Я буду в маске

 ”Точно гей”, - подумала я.

– А точнее, - продолжил Лев, - с какой целью мужчина может подарить женщине такой подарок… Вот вы знаете, что в Древней Руси мужчины дарили жемчуг только своей избраннице? И что этот минерал не стоит носить человеку, который не нашел свою пару? Одинокие люди будут испытывать от него чувство тоски…

Не захотев слушать пусть и познавательный, но все-таки пересказ главы “Холодного жемчуга”, я с милой улыбкой перебила автора:

– Я читала вашу книгу.

 Лев широко улыбнулся:

– Мне приятно. Весьма приятно. И как вам книга?

– Честно? Мне понравилась, - ответила я.

– До последнего сомневалась, что так мог написать мужчина.

 Он, продолжая неподдельно улыбаться, подвинулся вместе со стулом поближе ко мне и случайно коснулся под столом своей коленкой моей ноги. Это вдруг вызвало во мне неожиданный импульс, который пробежался по спине и, задержавшись в районе поясницы, заставил меня вздрогнуть.

– Почему?
– спросил Лев и наклонился к моему лицу.

Его поведение показалось мне странным. Почему он так легко и непосредственно вторгается в твое личное пространство, Дашка? И почему меня это не смущает, а наоборот, вызывает волнующую дрожь?

– Ну, буду откровенна до конца - не всегда мужчина может так правдоподобно передать женские мысли и… действия. Особенно в самые страстные, постельные моменты. У мужчин и женщин разное к этому отношение. Мы хотим и чувствуем не всё… Одинаково, - ответила я, потупив глазки.

 Я себя не узнавала. Обычно в обществе мужчин, тем более незнакомых, я веду себя иначе. Клуб “Три маски” я не беру в расчет - там все происходит по-другому. Да и за все те четыре месяца, что я туда хожу, единственным, и физически, и эмоционально близким, стал мне только Эл. Только с ним я могла быть предельно откровенна. Только с ним я была самой собой, которую никто другой никогда не видел. А сейчас я так веду себя с этим писателем.

– И то, как вы это описали, бесспорно талант, - закончила я.

– И опыт, - добавил вдруг Лев.

– Опыт?
– вроде бы удивилась я.
– И в чем он заключается?

– В близком общении с представительницами прекрасного пола, - ответил он и, увидев усмешку на моем лице, неожиданно добавил: - Имеется в виду, в общении по душам.

– Ну да, по душам, - с кривой улыбкой, кивнула я.
– И как же это общение помогает вам набираться опыта?

Лев криво улыбнулся:

– Я наблюдательный. И способен подмечать мелкие, вроде бы ничего не значащие детали. Вот, например, вы…

– Я?

– Да, вы. Вы, когда говорите честно, слегка приподнимаете свою верхнюю губу. Она у вас очень чувствительная… - Майский посмотрел на мои губы, но вдруг резко перевел взгляд на мои глаза.
– А когда я вроде бы случайно коснулся вас под столом своей ногой, вы испытали жгучее волнение.

Не зная, как именно мне следует отреагировать на его слова, я засмеялась.

– И что это может значить?
– поинтересовалась я.

– А может это значить, например, что я вам симпатичен, - не раздумывая, совершенно бесстыдно ответил он.
– А также то, что если я приглашу вас на свидание, вы согласитесь.

– А вы приглашаете?
– уточнила я.

– Я бы рискнул, - кивнул он.
– У вас есть молодой человек?

Этот его вопрос неожиданно поставил меня в тупик.

 Есть ли у тебя молодой человек, Дашка? С сексуальной точки зрения есть. А с других? Я ведь до сих пор ничего не знаю про Эла: как его по-настоящему зовут, где он живет, кем работает. Мы не ходим в кино, театр, не проводим долгие вечера вдвоем. Мы встречаемся один раз в неделю тайком и скрываем друг от друга всю свою жизнь.

 Да, нам хорошо вместе, но можно ли из-за того, что происходит между нами раз в неделю, называть Эла моим “молодым человеком”? Скорее нет, чем да. Вот я и ответила это “скорее”:

– Нет.

Лев фыркнул и улыбнулся:

– Тогда я приглашаю вас на свидание, - сказал он утвердительно.
– Вы как к этому относитесь?

Вместо ответа я усмехнулась и покачала головой. Нет, Дашка, ты все-таки ошиблась, он не гей. Гей, каким бы талантливым писателем не был, не стал бы называть мои губы чувствительными и нарочно касаться меня своей коленкой. А уж тем более предполагать, что он мне симпатичен, и приглашать на свидание.

Льву мой такой молчаливый ответ не понравился. Он, играя бровями, посмотрел на мобильный телефон, лежавший рядом со мной на столе:

– Ваш?
– поинтересовался он.

– Мой, - с кивком ответила я.

 Тогда Лев без разрешения схватил телефон и тут же принялся что-то в нем набирать. Только я собралась возразить этому зазнавшемуся писаке, как услышала звуковой сигнал на чьем-то мобильном, и Лев, положив мой телефон на место, полез в свой карман. Звонил, как оказалось, именно его аппарат.

– Теперь у меня есть ваш номер телефона, а у вас мой, - сказал он с улыбкой.

 Не зная, как мне и на это реагировать, я вновь усмехнулась. Находчивый, наглый, наблюдательный этот Лев Майский. Мог бы такой тебе понравиться, а, Дашка? И чего это ты все улыбаешься и улыбаешься?

– И часто вы пользуетесь подобным приемом?
– поинтересовалась я.

– Не очень. В особенных случаях.

– Это я особенный случай?
– приподняла я брови от удивления.

– Несомненно.

– Почему?
– на мой вопрос Майский, загадочно улыбнувшись, с такой же загадочной интонацией ответил:

– Об этом я вам расскажу на нашем первом свидании.

 В этот момент вернулась Жанка. Я даже и не заметила, как она вошла в столовую, но зато услышала, как Жанна с треском уселась за стол, я даже испугалась, что стул под ней тотчас развалиться и моя подруга потерпит фиаско в виде падения на пол. Но стул не развалился. А Жанна, радостно прижимая большую серую папку к своей груди, сообщила:

– Фух, чуть не опоздала, Зоя Федоровна уже у лифта стояла… Вы тут не скучали?

Мы с Майским обменялись взглядами:

– Нет, что ты. Всегда приятно пообщаться с интересным собеседником, - ответил Майский.
– Ладно, я пойду. Пока, Жанна, - добавил Лев, касаясь Жанкиного локтя, потом такого же прикосновения удосужилась и я со словами: - Рад был познакомиться, Даша, - и, поднявшись, писатель поспешил удалиться.

Жанка проводила его взглядом до выхода и, когда он покинул столовую, потянулась к своей булке:

– О чем говорили?
– спросила она и, откусив румяный бочок булочки, запила его уже успевшим остыть чаем.