он то, что иначе как бредом сумасшедшего назвать нельзя.

Во многих книгах можно встретить утверждение, будто британские танкисты рассматривали себя как прямых наследников кавалерии. Наверное, такое утверждение имеет под собой основания. Вспомним провальные действия кавалерийских корпусов на Сомме. Может, тогда и родилась мысль заменить конницу быстроходными танками, а Фуллер только озвучил ее. Однако он же довел идею до полного абсурда, кавалерия ведь тоже бывает разной. Так вот, Фуллер попытался отбросить военную мысль назад не на 5 лет и даже не на 25, а сразу на все 500! Описанная им в своих лекциях тактика действий механизированных соединений до изумления напоминает тактику рыцарской кавалерии периода Столетней войны: мелкие отряды закованных в броню танкистов, тьфу! рыцарей, слоняются по стране, изредка и неохотно занимаясь осадой замков. Точно так же, по мнению Фуллера, будет выглядеть будущая война. Мелкие механизированные подразделения слоняются по стране, старательно избегая так называемых «противотанковых опорных пунктов».