Я б ему... дала

Мерзавец князь оказался не только породистым самцом, не только секс-террористом с фантазией и опытом... Эта племенная скотина был ещё и суперплодовитым.

Там, где нормальный мужик с первого раза смог бы лишь попугать своим белком мою неопытную матку или (при большом везении) заделал бы одного ребёнка, этот умудрился осчастливить двойней!

– Поздравляю, будущая мамочка, рожать будем двоих, – гинеколог широко улыбнулась, словно это не мне, а ей привалило счастье в двойном размере.

– А может, вам показалось? – Я поверила тут же, но мозг упорно пытался найти лазейку для спасения.

– Нет, точно двойня. Пол определять еще рано, но отстреляетесь сразу за два похода в роддом. Считайте, что повезло. – На этот раз улыбка была не такая широкая и во взгляде мелькнуло сочувствие.

Напрашиваться на еще какую-нибудь «радостную» весть я не стала. Новость о двойне размазала меня по гинекологическому креслу. Силы куда-то подевались. Боевой запал потух. А предстояло еще как-то добраться домой и сжиться со счастьем.

* * *

После такой новости тянуть с поездкой в Питер было уже глупо. Дамир, конечно, рассчитался со мной за секс, и никаких претензий по этому поводу предъявить я не могла. Однако ребенок... два ребенка – это уже совсем другое дело.

Как и следовало ожидать, ни на работе, ни с транспортом вопросов не возникло. Стоило лишь заикнуться о Питере, Мэрилин сама предложила оплачиваемый отпуск. «На пару недель, чтобы уже точно донести до князя все прелести предстоящего отцовства».

С машиной выручили подруги. Вначале они хором заявили, что ни за что не пустят меня на поезд. А потом устроили спор о том, чья машина подходит лучше для транспортировки беременной, словно из-за жёсткой подвески у меня и правда могут начаться роды.

Хорошее это было время! Волнительное ожидание новой встречи с Дамиром. Эйфория от беременности. Легкая шизинка от двойни. Сквозь тошноту и раздражительность. Прекрасная летняя погода и только радостные предчувствия.

О том, что на самом деле мой мозг поглупел из-за убойной дозы гормонов, тогда не думалось. Я порхала, как глупая бабочка-однодневка. Примеряла наряды, в которых появлюсь перед его сиятельством. Брилась, стриглась, педикюрилась.

И лишь гораздо позже, когда возвращалась из Питера в свою провинцию, поняла, что сама виновата в горьком разочаровании.

Для меня еще с первой встречи его сиятельство князь был обычным мужиком... с чуть более горячим темпераментом, чем у среднестатистических соплеменников, с красивым телом, которым я беззастенчиво пользовалась для своих нужд, с хорошим чувством юмора и терпимым набором недостатков.

Мой Дамир всегда был рядом. Его не нужно было искать или звать. Вместо армии наемных работников у него имелись козел да кошка. И даже старик Левданский звал его исключительно по имени – Дамир.

Но вот так уж вышло, что в Питере моего Дамира не оказалось. Вместо него здесь был Генеральный директор гигантской компании Дамир Закиевич Абашев, попасть на прием к которому сложнее, чем выбить талончик на бесплатное УЗИ.

Не зная личного номера телефона князя, я трое суток обивала порог охраны, приемной и даже канцелярии. Я научилась не глядя доставать из сумочки паспорт и разворачивать на последней странице. Но так и не увидела Дамира.

Вначале к нему банально не пускали. Угрожали вызвать полицию или выставить из бизнес-центра. Потом кормили «завтраками». А к концу третьего дня признались, что босса уже неделю нет в стране, и со мной соизволила встретиться помощница Дамира – та самая Аглая.

Лучше бы мы не встречались. Лучше бы я не ездила никуда. Лучше бы... все на свете было лучше, чем то, что случилось.

Глава 15. Формы женской солидарности

Дарья.

Я помнила помощницу Дамира. Эту серьёзную даму без возраста, которая указала на меня после просмотра дюжины анкет наших девушек, забыть было сложно.

Невысокая блондинка в очках, с каре, с тонким крючковатым носом и узкими губами как отпечаталась в памяти. Сейчас она выглядела так же. Даже костюм, казалось, был похожий. Но вот возраст... среди дорогой техники, лакированных поверхностей и хрома почему-то исчезли и годы.

Тридцать пять, а без очков, возможно, и тридцать – совсем не дама средних лет. Скорее, моя ровесница. Чуть более уставшая, прячущая молодость за дорогим строгим нарядом, как за броней.

Я даже отчество её уточнять передумала. Неудобно стало. Словно состарю.

Но правила в этом разговоре устанавливать было не мне.

– Дарья Юрьевна, здравствуйте. Не ожидала вас увидеть. Подозреваю, Дамир Закиевич тоже, – она убавила мой оптимизм первой же фразой.

– Добрый день, я надеялась встретиться с Дамиром.

– Сожалею. Его нет, и вернётся нескоро. Некоторые дела потребовали личного участия, – она многозначительно улыбнулась одними уголками губ. Взгляд при этом остался холодным.

– «Нескоро» это сколько? Неделя, две?

– Не все поездки Дамира Закиевича можно просчитать заранее. Думаю, как раз вам это известно.

Второй намек был еще буквальнее первого. Аглая охраняла неприкосновенность своего босса как доберман.

– А можно в таком случае узнать его номер телефона? – После грязного реверанса в мою сторону благодушие упало до отметки «ноль», и маска милой Даши Подберезкиной не лезла на лицо.

– Прошу прощения, это невозможно. Распоряжения не было.

– Окей. А сами вы можете связаться с ним и на минуту дать мне трубку?

Даже представлять, как буду при помощнице говорить о двойне, не хотелось. Не о кошачьем же помете сообщаю!

Однако, похоже, выбора не оставалось. Еще неделю или две ходить сюда как на работу – так себе удовольствие.

– Сожалею, это тоже невозможно. Но, если вам так важно сообщить Дамиру Закиевичу какую-либо информацию, вы можете рассказать все мне, а я уже при встрече поставлю его в известность.

От такого поворота меня аж передернуло. Кто-то откровенно заигрался в идеальную ассистентку большого босса.

– Спасибо. Не надо! – Резко захотелось убраться из этого офиса и из города. – Лучше я зайду сюда через неделю.

– Ваше право.

Аглая пожала плечами. Давая понять, что разговор закончен, она встала.

– Всего хорошего! – Я тоже поднялась. Ноги уже несли к выходу. Нужно было только обойти длинный стол для переговоров и шагнуть в коридор. На волю, где в машине ждали подруги и дышалось полной грудью, а не как здесь – полувздохами.