XXXL. Как (не) влюбить(ся) в миллиардера

– Миша, завтра мы точно узнаем, где искать поганку. Такой материал, который у нашей цыпочки – это же бомба. И тянуть с публикацией моего позорища не станут, я думаю. День, два от силы. Я как раз приду в себя после встречи с летучей Промсарделькой. Наберусь сил, а потом уничтожу тварь.

– Горыч, репутация… – завелся Мишка.

– Я так долго был непогрешимым, что мне кажется уже пора ее слегка испортить, – ухмыльнулся, откинув от себя компресс. – И купи мне грелку. Эти чертовы пакеты текут.

– Господи, Холод, у нас земля под ногами горит, а ты про грелки думаешь, – простонал помощник, – может клизму еще прихватить, чтобы два раза не бегать?

– Ага, скипидарную. Прихвати, воткну ее начальнику охраны. – И машину подай. Я хочу расслабиться.

– Сейчас не стоит, – предупредительно выставил вперед руку мой заботливый друг. – Горыч, ну почему ты вечно лезешь на рожон? Нам осталось всего три встречи. Через два дня мы уедем отсюда и больше никогда…

– Ты не понял? Я хочу расслабиться, – прорычал я. Мне категорически нужна была смена обстановки, иначе я бы сошел с ума и порешил всех вокруг. С детства ненавижу, когда мною манипулируют. Эта чертова Лягушонка бросила мне вызов, а я не смог противостоять. Кому? Толстой бабе, у которой в мозгу две извилины и те прямые. Я – Егор Холод обделался как щенок. Такое не прощают. Точно, сейчас мне нужна грохочущая музыка, неоновый свет и куча извивающихся в этом свете тел. Отвлечься, перед ответным ударом. – Ночной клуб подойдет.

Зинаида

– Мы идем в «ночник», – радостно рявкнула Лизка, бросив на мой стол три флайера. – Нужно отметить твое чудесное спасение. Да Варькина в стрессе. А в стрессе она даже страшнее, чем в радости. Помнишь же, что стало с ЛЭП тогда? Ну, в детстве?

Я вздрогнула. Столько лет пыталась забыть. Зато теперь у меня есть компромат на обидчика и я на коне.

– Ты видела, кстати? Ты снова звезда. Вот.

Я уставилась на экран телефона и чуть не зарыдала увидев название видео «Промсарделька-паук». Ужасное чудовище ползло по стене, виляя задом, как падшая женщина. Зрелище было душераздирающим.

– Смотри, сколько лайков и комментариев, – радостно хрюкнула Ухогорлоносиха.

– Этот гад заплатит за каждую минуту моего позора, – рявкнула я. – А сегодня надо расслабиться. Ты права.

– В восемь вечера встречаемся возле «Бешеной псины». – радостно гаркнула Лизка и подняв столб пыли унеслась в закат.

Интересно, кому в голову пришло прелестное название? Надо же. Я поднялась с неудобного стула и поняла, что у меня болит все тело. Альфредыч сегодня свалил с работы очень рано, поэтому триумфом насладиться мне не удалось. Ну ничего, тем слаще будет утром купаться в лучах славы. Я кровожадно улыбнулась, нащупав в кармане флешку, глянула на часы и засобиралась домой. К выходу в свет нужно подготовиться досконально. Я кстати, очень давно не отрывалась. С тех самых пор, как Варькиной запретили судом приближаться к нашему любимому ресторану «Три сосны» ближе чем на полкилометра.

До дома я добралась быстро. Вошла в темную прихожую, услышала как очередной «Хуан Карлос» в телевизоре яростно клянется в вечной любви Кончите, а она блеет что-то невразумительное. Попыталась проскользнуть незамеченной в свою комнату, но наступила на хвост вертящейся под ногами Чуче. Кошка предательски взвыла, как пароходная сирена и в предбаннике тут же возникла маман. Я в очередной раз поразилась, как мы с ней не похожи. Родительница похожа на веточку, и спина у нее прямая. И в потемках даже не поймешь, что это она моя мать, а не я ее.

– Ты становишься очень известной личностью, – фыркнула родительница. Черт, она тоже видела мой позор. – Мне подруги звонят. Сочувствуют. Знаешь, Зинаида…

– Мам, потом меня втопчешь в грязюку. Мне некогда, – прервала я поток словоблудия и позорно сдала все явки и пароли, лишь бы отвлечь неуемную натуру родительницы. – Мы с девочками идем в ночной клуб.

– Боже, ты меня услышал, – взвыла маман, – а там будут мальчики?

– Ага, кровавые в глазах, – буркнула я, представив в каком восторге была бы мамуля, увидев извивающихся в свете софитов, ряженых мальчиков, глядящих на мир безумными взглядами. Хмыкнула, расправив плечи прошла в свою спальню и захлопнула дверь перед любопытным носом матушки.

– «Утяжки» надень обязательно, – восторженно прорыдала из-за двери родительница, словно я институтка, отправляющаяся на мой первый бал в дворянском собрании. – И корсет, чтобы декольте выглядело аппетитнее. Вы в какой клуб идете?

– В «Пьяную кошку» – на голубом глазу, соврала я, пуская по ложному следу соглядатая. Даже не сомневаюсь – через час мать будет в ночном клубе с очередным дурацким названием. Она вооружится прибором ночного видения, биноклем и прочим арсеналом умелого фискала. И что-то мне подсказывает, что вышибут ее из заведения с позором.

– Вот, – уже провожая меня возле двери, что-то сунула мне в карман мама. Деньги наверное.

– Да не надо было, – стыдливо заметила я, пожалев о крамольных мыслях в ее сторону и о своей лжи. Бедная мама.

– Ты, главное, ни в чем себе не отказывая. Я там на все случаи жизни положила. С богом.

Я вывалилась в ледяные сумерки, поежилась и хотела вернуться, решив, что лучше бы завалиться в кровать с интересной книгой, вазочкой с конфетами и жирным какао. Только вот мать меня не пустит, это уж точно. Еще и пенделя даст для ускорения. Остановила бомбилу, обвалилась на заднее сиденье и уставилась в окно, на проплывающие за стеклом, покрытым ажурными дождевыми струйками, здания.

– Прибыли мадам, – наконец оповестил меня водитель. Я расплатилась с дядькой, чуть на загнувшись от названой им суммы, в корчах. Предчувствие, грызущее душу всю дорогу, вдруг загудело предупреждающе-красными вспышками в моем измученном мозгу.

– Черт тебя дери, Зинка, – голос Варькиной развеял морок. Я уставилась на разодетую в пух и прах подругу, похожую на женщину с низкой социальной ответственностью и застонала. Чулки на коротких ногах подруги собрались гармошкой, а юбочка, похожая на носовой платок, подколотая булавкой на пояске, норовила свалиться к лаковым ботфортам. Господи, нам точно дадут под зад пенделя, еще на этапе прохода в клуб. Фейс-контроль мы не пройдем. Рядом маячило еще более странное нечто, затянутое в розовый латексный костюм, сразу переходящий в остроносые боты на каблуке и в пушистую маску топорщащуюся длинными ушами.

– Господи, ты снова оделась как монахиня, – прогнусил розовый заяц.

– Лизка, – прохрипела я, борясь с апоплексией чувства прекрасного, вызванной экзистенциальной парадигмой. А если по-русски, то с тошнотой и мигренью, свалившей меня созерцанием красотищи. Фейс контроль мы точно не пройдем.

– Конечно, Лизка. И Катька еще тут, – помахала распятой пятерней перед моим обалдевшим лицом, Варькина. – Мы твои подруги, помнишь? Или нос задрала, став известной? Пойдем уже, болезная. А то все веселье пропустим. Сегодня тематическая вечеринка.

– Вы не предупреждали, что сегодня будет бал-маскарад, – жалко икнула я, – я бы тоже костюмчик надела.

– Какой? Как в прошлый раз? Все пришли красивые, а ты в костюме тюленя, – загоготала Варькина и схватив меня за руку потащила ко входу в гнездо порока, разукрашенного под портал в ад. – Кроме того, сегодня нет никакого маскарада, не выдумывай. Скоромный день сегодня. Просто вечеринка в стиле диско. И улыбайся, блин. С такой мордой нас точно развернут.

– Что у тебя там? – подозрительно прищурилась я, глядя как подружейка ежесекундно поддергивает кофточку в районе подмышки. Нехорошее предчувствие усилилось ощущением того, что нам сегодня наваляют. «Три сосны» до сих пор не оправились после того, как Варькина отметила там прошлый свой стресс. А там заведение было основательное, не сравнить с этим хлипким клубиком.