Я больше тебе не враг

— Пока мне не надоест, и пока твоя подельница не объявится. Уверен, с ее появлением станет гораздо интереснее, — он снова разворачивается, чтобы уйти, — я устал. Не беспокой меня.

Каждое его слово, как пощечина. Очередное указание на то, как мало я теперь значу в его жизни.

— Не буду, — шепчу ему вслед, но Максим уже не слышит.

Он ушел, не потрудившись прикрыть за собой дверь.

Я закрываю ее сама, и только после этого всхлипываю, зажав себе рот ладонью.

В голове звучит безразличное «дальше что», и запах гребаных духов в каждом секундой все сильнее.

Пока я сидела здесь, взаперти, он был с другой девушкой. Это была разовая акция или у него появилась постоянная пассия назло мне? Или не назло? Может он просто встретил другую, от которой кайфует, так же как когда-то кайфовал от меня. А может, даже сильнее. Может, нашел в ней утешение, и она своей лаской залечивает раны, нанесенные моими когтями. И теперь он будет каждый раз возвращаться, насквозь провоняв чужими духами, будет смотреть вот так же равнодушно и ни о чем не жалеть.

Черт! Черт! Черт!

Визжу в ладонь.

Мне не должно быть так плохо! Не должно! Это всего лишь дурацкие бесполезные эмоции! Я же умная! Стратег, мать вашу! Заранее все просчитала и знала, чем все это закончится, так какого хрена?!

Стоит закрыть глаза и представляю его с другой! То с Алексой, то с кем-то еще. Не могу избавиться от этих видений, не могу дышать. И ничего не могу с этим сделать. Разве что…сбежать.

Надо уносить отсюда ноги, пока еще от меня хоть что-то осталось. Прямо сейчас!

***

Я дожидаюсь, когда дом полностью погружается в тишину и темноту, и выхожу из комнаты. Одета все так же нелепо и не по погоде, но у меня нет времени выбирать наряды. Да и нарядов нет.

У меня вообще ни хрена нет! Кроме меня самой и ребенка под истекающим кровью сердцем. И никто в этом мире мне не в состоянии помочь. Потому что та боль, которая так прочно поселилась в душе, сегодня стала во сто крат сильнее.

Кирсанову ничего не надо делать, чтобы заставить меня страдать. Достаточно просто вот так, исчезать на несколько дней, а потом возвращаться, принося с собой мерзотный запах чужих духов.

Я все еще считаю его своим. Дура! Не отпустила, не избавилась. Наоборот, так плотно увязла, что не продохнуть.

А он больше не мой! Он может быть чьим угодно! И одна мысль об этом причиняет дикие мучения.

Я не могу себя пересилить, все логические доводы и расчеты разбиваются об одну единственную преграду. Я его люблю.

Вот и все. И нет ни малейшего шанса укрыться от боли. Беззащитна.

В потемках спускаюсь вниз. Крепко держусь за перилла, чтобы не навернуться по ступеням, а оказавшись внизу, не оборачиваясь, иду к дверям.

Я знаю, где сейчас находятся охранники. Не просто же так все это время сидела в комнате и сопли жевала. Знаю с какой периодичностью они устраивают обходы, знаю, сколько времени занимает крюк по заднему двору и дорожкам, уводящим от дома в лес.

Сейчас самый простой путь через центральный выход.

На крыльце горит фонарь, но я быстро смещаюсь в тень. С минуту стою, не двигаясь, прислушиваюсь, думаю.

Калитка в воротах заперта, но открыть ее изнутри – не проблема.

Только далеко ли я уйду? На дворе снова ночь, пусть нет дождя, но погода не располагает к долгим прогулкам. Снова замерзну, заболею…

Смещаю взгляд к машине Кирсанова. Угнать? Пожалуй, не стоит даже пробовать. Опыта в таких делах у меня нет, облажаюсь.

Ладно, черт с ним. Погнали.

Я делаю первый шаг, чтобы спуститься с крыльца. И в тот же момент боковым зрением замечаю справа красный тлеющий огонек в тени под навесом.

Кирсанов! Мать твою! Переменная, которую я не учла в своем плане. Он же должен спать! Я была уверена в этом!

Только ни хрена он не спит. Стоит, молчит, смотрит на меня. Не вижу его лица, но чувствую взгляд, и сердце проваливается до самых пяток.

Отступаю на шаг назад.

Он делает еще одну затяжку.

Еще шаг.

Откидывает окурок в сторону.

Я натыкаюсь спиной во входную дверь. Тяжелая металлическая ручка больно упирается в бок.

Кирсанов идет в моем направлении.

Теперь я могу видеть его лицо. Зубы стиснуты, на скулах желваки. В глазах – черная буря, которая ничего хорошего не предвещает.

Нервы сдают в тот момент, когда он ставит ногу на первую ступень. Я разворачиваюсь, дергаю на себя дверь и влетаю в дом. Проскакиваю холл-гостиную, по лестнице мчусь наверх с такой скоростью, будто за мной демоны гонятся.

А демон только один, и я слышу его тяжелые шаги у себя за спиной.

Заскакиваю в свою комнату-камеру и закрываю дверь. Замка на ней нет, и пока я судорожно осматриваюсь по сторонам в поисках того, чем бы можно было подпереть, она снова распахивается. С такой силой, что от ее удара о стену содрогается весь дом.

На пороге Максим.

— И далеко собиралась?

— Я вернулась, — огрызаюсь, а у самой внутри все переворачивается.

— Не думал я, что ты настолько глупа, чтобы решиться на еще один побег.

— А я не думала, что ты такой жестокий сукин сын.

— Мммм, — хмыкает, — и кто же меня таким сделал?

— Отпусти меня, Макс! Просто отпусти! Не хочешь отпускать – сдай в полицию. Пусть они вершат правосудие. Не ты!

— Кто-то заговорил о правосудии? Надо же, какая ирония. Когда сама приговоры выносила, о нем даже не задумывалась.

— Я сделала то, что должна была, — пячусь от него, потому что Макс продолжает надвигаться, — Ты человека погубил и даже не понял этого. И никто бы тебя за это не наказал! Полиции плевать на таких вот, которые попользуют глупую девчонку и бросают.

— Хватит делать из меня чудовище! Я ни к чему не принуждал твою подругу. Расстались мы по обоюдному согласию. И что бы там потом с ней не происходило, я об этом не знал!

— Тебе было насрать!

— Конечно, мне было насрать. Всего лишь мимолетная девка, которой я никогда и ничего не обещал!

Я не выдерживаю и отвешиваю ему пощечину. Ладонь обжигает, а в темных мужских глазах вспыхивает что-то настолько лютое, что сердце в пятки уходит.

Сейчас он меня убьет… Закопает в своем сосновом лесу и никто, никогда не узнает о том, где покоятся мои кости.