Я больше о тебе не мечтаю

– И... какой же срок?
– неожиданно задает она вопрос, укладывая в пластиковый пакет флаконы с духами.

– Второй месяц, - отвечаю, краснея.
– Пол еще пока не знаю. Рано.

– А ты хочешь знать заранее?

Смотрю на маму таким взглядом, будто она спрашивает о чем-то абсурдном. Ну, разумеется, я хочу знать. Как можно не хотеть? У меня уже сейчас есть потребность называть ребенка по имени; возможно, купить для него или для нее какую-то одежду, игрушки.

– Хочу. Очень.

– Скажешь, кто это будет, когда узнаешь?

Я задерживаю дыхание, глядя, как мама, поджав губы крутит пальцами ручки пакета. Ей самой будто неловко и странно говорить со мной на эту тему.

– Ну, конечно, скажу, мам. Обязательно.

– Дочка... ты ведь не страдаешь?
– она резко вскидывает голову и смотрит мне в глаза внимательным и беспокойным взглядом, что в какой-то миг мне начинается казаться - мама способна видеть меня насквозь. Но это не так. И знать о моих сложностях в отношениях с Каримом, ей не нужно...

– Не страдаю, мам. Нет.

– Но ты ведь сказала, что не любишь Карима.

– Я сказала, что сомневаюсь. Я не говорила, что не люблю. И давай не будем об этом. Мы... с Каримом должны сами разобраться во всем.

Она кивает и снова начинает складывать вещи в пакет - гели, крема, шампуни. Больше мы ни о чем не говорим. Только когда выходим из комнаты, мама вдруг крепко обнимает меня и шепчет:

– Ты только не думай, что я не буду вас любить. Не думай так, пожалуйста.

Я так не думаю, мам. Совсем не думаю...

*********

Возвращаемся домой, когда на улице уже начинает темнеть. Я все пытаюсь ответить себе на вопрос, как вести себя дальше, но ответа не нахожу. Наверное, все и так должно быть понятно. Но я, честно говоря, в полном недоумении. Выхода и выбора особо нет, а я его ищу и ищу, прокручивая в голове разные варианты развития дальнейших событий.

– Голодная?
– спрашивает Карим, стоит нам переступить порог квартиры.

– Ты же знаешь, что нет. Мама же накормила меня. Кажется, на неделю вперед...

– Тогда отдыхай. Завтра на учебу едешь?

Пожимаю плечами, стягивая шарф с шеи и забрасывая его на вешалку в прихожей.

– Скорее всего. Чувствую я себя нормально, так что причин не ехать у меня нет. Да и заняться особо нечем.

– В доме у отца мне показалось, что тебе все же стало плохо.

– Ну я же сказала, что нет, - прохожу мимо Карима, намереваясь отправиться в комнату, выпить таблетки и немного полежать, но он останавливает меня, схватив за руку.

– Соврала?

– Нет.

– В глаза смотри.

Я поднимаю на него взгляд и меня тут же прошивает нервная дрожь. Снова он близко, темные глаза обжигают, а запах духов приятно щекочет ноздри. Уйди, а? Я тут пытаюсь в себе разобраться, а ты мне вообще не помогаешь!

– Нимб?

– Что, переживаешь?
– усмехаюсь, иронично выгнув бровь.

Карим не улыбается.

– Именно так. Ответь честно.

– Отвечаю честно: я нормально себя чувствую, Карим, - на этот раз говорю серьезно, не иронизирую и не отшучиваюсь.

Посверлив меня взглядом еще минуту, он все же разжимает пальцы и отпускает мое плечо. Затем опирается руками о стену по обе стороны от моей головы, нависает как скала сверху, удерживая меня, будто в плену своей близости и запаха.

– Когда тебе к врачу, Нимб?

Сердце колотится, как ненормальное. Интересно, эта реакция на него когда-нибудь пройдет? Или меня так и будет колотить всю жизнь, стоит Кариму подойти чуть ближе?

– В начале следующей недели, - отвечаю тихо, глядя куда-то в область подбородка мужчины. Подбородок не так опасен, как его глаза.

– Вместе поедем.

– Что? Зачем? В этом нет никакой необходимости! Для чего тебе ехать?

– Хочу знать все, что скажет врач.

– Я могу передать.

– Нет. Не можешь. Хочу все услышать от врача, - упрямится мужчина, что вынуждает меня недовольно поджать губы.

– Не доверяешь мне?

– А разве нет повода?

Вот вообще обидно. Я ему ни в чем не лгала. А он... то спаршивает, точно ли ребенок его, то ДНК тест делает, то на совместных поездках к врачу настаивает. Да ну его!

– Не хочешь доверять - не доверяй. И отодвинься. Я спать хочу. Дай мне пройти.

********

Вместо того, чтобы отойти, Карим подхватывает меня на руки и несет в спальню, так и оставив пакеты с вещами, что мы привезли из дома отчима, валяться на полу в прихожей. Я вцепляюсь пальцами в его плечи, не понимая, зачем он все это делает? Кроме нас в квартире никого больше нет, и в проявлении какой-то излишней заботы нет никакого смысла.

Все это начинает сводить меня с ума. Он говорит, что не любит, но каждое его ласковое движение в мою сторону, рождает в груди призрачную надежду. Он говорит, что никогда не полюбит, что не доверяет, и чтобы я не строила иллюзий, и я честно пытаюсь. Не хочу убеждать себя каждый раз, что между нами возможно настоящее чувство, а потом снова и снова страдать от разбивающихся о стену его безразличия надежд.

Даже если мне придется смириться со свадьбой, с жизнью без любви, я не хочу, чтобы эта любовь отсутствовала только с его стороны. Не хочу снова открыть свое сердце, впустить его туда, боясь при этом никогда не получить ответа. Зачем он вводит меня в заблуждение?

– Я всего лишь хочу быть уверен, что с тобой точно все в порядке. И если что-то все же будет не так, хочу быть рядом, на тот случай, если тебе понадобится помощь, - говорит Карим, аккуратно опуская меня на постель в полутемной комнате.
– Дело не в недоверии. Так что успокойся.

Прерывисто вздыхаю, когда Карим слегка придавливает меня весом своего тела к матрасу. Не уходит, а продолжает смотреть в глаза, будто что-то ища в них.

– Ты держалась молодцом с родителями.

– Спасибо.... Ты тоже.

– Нам не нужно торопиться со свадьбой. Я сказал так отцу, лишь бы успокоить его.

Не знаю точно, что чувствую по поводу этих слов. Вроде они меня успокаивают, потому что Карим не потащит меня в ближайшие дни в ЗАГС, где мы наспех поставим подписи на бумажке, что сделает нас официально женатыми. У меня есть время, чтобы нормально подготовиться, окончательно свыкнуться с мыслью, что любить меня в жизни будет только мой ребенок.