Я больше не верю людям

Люди стали расходиться.

Когда мы отправились к машине, нас окликнул молодой парень. На вид ему было около двадцати, но я уже не верила своим глазам, однажды я ошиблась с возрастом Себастьяна.

– Здравствуйте, Элиз, – сказал парень с приятным французским акцентом, – Я Этьен, друг Себастьяна.

– Здравствуйте, – я внимательно посмотрела в его зелёные печальные глаза и крепче сжала руку мужа, – Откуда вы знаете моё имя?

– Мы с вами встречались однажды, – ответил он и, заметив на моём лице недоумение, пояснил: – Я приезжал однажды к Себастьяну. Вы тогда были в Лойтше вместе с ним…

Я вспомнила странного незнакомца, который пришёл посреди ночи, и мило улыбнулась.

– Да, я помню.

– Себастьян, попросил меня передать вам вот это! – парень протянул мне толстую папку, – До скорой встречи, Элиз, и вы, молодые люди!

Парень слегка поклонился и быстро растворился в толпе разъезжающихся по домам людей.

– Ты поняла, что это было сейчас? – тихо поинтересовался Том.

– Нет, – я взглянула на папку и тяжело вздохнула, – Дома разберёмся.

***

– Какого чёрта? – дыхание перехватило.

– Лиз!- возмущённо воскликнул Билл, который уже полчаса крутился вокруг меня, – Что ты там прочла?

– Это завещание! – я протянула листок мужу и растерянно взглянула на Тома, – Себастьян оставил завещание, в котором сказано, что я полноправный хозяин его квартиры в Париже…

– У него есть квартира в Париже? – удивлённо спросил Том.

– Я то же самое могу спросить у тебя, Том! Я понятия не имею! Он всегда говорил, что жил у друзей или на съёмных квартирах…

– Я покажу это завещание юристу, чтобы узнать подлинное ли оно, – Билл протянул листок Тому.

– Оно подлинное, – утвердительно кивнул старший Каулитц.

– Откуда ты знаешь? Может это… Нет оно и правда настоящее!

Я мило улыбнулась, увидев забавное личико Билла. Он был безумно мил.

– Тут ещё письма, – я достала стопку писем из папки и подняла их над головой, – Он написал письма, каждому из нас…

– Я не хочу сейчас читать, – возразил Том.

– Я тоже, – Билл виновато опустила глаза.

– И я прочту когда-нибудь в другой раз.

Настала тишина. Затем Билл взял телефон и куда-то позвонил.

– Завтра утром летим в Париж, смотреть эту квартиру, – пояснил он.

Я опустила руку в папку и вытянула оттуда связку ключей.

– А вот и ключи, – проговорила я, не сводя взгляда с брелка в виде чёрной розы.

Сердце едва не остановилось…

***

Мы стояли возле двери в квартиру и не решались войти. Меня ещё немного шатало после перелёта, и поэтому я практически висела на муже, обхватив его за руку.

– И откуда у него квартира в центре Парижа? Может, от родителей досталось? Или… – нарушил тишину Том, но, заметив наши с Биллом серьёзные лица, тут же прекратил свои рассуждения на эту тему, – Давайте войдём. Я не собираюсь стоять здесь целый день!

– Ты становишься невыносимым! – пробубнил Билл, – Даже хуже меня!

– Думаю, это не возможно, дорогой, – улыбнувшись, сказала я. Билл обиженно вздохнул:

– Вы никогда не повзрослеете!

– Кто бы говорил, – едва слышно сказал Том.

– Может, войдём? – поинтересовалась я у братьев, которые с удовольствием бы продолжили спор.

– Да, конечно, – хором ответили близнецы. Я повернула ключи и открыла дверь. Мы осторожно вошли квартиру, в которой царила полная темнота. Окна были занавешены тёмной тканью и мы едва могли передвигаться среди каких-то коробок под ногами.

– Сейчас я открою окно, – сказал Том и дёрнул то, что заменяло занавеску вниз. В комнату хлынул яркий дневной свет. Я зажмурила глаза и закашляла от потока пыли, который поднялся вверх.

– Когда он здесь был в последний раз? – тихо спросила я, озираясь по сторонам.

– Ощущение, что несколько веков назад, – проговорил Том.

– Скорее лет, – поправил брата младший Каулитц.

Я внимательно осмотрелась по сторонам большой просторной комнаты, на стенах которой висело множество картин и фотографий, в коробках так же лежали фотографии людей, природы и животных, эскизы, цветные картинки или же простые наброски карандашом.

– Он что рисует? – спросил Том, рассматривая картины, – Точнее, рисовал?

– Картины не его, – тихо ответила я, – Себастьян говорил, что очень любит покупать работы молодых художников. А вот наброски, что в коробках, возможно, его.

– А фотографии? – Билл держал в руках снимок с маленькой улыбающейся девочкой в грязной поношенной одежде.

– Они точно его. Вся его жизнь, – я тяжело вздохнула, – Ты ведь замечал, что он всегда фотографирует…

Билл кивнул и огляделся по сторонам.

– Здесь нужно немного прибраться, но ничего не менять.

– Посмотрите! – внезапно воскликнул Том, – Эта коробка совсем новая! В ней фотографии. Наши…

– Наши? – хором спросили мы с Биллом и кинулись к парню.

– Значит, он приезжал сюда недавно, – сказала я, указывая на фотографию, со дня рождения Каулитцев.

– Около месяца назад, – тихо сказал Билл, – Помните, он уезжал на пару дней?

Мы с Томом кивнули.

– Я только не понимаю, зачем он оставил эту квартиру мне. Почему не друзьям или Николь?

– Здесь вся его жизнь… Наверное, он хотел, чтобы именно ты сохранила её, – проговорил Том, сжав мою руку.

– В любом случае, я не имею права здесь находиться. Нужно найти его родственников и…

– ОН БЫЛ ОДИН! Как ты не понимаешь, Лиз? – недоумевал Билл, – Давайте, лучше приберём здесь. Мы с Томом займёмся уборкой, а ты осмотри другие комнаты и просто отдыхай. Можешь посмотреть фотографии.

Я знала, что спорить было бесполезно, так же, как и отыскивать в этой квартире спальню. Видимо, мой друг не жил здесь, а лишь изредка приезжал. Я отыскала ещё одну небольшую пустую комнату и решила, что именно в неё нужно будет сложить все фотографии и для начала вынуть их из коробок и разложить в альбомы. Но всё это нужно будет сделать немного позже. Уже после рождения ребёнка я снова смогу сюда вернуться. Иначе у нас просто нет времени, а возвращаться в эту квартиру одной я просто боялась.