Я была здесь

– Царапина серьезная.

Я трогаю ее пальцем, она проходит по шее неровной полоской.

– Ничего.

– Надо обработать перекисью водорода.

– Все нормально.

Он качает головой.

– Котята ходят в лоток. От царапины может быть заражение.

– Да это все бред, просто слова из песни [19] .

– Нет, все абсолютно реально. Могут воспалиться гланды.

– Откуда ты столько всего знаешь о кошках?

– Когда я рос, у нас их было много. Мама считала неправильным кастрировать их и стерилизовать. Как для них, так и для людей.

19

Имеется в виду песня американского певца и гитариста Теда Ньюджента.

Я вхожу вслед за ним в розовую ванную комнату, отделанную в стиле шестидесятых, тут еще влажно после того, как он принимал душ. Порывшись в шкафчике, Бэн достает пузырек перекиси. Смочив ватный диск, наклоняется ко мне.

Я выхватываю диск.

– Сама справлюсь, – говорю я. Царапина белеет, перекись пузырится, одну секунду жжет, а потом все становится хорошо. А мы остаемся стоять в маленькой, жалкой и влажной ванной.

Я выхожу, Бэн – за мной и показывает мне дом: в гостиной мебель разных стилей, зоопарк музыкального оборудования в подвале. Потом свою комнату: низкая темная кровать, темные стены, акустическая гитара в углу и те же красивые полки, что и в гостиной. Но в дверь я не захожу.

Дождь прекратился, поэтому мы спускаемся по длинной лестнице на задний двор, и Бэн обводит его рукой.

– Вот тут они проводят почти все время.

– Кто? – И тут я вспоминаю, ради чего приехала. – А, пацаны.

– Знаешь, кстати, об этом… – начинает он.

– Ты их кастрировал?

– Это еще Мэг сделала, – он запинается об ее имя, но потом собирается. – Но они все равно не мальчики, то есть не оба. Еще Раз – девочка. А я думал, что они братья.

– Они, наверное, из одного помета. И все равно работает.

– Что работает?

– Шутка, – Бэн смотрит на меня озадаченно, так что я объясняю. – Раз и Еще Раз поехали кататься на лодке. Раз вывалился. Кто остался?

– Еще… – он осекается. – Ага, понял. – Бэн чешет голову, задумывается. – Только она имена перепутала. Потому что девочки не осталось.

Ну и вот. Мы вернулись к тому, почему я сюда приехала. Не котят повидать. А вот из-за этого. Потому что нас объединяет теперь эта трагическая связь. И мы стоим, а вокруг все мокрое. Затем он садится на ступеньки и закуривает. Предлагает сигарету и мне. Я качаю головой.

– Не пью. Не курю [20] , – говорю я, подражая песне из восьмидесятых, которую мы с Мэг отыскали на старых кассетных сборниках Сью.

– А чем ты занимаешься? – продолжает цитировать Бэн.

Я сажусь рядом.

– Хороший вопрос, – я поворачиваюсь к нему. – А чем ты занимаешься?

– Иногда подрабатываю на стройке то тут, то там, работаю с деревом. Концерты, бывает, даю.

– Ах да. «Скарпс».

– Ага. Вчера играли, и сегодня тоже концерт.

20

Слова из песни «Паинька» английского рок-певца Адама Анта (р. 1954).

– И здесь успел, и там.

– Можно и так сказать. Приходи сегодня. В Белтауне.

– Я ночую в Такоме.

– Я тебя отвезу, если не сегодня, то завтра точно. Переночевать можешь здесь.

Он что, серьезно? Я смотрю на Бэна с отвращением, и он слегка пожимает плечами.

– Ну, или нет, – и втягивает дым сигареты. – Ты сюда, вообще, зачем приехала?

– Котят навестить, – говорю я, обороняясь. – Ты же меня позвал, забыл? – Но после того, как я ему написала. Какого хрена я это сделала? – Нет, вообще на побережье. В Такому.

Я рассказываю историю с ноутбуком Мэг, о стертых письмах, о закодированной папке, над которой колдует Гарри.

У Бэна на лице мелькает странное выражение.

– Мне кажется, читать чужие письма – плохая идея.

– А что, тебе есть что скрывать?

– Если бы и было, мою почту ты уже читала.

– Да. С этого все и началось.

Он крутит сигарету между пальцев.

– Но те письма были мои. Мне написаны. Я имел право тебе их показать. А настолько лезть в ее личную жизнь, по-моему, неправильно.

– Когда человек умирает, жизни уже нет, да и личности тоже, так что лезу ли я в нее – спорный вопрос.

Бэну как-то не по себе.

– А что именно ты ищешь?

Я качаю головой.

– Не знаю толком. Что-нибудь подозрительное.

– Подозрительное в каком смысле? Ты подозреваешь, что ее убили, или что?

– Я пока не знаю, что думать. Но тут есть что-то странное, неоднозначное. Начиная с того, что за Мэг никогда не наблюдалось склонностей к самоубийству. Я об этом много думала. Пусть я даже не знала о том, что происходило здесь, но мы с ней всю жизнь дружили. И за все эти годы она никогда ни о чем таком не помышляла, не говорила. Значит, произошло что-то еще. Что толкнуло ее через край.

– Что-то, что толкнуло ее через край, – повторяет Бэн. Качает головой и прикуривает еще одну сигарету от предыдущей. – Что именно?

– Точно не знаю. Но в ее предсмертном письме были слова, что она одна приняла это решение. Как будто мог быть кто-то еще.

Бэн выглядит очень уставшим. И долго молчит.

– Может, она хотела, чтобы ты не чувствовала себя виноватой?

Я смотрю ему в глаза чуть дольше, чем следовало бы, пока не становится неприятно.

– Этого у нее не получилось.

Снова начинается дождь, мы с Бэном возвращаемся в дом. Он делает буррито с черной фасолью и темпе – в холодильнике стояла готовая смесь, – а потом показывает мне свою заначку сыра в пластиковой коробочке и натирает его для посыпки. Мы доели, а прошел всего час, ребята назад поедут только в пять, и времени впереди еще столько, что зевать хочется. Бэн предлагает показать мне Сиэтл, Спейс-Нидл или что-нибудь еще, но на улице не по сезону холодно, и мне никуда не хочется идти.

– А что будем делать? – спрашивает он.

В гостиной стоит небольшой телевизор. Внезапно очень притягательной становится идея заняться чем-нибудь обычным – не идти на заупокойную службу и не читать чужую электронную почту, а просто посидеть перед экраном, что после смерти Мэг казалось каким-то неправильным.

– Телик можно посмотреть, – говорю я.

Бэн удивляется, но берет пульт, включает ящик и отдает пульт мне. Мы смотрим повтор «Ежедневного шоу» [21] , а котята устраиваются рядом. Телефон Бэна вибрирует от эсэмэсок, раздаются звонки. На некоторые он отвечает, выходя в другую комнату, и я слышу его тихое «да тут дела возникли, может, завтра встретимся», – говорит он кому-то из звонящих. Я также подслушиваю унизительно длинный разговор, в котором он несколько раз объясняет несомненно тупой девочке по имени Бетани, почему не может к ней приехать. Он несколько раз повторяет, что, может, она сама приедет. Бетани реально пора бы уже понять. Даже мне слышно, насколько ему это по фигу.

21

«Ежедневное шоу» – американская сатирическая телевизионная программа.