Я буду здесь, на солнце и в тени
Шрифт:
За нашими спинами несколько красногвардейцев курили и пили пенистое мбеге и шнапс из горечавки, который подавали в маленьких стопках. Они делали вид, что не видят нас. Хозяин коротко на нас взглянул, что-то пробормотал и принес на наш стол две тяжелые кружки. Мбеге, ибвату или мункойо [9] были не совсем легальными в ШСР, но и не под запретом. Пиво нам привозили из Верхней Италии через Альпы в маленьких бочках, на ослах и мулах.
— Ну, как вам мбеге? — Фавр не могла скрыть насмешки. За все годы я уже к этому привык, но ведь она пошла со мной в кабак, она, женщина, к тому же офицер высокого ранга.
9
Мбеге (Mbege),
— Знаете ли, мы не каждый день это пьем.
— Да, верно. Простите. Я ничего такого не имела в виду.
— Я предпочитаю мбеге сорт мункойо, хотя он более сладкий, но все равно… это пиво, я бы сказал, не такое тяжелое. Мбеге напоминает по вкусу старый грецкий орех.
Она засмеялась.
— Мбеге великолепно. Но есть кое-что, по вкусу действительно тошнотворное.
— И что же это?
— Это просто ужас!
— Так что же?
— Банановый фондю.
Мы рассмеялись.
— Неправда! Ничто не сравнится с настоящим фондю из подорожника. Только нужно его подольше кипятить.
— Фу! — снова засмеялась она.
— Сахар, соль, арахисовое масло, несколько ложек extrait de cochon… [10]
— Прекратите, комиссар!
— Это пошло бы на пользу тем, кто сидит там, позади нас. Фондю к пиву мбеге. Они бы не окосели так быстро.
Солдаты в дальнем углу кабака были грубые, неотесанные типы, они говорили на языке маттенинглиш, [11] диалекте Ной-Берна, которому я так и не научился. Они играли в игру: в этой игре за деньги один бьет другого по щекам. Двое солдат с красными рожами сидели напротив друг друга и по очереди лепили один другому пощечины. Третий, желтоволосый ениш, [12] прижимал левые руки противников к поверхности стола. Тупо повторялось одно и то же: клались деньги на стол, потом — глоток мбеге и — аритмичные, глухие звуки пощечин.
10
Extrait de cochon (фр.) — свиной экстракт, крепкий бульон из свинины.
11
Маттенинглиш — социолект района Матте в Берне, где исконно жили наемные рабочие, рыбаки, мелкие торговцы.
12
Ениш — этническое меньшинство в Швейцарии.
— Так что же сатори, Фавр?
— Сатори, мой друг, связано с предметностью. Отдельно взятый человек должен стать предметным, ощутимым. Называется самадхи у хиндустанцев, ву — у корейцев. — Она энергично положила руку мне на плечо. — Бражинский…
— Итак, сатори — это состояние?
— Бражинский его достиг, — ответила Фавр. — При помощи медитации, глубокого погружения в природу войны… Кто знает. Если бы мы это поняли, все было бы проще.
— Вы его знаете намного лучше, чем мне показалось сначала.
Она взглянула на солдат, отхлебнула мбеге и вытерла рот тыльной стороной ладони.
— Да.
Водка начала оказывать свое действие. Ее плечи расслабились, казалось, что даже морщинки под глазами исчезли, а кожа стала гладкой.
— Мы владеем огромным сокровищем, и оно скрыто в атомах. Это мне передал
однажды Бражинский, в прошлом году, когда немцы оккупировали наш город.— Как?
— Что как?
— Как он мог вам это передать из осажденного города?
— Ах, комиссар! Назовем это беспроволочным телеграфом.
— Беспроволочным? Даже у корейцев в Ной-Минске этого нет. Даже в Пхеньяне.
— Это новая коммуникационная структура. Я вам позже объясню. Бражинский жил спокойно, незаметно, приспособившись к обстоятельствам.
— Но если его терпели при немцах, то почему сейчас, после освобождения, к нему вломились в дом? К чему эта антисемитская мазня свиной кровью на его лавке? Я сегодня утром там был.
— Он опасен для ШСР, и он — ее надежда.
— Как он может быть сразу и тем, и другим?
— И это тоже в природе вещей. Ищите его. Найдите его. — Она допила свою кружку. — Происходит что-то знаменательное, комиссар.
И вдруг я увидел прямо перед собой и абсолютно реально Фавр и Бражинского, а с ними темнокожего мвана пяти-шести лет. Глаза у ребенка были абсолютно голубыми, и радужная оболочка, и зрачок.
— Вы и Бражинский были…?
Она не ответила, опустила глаза и положила на стол деньги. На банкнотах все еще печатали портрет товарища конфедерата Ленина, с глубоко посаженными темными глазами, почти азиатскими скулами и высоким лбом, хотя уже много лет назад он умер от лейкемии.
— Покажите мне ваши руки, — сказала она.
Я положил свои руки на стол ладонями вверх, она стала осторожно поворачивать их, разглядывая. Линии на ладони и сами ладони всегда казались мне уродливыми, я попытался убрать руки, но она удивительно крепко держала их, проводя пальцами по линиям на ладонях.
— У вас хорошие руки, партайкомиссар. Найдите его, — сказала она.
— Он поскакал к Редуту.
— Да, он в Редуте.
— Мы называем это фанга — пещера, отверстие в скале.
— Тогда скачите за ним в фангу, на юг, в Оберланд. Воспользуйтесь одним из входов на Шрекхорне. [13]
Оказавшись на свежем воздухе, я снова глубоко продышался. Мы шли рядом, немного опьяневшие, и молчали. Внизу, под нами, тяжело несла свои воды Аара. Ледяной холод выветривал тупые удары, которые наносило в лоб мбеге откуда-то изнутри головы. Когда я выдыхал, мое дыхание превращалось в пар.
— Комиссар…
— Вы хотели мне объяснить, как функционирует эта штука — беспроволочная коммуникация. Над ней ведь много лет работают, и я не знал, что у нас это наконец уже есть. Война изменится… Ракеты…
13
Шрекхорн — гора в Бернских Альпах.
— Штука… Система основана на произнесенном слове. Наши ученые называют это туманный язык.
— Не понимаю.
— Ну, война меняет не только каждого, физически и ментально, но и в целом, как общность. Не правда ли?
— Конечно, Фавр.
— Мы, те, которые раньше много читали, писали и издавали книги, ходили в библиотеки, эволюционируем сейчас, отдаляясь от печатного слова. Оно все больше теряет свою значимость. Если хотите, сейчас идет становление личностного языка.
— Наши диалекты и говоры и так существовали всегда в устной форме, письменным был только литературный немецкий. Диалекты — это наш койне как средство общения и причина, почему мы не говорим по-немецки.
— Точно. Таким образом, благодаря войне мы отдаляемся не только от литературного, но и от письменного немецкого языка. Язык — это некое средоточие символических звуков, форма которых имеет непонятное космическое происхождение и никогда не может быть познана.
— Так.