XY?

– Интересно, а вот у Тома, Вила и этой Рейчал сейчас икота? Мы же их так часто сейчас вспоминали.

– С чего бы? Мы же, как мы поняли, застряли во времени, значит сейчас они замерли на месте.

– Или подносят ложку ко рту с черной икрой.

– Но не Вилл, – сказал Тим, – он своих не трогает.

Молчание закрыло наши рты, а потом как резко отпустило и мы громко засмеялись.

Тишина снова окутала нас своим невидим пледом, под которым нам было так уютно.

III

– Мить, ты не устал еще рулить? – спросил я.

– Подустал, – ответил он, после чего зевнул.

– Может тогда на обочине припаркуемся и поспим? А то все равно права только у тебя, вдруг тут тоже ГАИшники есть и нас штрафанут.

– Да нет тут ГАИ, – встрял Леха.

– Давай проверим.

– Ладно. Давайте спать. Может, это вообще все сон, – сказал Митя. – Мы проснемся и все.

– Не-а, – сказал Тим, – не получится. Не может всем вместе один и тот же сон снится, мы же не в фильме «Кошмары на улице Вязов».

– Да, Фредди не видно, – ответил я.

– А если мы чей-то сон? – спросил Митя.

Мы все задумались.

– Да быть такого не может. Сам подумай, человек не может столько спать, сколько мы живем, – сказал Леха.

– А если этот человек сейчас в коме? – предположил я.

– Не вижу смысла во всем этом.

– Я тоже, – согласился Тим.

Мы гладко подъехали к пыльной обочине. Митя выключил свет в салоне. На улице была глухая ночь.

– Спокойной ночи.

– Сладких снов.

– Приятных сновидений.

– Крепких снов.

IV

Вокруг меня преобладали в основном серые цвета. Трава на детской площадке, песок, асфальт – все серое. Людей почти не было, только в дали между невысокими панельными домами расхаживали темные силуэты. С этой дистанции невозможно было различить кто идет, парень или старик, девушка или девочка.

Вокруг меня было пусто, как в душе у олигарха. Я решил пройтись.

Силуэты были уже совсем близко и тут я куда-то переместился или лучше сказать телепортировался.

Я был около подъезда. Этот дом я помнил, я знал многих людей оттуда.

Странно было то, что около подъезда были разбросаны зеленые еловые веточки. На сером фоне они сильно выделялись.

Потом я начал слышать голоса:

– Наташа умерла. Машина сбила. Только не расстраивайся, все будет хорошо.

Наташа.

Я знаю ее хорошо, даже очень. Еще бы она мне в детстве нравилась. Сейчас не так, но все же… Не знаю почему, но я не испытал сочувствия. Наверно, из-за того, что я знал, что это сон.

Снова телепортация. Меня вновь выкинуло на детскую площадку.

Я осмотрелся. На большой ржавой, но рабочей сфере, на которой мы в детстве все катались стояла Наташа. Он стояла на самой вершине, как китайский монах. Она не двигалась и сфера тоже.

Она выглядела как сейчас в плане возраста. Те же русые волосы глаза, но она была тоже, как и все вокруг, серая, лишь над головой шло какое-то освещение, похожее скорее на миниатюрную летающую тарелку, чем на нимб.

– Не переживай, – сказала она.

– Я не переживаю, – ответил я.

– Я не про себя.

– А про что?

– Про жизнь.

– В ней у меня нет проблем.

– Нет, есть. Ты часто думаешь о смысле жизни. – Есть такое.

– Хочешь я тебе скажу, что это такое, жизнь?

– Да, – сказал я, хоть и хотел ответить «нет». – Жизнь – это игра.

– Как компьютерная или как у реперов?

– Ты имеешь в виде: «Моя игра, моя игра. Она мне принадлежит и таким же как и я»? – слова Басты, она просто сказала, не напевая.

– Да.

– На самом деле все не так. Жизнь – компьютерная игра. Сейчас ты проходишь уровень. Как в классической аркаде.

– Что тогда конец уровня?

– Равно, что и конец жизни.

– Смерть?

– Или еще она называется переходом на другой уровень.

– Ты на другом уровне уже?

– Нет, сорок дней ждать загрузку.

– А что там будет, на втором уровне?

– Ты не на первом уровне, чтобы переходить на второй.

– А на каком?

– Сам посмотришь когда переходить будешь.