Я буду твоим единственным

– Ты. Не знала, что заметишь.

– Извини, я был неосторожен.

– Я не помню, чтобы мне было больно, - отвечаю.

Он небрежно поглаживает меня по спине. Потом снова целует мои пальцы.

– Я скучал по тебе, - говорит он. Взгляд мой ловит, совсем слегка улыбается.

– Часто?

– Каждый день. Это часто?
– он спрашивает.

– Да, очень. Невыносимо часто.

Мне ли не знать? Илья переводит глаза на будильник.

– Надо ехать.

– Так рано? Я думала... может, мы останемся здесь на ночь? Я бы могла попросить соседку, чтобы она погуляла с Газзи...

Он молчит. Потом наклоняется и целует меня в плечо.

– Тебе было хорошо?
– спрашивает.

– Да. А тебе?

– Тоже. Я отвезу тебя. Если ты не против, утром заеду. Вместе поедем на работу.

– Можно, - пожимаю плечами. Нехотя приподнимаюсь и от души потягиваюсь. Приятная истома растекается по телу.

Он смотрит на меня. На мое лицо, на мои, должно быть, взлохмаченные волосы. На плечи и грудь. Я же беру его ладонь, сжимаю.

– Ты прекрасный хирург, Илья. Я так рада, что у тебя получилось восстановиться после случившегося. Искренне рада. Клянусь, когда ты снова начал оперировать, я плакала от счастья.

Он молчит, и я продолжаю:

– Мне твоя мама рассказала. Вернее... ты ей позвонил, а я рядом как раз находилась. Мы на диване сидели. Я же часто раньше к твоим ездила. А у нее динамик громкий... знаешь, в старых телефонах такие были. Она никак не соглашалась на сенсорный... Впрочем, это неважно сейчас. Всё, что ты говорил, я слышала. Каждое слово. С таким восторгом рассказывал, как всё произошло! Просто вау! У меня по коже мурашки бегали.

– Я не знал, что ты слушала.

– Да, прости. Я... не специально. Мне очень интересно было, как всё прошло.

Он притягивает меня к себе и обнимает крепче. Мы лежим еще некоторое время.

– Это слишком многого мне стоило. Да и радовался я, как выяснилось, раньше времени. В операционную-то вернулся, а толку? Стоял на подхвате, салфетки посчитать. Ничего интересного мне не доверяли еще почти год. Оперированные руки — всё, сразу крест. К тому времени уже много времени прошло после второй операции, я ежедневно тренировался и практически вернул былую ловкость. Но ни х*ена. Никто не собирался рисковать. На самом деле я зря терял время. Если бы можно было отправиться в прошлое, я бы пошел другим путем.

– Ты сделал невозможное. Знаешь, как о тебе говорят? Что ты хирург от Бога. Скольким людям ты помог! И скольким еще поможешь. Это очень важно. Наверное, это важнее всего. Я понимаю. Поработав с тобой бок о бок, я все до конца поняла. Ты бы просто не смог иначе. Не смог бы жить, занимаясь чем-то другим.

– Полина, я приехал к тебе, - говорит он.
– В Питере было достаточно работы, ты ведь понимаешь это? Мне предложили хорошее место, но я выбрал вакансию в Красноярске.

Я закрываю глаза.

– И я знал, что эта должность считается у нас проклятой, - усмехается он, я тоже быстро улыбаюсь.

– Какой ты смелый! Вау, Илья Викторович! Я поражена, - даже не пытаюсь скрыть едкий сарказм. Мы не в больнице, и сейчас он мне не босс. К черту субординацию.

– Ха-ха. На самом деле я много раз собирался вернуться, но всё время что-то случалось. Мешало. Однажды даже билеты купил домой, - к концу фразы его тон становится серьезным. Я тоже прогоняю улыбку.

– Надо было просто поехать в аэропорт. С этими билетами.

– Может быть.

– Ладно, это неважно. Всё неважно. Я пыталась тебя забыть, пыталась ненавидеть. Встречалась с другими парнями. Всё было не так.

– Аналогично, - он ведет пальцами по моей спине, касается бедер.

– Но... если ты ехал ко мне, почему не пришел сразу? Не сказал о своих намерениях? Я бы, конечно, послала тебя куда подальше. Но... ты бы хотя бы попытался!

Он усмехается на фразе «послала куда подальше». Некоторые вещи не меняются. Его я точно ничем подобным не испугаю. Значит, причина в другом. Невольно начинаю беспокоиться.

– Я хотел сначала посмотреть на тебя, - продолжает Илья с улыбкой.
– Познакомиться с новой Полиной. Богиней ночных смен, самой крутой медсестрой отделения!
– говорит восторженно, и я широко улыбаюсь в ответ.

– Прекрати!
– щипаю его, он подается чуть в сторону и смеется.

– Я серьезно! Так и есть.

– Кто ж спорит? А потом?

– А потом в моих планах было правдами и неправдами заманить тебя в свою постель, - теперь он щипает меня за задницу, я айкаю и смеюсь.

– В какой момент я потеряла бдительность и попалась на удочку?
– приподнимаю брови и смотрю на него. Он улыбается еще шире.

– Ты мне скажи.

Я вновь укладываюсь на его грудь, и мы снова обнимаемся. Проходит еще одна минута. Украденная. Нам давно пора идти. Время предательски тает. Пустоты как не было, так и нет. Лишь тепло. Оно наполняет меня до горлышка.

Следующие слова Илья произносит совершенно серьезно, словно мы не шутили совсем недавно:

– Полина, как раньше у нас не получится.

– Я знаю.

– Поля... у меня есть ребенок.

Я застываю.

Он сказал... что?

– Я так понимаю, ты не знала.

Я отстраняюсь и смотрю ему в глаза. А должна была знать?

Глава 20

Илья

У меня есть ребенок.

Простые слова. Всего четыре штуки. Одно короткое предложение. Правда, которая делит ее жизнь на до и после. И которая почти два года назад так же разделила мою. Подарила новый смысл жизни, отобрав шальную мечту, которой жил прежде.

Я чувствую, как Полина напрягается. Всем телом. Как замирает на целое мгновение, словно становясь фарфоровой статуэткой. Хрупкой, холодной. Не живой.

Я представлял себе этот разговор сотни раз. Даже тогда, когда был уверен, что мы больше никогда не увидимся. Когда вычеркнул себя из ее жизни, прислав уведомление о разводе.

Поля тянется к халату, я отчетливо вижу позвонки под ее тонкой кожей.

– Нет... не знала, - ее голос звенит.

Она поспешно одевается и садится на край кровати. Зябко обнимает себя руками. Сразу какой-то маленькой становится, беззащитной.