Я больше не коп

«Надо было взять ружье, — думал Мелоун. — Почему я испугался? Я бы мог пристрелить этого Хинча из—за кустов. С десяти ярдов даже пуля 22–го калибра сделала бы свое дело, если бы попала в нужное место. Но что бы сделали с Бибби двое других, услышав выстрел? Нет, подожду, что будет дальше».

Если бы только они не забрали его револьвер… Кольт на бедре придавал бы уверенности, хотя Мелоун стрелял из него лишь по мишеням и однажды в рысь.

Перед его глазами маячило лицо Эллен. Потом оно стало расплываться, и Мелоун осознал новую опасность.

У него начали слипаться глаза.

Четыре дня и ночи на службе и сильная простуда перед ними сделали свое дело. Хорошо, что ему удалось прошлой ночью поспать хоть пару часов.

Мелоун отчаянно боролся со сном, даже придерживая веки пальцами. Но и это не помогало. Поляну перед глазами словно застилал туман.

«Если они напьются, то могут напугать Бибби. Не бойся, малышка. Папа здесь».

Небо начало раскачиваться, как качели Бибби на заднем дворе. Вверх… вниз…

Если бы можно было закрыть глаза хоть на пару секунд…

Он все еще мысленно разговаривал с Бибби, когда сон одержал победу.

* * *

— Хватит. — Фуриа забрал у Хинча бутылку и привинтил крышку. В стакане Хинча оставалось несколько капель.

— Но, Фур… — запротестовал он.

— Я сказал, довольно. — Сам Фуриа не пил. Он вообще ничего не пил, кроме содовой, — даже пива. «Ты боишься опьянеть», — как—то поддразнила его Голди.

— О'кей, Фур. — Хинч опрокинул стакан, влил оставшиеся капли себе в горло и бросил стакан в раковину. Он ударился о грязные тарелки и разбился.

— Осторожнее! — прошипел Фуриа. — Ты разбудишь девчонку. Нам не хватало только детского плача.

— Она отключилась полностью. — Голди растягивала третью порцию виски, зная, что четвертой не будет, пока рядом Фур. — Просто чудо, что делает выпивка с девятилетней девочкой! Она отправилась в долгое путешествие. — Голди хихикнула. — До встречи, Бибби!

— Тебя могут отправить в тюрьму, Голди, за спаивание малолетних, — ухмыльнулся Хинч.

— Слушай, остряк, если я и попаду в тюрьму, то за что—нибудь поважнее — например, за убийство.

— Ладно, — сказал Фуриа. — Тебе пора идти, Хинч.

— Есть, сэр, — отсалютовал Хинч.

— И не умничай. Делай только то, что я сказал, помнишь, что я тебе поручил?

— По—твоему, у меня цыплячьи мозги? Конечно, помню. Болтаться по городу и слушать в оба уха. Правильно, Фур?

— Да. И больше ничего. Ни выпивки, ни шлюх — только слушать и не привлекать к себе внимания.

— Сплетни лучше всего слушать на Фрейт—стрит, — сказала Голди. — Это улица, которая проходит мимо железнодорожной станции. Старые городские придурки вечно там околачиваются — обналичивают чеки социального страхования и забегают в пивную. Купи бутылку дешевого портвейна, Хинч, и пусти ее по кругу — тогда они выложат тебе все, что происходит. Эта публика узнает новости раньше, чем члены городского управления. Можешь припарковать машину на станционной стоянке. Ею все пользуются.

— Слушаюсь, мэм. — Хинч направился к двери.

— Погоди. Я поеду с тобой. Позже встретимся на стоянке.

— Черта с два! — Фуриа стукнул бутылкой по столу. — Никуда ты не поедешь, Голди!

— Мне нужно кое—что купить.

— Что, например?

— Например, «Тампакс», если хочешь знать. Сегодня утром у меня начались месячные. И я должна покрасить волосы — уже заметны корни. Потом нужно купить дезодорант для Хинча. Я больше не могу находиться с ним рядом — от него воняет.

— Мои бабы на меня не жаловались, — запротестовал Хинч.

— Я не одна из твоих баб. Почему бы тебе хоть иногда не принимать ванну? К тому же нам нужна жратва, Фур. Хлеб и молоко для девчонки.

Фуриа задумался.

Хинч сплюнул в раковину.

— Будь ты моей бабой, то побоялась бы показывать коготки.

— Ты злишься, потому что я тебе кое—что не показала, — с усмешкой отозвалась Голди.

Фуриа резко повернулся. Его макушка едва не коснулась подбородка Хинча.

— Ты приставал к Голди?

Хинч попятился:

— Что ты, Фур! Клянусь Богом! Она просто пытается мне напакостить. Я ей не по душе.

— Что верно, то верно, — кивнула Голди, продолжая усмехаться.

— Только тронь ее пальцем, Хинч, и ты труп.

— Никогда в жизни… — пробормотал Хинч.

— Помни, я тебя предупредил. А ты, Голди, никуда не поедешь. Это слишком рискованно.

— Было бы рискованно, если бы я пошла в салон красоты. Но в городе есть новая аптека и супермаркет. Не беспокойся, я буду осторожна.

— К дьяволу молоко, — сказал Фуриа. — Мне его никогда не покупали. Я радовался, раздобыв стакан воды, в котором не плавал бы таракан. Ладно, Голди, поезжай, только купи мне пиццу и вишнево—ванильное мороженое.

— Тебе и в аду пицца понадобится, — засмеялась Голди. — О'кей.

— Скажи, в этой дыре есть газета?

— Конечно, еженедельная. Выходит по четвергам.

— Сегодня как раз четверг. Купи мне газету. — Фуриа усмехнулся. — Хочу почитать о себе критические отзывы.

Голди кивнула и взяла сумочку. На ней были свитер и бушлат, а на голову она повязала косынку.

— Ладно, вонючка, поехали. Я высуну нос в окошко.

— Если бы не Фур, — зарычал Хинч, — я бы вырвал твой сучий язык!

— Чем бы я тогда ублажала Фура? — Голди проплыла мимо Хинча, как будто его здесь не было.

* * *

Мелоун проснулся от боли. Что—то царапало ему лицо, как игла. Какую—то секунду он не понимал, где находится. Потом вспомнил, смахнул с лица ветку и сел.

Было темно.

Мелоун проспал всю вторую половину дня и значительную часть вечера. Луна была уже высоко. Он не мог разглядеть стрелки часов, но знал, что уже поздно. Должно быть, он спал часов десять, если не больше.

В хижине горел свет — шторы были опущены только наполовину. Мимо окна прошла фигура, потом другая, третья… Они были не слишком осторожны. Мелоун не мог видеть их выше пояса, но понял, что все трое здесь.

«Какой шанс я упустил? Как я мог позволить себе заснуть, когда там Бибби?»

Десять минут Мелоун сидел в кустах, пытаясь оправдаться перед собой. Попутно он разрабатывал мышцы от ног и выше. Боль и онемение постепенно проходили. Он научился этому, проводя долгие часы в патрульной машине.