Я больше с мамой не живу

Питер бросил свой рюкзак на пол и упал на диван, всё еще бушуя внутри от безысходности. Свободолюбивую птицу всё-таки посадят в клетку. Ей можно будет летать…, но только в комнате. Когда её выпустят на свободу, уже не известно.

========== Новый дом ==========

Питера всегда интересовали самолёты. Ему была интересна высота. Оказалось, он боялся самолётов. Проблема была не совсем в страхе, что случится авиакатастрофа. Просто он не сможет убежать. Сейчас он впервые столкнулся с такой проблемой, когда от его скорости ничего не зависело. Это было непривычно.

Но показывать страх нельзя. Маленькая Ванда, сидя у окна, беспокоилась не меньше него. Девочке будет ещё сложнее перенести все эти перемены, если рядом с ней будет такой же неуверенный и напуганный Питер. Был ли он на самом деле напуган? Возможно…

Спустя пару часов полёта, Ванда положила голову на колени брата и уснула. В полной тишине Питер стал размышлять. О многом. О том, что их ждёт, что будет дальше, сколько придётся скрываться. О том, когда отец их найдёт… Ведь найдёт. Эрик Ланшерр от своего не отступится — это юноша понял за тот небольшой промежуток времени, пока Магнето был с ним рядом. Но теперь же Питер боялся за сестру.

Спидстер никогда не жалел о том, что он мутант. Его скорость была гордостью. Она подходила свободолюбивому парню. Но скольких мутантов он видел — никто не был счастлив. Взрослым не было места в обществе, подросткам приходилось терпеть гонение со стороны сверстников, а кто-то чувствовал вкус предательства от самых родных существ в мире — родителей.

Ванда никогда не ощутит это бремя на себе. Но если в ней проявится ген Икс, сможет ли она стать частью мира? Питер желал своей сестре самого лучшего, чтобы она испытала все радости и горести жизни подростка, первую любовь… Если же она станет мутантом… А если ещё и это проявится внешне, то не видать его сестрёнке счастливой жизни.

Раньше юноша был уверен, что Ванда растёт нормальным ребёнком, но после слов Эрика, в нём больше не осталось былой уверенности.

***

Джейд взяла ключи с тумбочки, и, накинув рюкзак на плечо, отперла входную дверь. Выйдя из квартиры, она обернулась, послала пять воздушных поцелуев своим питомцам и тихо прошептала:

— Скоро вернусь, — девушка заперла дверь.

Этот ритуал она проводила каждый раз, когда выходила из дома. Как правило, в семь часов утра она встречала пустую лестничную площадку и, перекурив, шла на работу. Но сегодня девушка была не одна. Из квартиры напротив вышла старая, согнутая пополам бабушка.

— Добро утро, тёть Мэй, — улыбнулась девушка.

Старушка хоть и выглядела немощно, но первое впечатление было обманчивым. В свои семьдесят девять лет эта бабушка сохраняла ясность ума, остроту зрения и слуха, физическую силу и волю к жизни. Джейд часто думала, что если бы не её больная спина, эта старушка могла бы ещё зажигать.

— Доброе утро, Джейди, — поздоровалась та прежде чем повернуться. — На работу?

— На неё, родную, — ответила девушка, но лицом скривилась. Бабушка засмеялась, мол, понимает, куда бы Джей засунула эту работу. — А вы чего так рано?

— Всё, сдала я квартиру. Сегодня уже заедут новые жильцы, — гордо заявила Мэй.

— Серьёзно? Поздравляю. И кто заселяется? Опять старуха какая-то?

Вот что-что, а ещё одну бабушку Джейди не вытерпеть. В этом подъезде она одна молодая девушка… Это немного раздражало. Что странно — соседка была солидарна:

— Ой, хватит с меня этих стариков. Нет, на этот раз брат с сестрой. Я в подробности не вдавалось… — пока тётя Мэй говорила, Джей задумалась. Брат и сестра? Если вместе, значит один не может оплачивать стоимость съёма. А если не может, значит нет работы. Нет работы? Значит, молодые. До двадцати пяти лет. Это далеко не ровесники Джей. С детьми общаться ей и на работе хватает.

— А я-то уж надеялась, мальчик симпатичный, — наигранно вздохнула девушка.

— А ты всё о своём, о наболевшем, — засмеялась старушка.

— Так значит, будем видеться реже

— Почему? Я же в соседнем доме.

— Да, но это уже будет не то.

Мэй пожала плечами и улыбнулась своими желтыми, но ещё здоровыми зубами. Джейди уже было хотела распрощаться и побежать вниз, как бабушка странно прищурилась, смотря куда-то чуть выше лица девушки. Та уже приготовилась слушать нравоучения.

— Ты что, опять покрасилась?

— Просто освежила. Правда, получился тёмно-красный, а не каштановый. Наверное, нужно было сначала рыжий свести.

— Вот помню, у тебя детстве были хорошие русые волосы, — недовольно пробубнила та. — А теперь что?

—Что? — буркнула Джейд.

— Ничего, — в тон ответила старушка. — Посмотри на себя. Хорошо одета, очки умный вид придают…

— Вообще-то, очки я ношу для зрения, а не…

—…Глаза у тебя вон какие красивые, серые. Ну куда тебе этот красный цвет волос? — Бабушка её прекрасно слышала, но явно предпочитает игнорировать всякого рода уточнения.

— Если точнее, тёплый красно-каштановый, — устало сказала Джей.

Бабушка Мэй забавно покачала головой из стороны в сторону, но всё-таки улыбнулась. И Джейди любила её заботу, нравоучения. Но не в семь часов утра перед полноценным рабочим днем. Бабушка помахала рукой и не спеша стала спускаться. Джей тем же жестом попрощалась и побежала вниз, попутно забрасывая ключи в почтовый ящик. Надо бы ещё успеть на автобус. И пока она шла до остановки, представляла себе своих новых соседей.

Не везло тёте Мэй с жильцами. Одни умирали, вторые сдавали её в два раза дороже, третьи были шумными… Нет, Джейд тоже была молода и готова отрываться! Но когда этот шум был каждый день, а самой ей приходилось работать сутками — никаких нервов не хватало с таким соседством. Хотя, молодёжи, что заедет сегодня, тоже нет особого доверия.

Пока она шла не быстрым шагом, в кармане зазвонил телефон. На экране высветилось имя «Рай». Девушка не ответила.

***

— Я не буду хорошим отцом. Да и не надо тебе этого, — спокойно сказал Магнето, смотря на Питера, как на какую-то надоедливую муху. — Но я могу предложить тебе и Ванде присоединиться ко мне.

— Что? — ахнул спидстер. — Решил вернуться к старому? Неужели битва с Апокалипсисом тебя ничему не научила?

— Напротив, — покачал мужчина головой. — Я учту все ошибки, которые были сделаны в тот день.

Питер стоял напротив Ланшерра и не мог поверить своим ушам. Перед ним стоял не тот человек, которого он с Мистик пытался вразумить. Безжизненные глаза этого мужчины были наполнены горящей ненавистью, в то время как сам Эрик казался неживым. Как робот, которого запрограммировали говорить и действовать строго по плану.

— Не бывать этому, — сквозь зубы прошипел Питер, не узнавая в этом человеке того, кого хотел бы назвать отцом. — Но если ты собрался уничтожать людей, то моих мать и сестру ты тронешь только через мой труп!