Я больше не твоя…

— Не уверен. Но полагаю, у меня нет выбора — эта его фраза злит меня и бесит. Хочется послать его к чертовой матери и чтоб он никогда оттуда не возвращался. Но я не должна так говорить. Хотя, почему это?!

— Выбор есть всегда. Тебя сюда никто не звал. Я не собираюсь навязывать тебе свою дочь. Ты можешь уйти и считать это глупым розыгрышем своего братца, он очень хорош в этом — встаю и отношу скан в раковину — Где дверь, ты знаешь.

И тишина. Оборачиваюсь посмотреть: вдруг он там умер от счастья? Не выдерживаю и хмыкаю.

Он сидит, погруженный в раздумья. Интересно, он меня вообще слышал?

— Марк? — тихо окликаю его. Он подымает взгляд на меня:

— Могу я увидеть…?

Боится даже вслух сказать мою дочь? А вот и хрен ему!

— Нет. Не можешь. Сейчас тебе лучше уйти. Позвони мне, как что-то надумаешь — я подхожу к нему и делаю решительный жест рукой, показывая что пора ему уйти.

Он молча обувается и выходит. Закрываю дверь и иду в ванну. Нужно срочно умыться холодной водой, потому что я зла до ужаса.

Как я могла вообще влюбиться в него? Он же кроме самого себя никого не любит! Какой с него отец?! Он слово дочь — то кое-как родил, когда только пришел, а еще посмотреть хотел.

Да по его виду было понятно, что он и не пришел бы, если бы не Вадим.

Вот если бы ему кто-то другой сказал, о том что у него возможно есть дочь, он вряд ли бы поверил. Но ведь это родной брат. С чего бы ему не доверять?

Я злилась. На Марка, на Вадима, на себя.

Чтоб успокоить свои эмоции, пошла стирать детские распашонки вручную. Заодно и займу себя чем-то.

/Марк/

Выйдя на улицу, немного постоял, вдыхая воздух и собираясь с мыслями.

Я повел себя как придурок. Не мудрено, что она меня выставила за дверь. Я бы себя тоже послал. Совсем чокнулся. Ребенок же не в чем не виноват. А я повел себя как идиот. Да еще и приперся с пустыми руками…

Сев в машину, велел водителю везти меня в торговый центр.

Выбрав мягкого розового медведя, набрал еще каких-то кукол и что-то развивающее. Не очень понял, о чем мне пыталась втереть продавец, но взял.

Помня, что Марина сладкоежка, заехал в пекарню. Там собрал корзину сладостей и шоколад.

Возвращался к ней с надеждой на то, что все же впустит в квартиру и мы поговорим.

Так и вышло.

Едва позвонив в дверь, замер, прислушиваясь к шагам. Она открыла, держа на руках ребенка.

— Входи. Не стой на пороге.

Я прошел внутрь, сразу отнеся корзину на кухню. Потом, подхватив пакет с игрушками, прошел в комнату. Здесь я увидел изменения. Был сделан косметический ремонт и сменена мебель. Вместо старого дивана стояла двуспальная кровать, возле которой приютилась детская кроватка.

Сама Марина сидела на кровати, усадив дочь в подушки.

— Это тебе — протянул малышке медведя. Она что-то радостно залопотала, потащив медвежье ухо в рот.

— Юляша, мишка фу какой. Не нужно тянуть его в рот.

Девочка была полной копией Марины: светлокожая, волосики белые, как пух, глаза и те — Маринину. Если она моя, то своего я ничего в ней не увидел.

— Присядь, Марк — она похлопала рукой по краю кровати. Я осторожно опустился. Малышка перестала жевать медведя и настороженно уставилась на меня.

— Надеюсь, мы придем к согласию о тесте — заговорил я, привлекая внимание девушки к себе. Она посмотрела на меня:

— Я и не собиралась препятствовать. Потом, если захочешь, можешь видеться с дочерью.

Я согласно кивнул. Все же она изменилась. Стала будто старше. И выглядит усталой.

— Ты ведь еще учишься?

— Да, учусь. У меня пока еще свободное посещение.

— Понятно. Когда мы сможем съездить сделать тест?

— Да хоть сейчас. Жди на кухне, я переоденусь и одену дочь.

Я вышел и уселся на стул. Если тест покажет что это реально мой ребенок, то я увезу их из этого места. Куплю квартиру или дом. Машина ей тоже не помешает. И няня.

Спустя двадцать минут они вышли. На Марине были джинсы и водолазка. Она будто стала еще худей, чем была раньше. Только грудь и бедра стали чуть больше, а талия совсем тонкая. Волосы собраны в хвост, на лице — ни грамма косметики.

Девочка была упакована в комбинезон и забавную шапку с ушами и мордой мультяшной кошки. На ногах малюсенькие розовые сапожки. Она забавно сопела и сосала соску.

Марина усадила ребенка в коляску и быстро обулась. Сверху натянула куртку с капюшоном. Потом снова взяла дочь на руки. Мне хотелось помочь, но я не решился протянуть малышке руки.

Она перехватила дочку поудобней и уверенно стала спускаться по ступенькам. А я шел следом. И чувствовал себя так хреново, будто влез в чужую жизнь, с намерением разнести все в хлам.

Но я не собирался этого делать. Сейчас я должен наладить общение. Ведь, возможно, нам снова придется видеться очень часто из-за дочери.

Я отвез их в ту же клинику, где делал анализ с Дашкой. При воспоминании о ней, даже немного поморщился. Быстро глянул в сторону Марины, она не смотрела на меня, а что — то шептала дочке, которая с увлечением смотрела в окно.

Результат теста будет готов завтра.

Отвезя их домой, сказал что позвоню, как только получу документ. Марина лишь махнула рукой и вышла из машины, сказав не провожать их.

Я вернулся в свою квартиру. Видеть брата желания не было. Мне нужно было решить, как быть дальше. Что-то подсказывало мне, что результат теста подтвердит мое отцовство.

/Марина/

Я не думала, что он вернется так быстро. Дочка только проснулась, я успела ее переодеть и накормить. И тут Марк. С корзиной сладостей и игрушками. А какое ошеломленное лицо! Еле сдержалась, чтоб не засмеяться в голос: Юляша была мамина доча. Считай, что всю внешнюю схожесть она взяла с меня.

Ну и естественно, я ждала его вопросов о тесте.

Решив, что нечего тянуть кота за хвост, я быстро собралась, сложив сумку документы. Дочь я не решилась дать ему подержать, пока буду надевать верхнюю одежду, поэтому усадила ее в коляску.