Я – доброволец СС. Берсерк Гитлера
Шрифт:
Бои шли за каждый дом, мы перебегали через открытые сады, прятались за углами домов, чтобы дать несколько прощальных очередей в солдат Красной Армии, но были вынуждены прекратить эту смертельную игру в прятки и отступить на северо-запад, где лес снова укрыл наше маленькое подразделение. Сталинские танки смогли проехать еще немного дальше на запад на шоссе.
Поступил приказ, что мы должны любой ценой отбить деревню и примыкающий участок дороги. Прибыли три «Королевских тигра», так как нам обязательно требовалась поддержка. Если бы они не появились, контратака, скорее всего, даже не началась бы. Мы находились на грани полного физического и морального истощения.
Все надежды остановить Красную Армию на пороге Берлина и наладить сотрудничество с Западом развеялись.
В сумерках мы двинулись в пригород, который уже пылал. Прежде чем большевики успели организовать оборону, мы атаковали их с неизвестно откуда взявшейся энергией и яростью, скорее всего, ее придало нам присутствие «Королевских тигров». С убийственной решимостью мы открыли огонь по русским из всех стволов. Между прочим, они уже расположились на ночь, чувствуя себя в полной безопасности, и водка лилась рекой. Они были пьяны, причем кое-кто даже после смерти не выпускал из рук бутылку. Тех, кто попытался скрыться в темноте, мы легко переловили. Большинство русских гибли под пулеметным огнем и от разрывов ручных гранат, едва они возникали, словно черные тени, на фоне огня в пылающем здании. Мы отбили пригород.
Вместе с Линденау мы снова зашли в бакалейную лавку. На железном заборе висело толстое бесформенное тело, это был хозяин. Большевики связали ему руки и приколотили гвоздями к столбам.
— Я сэкономил там немного денег, — шептал хрипло Линденау.
Я отвернулся, и меня вырвало. Все оставшиеся жители были мертвы, кроме одного человека.
Единственной, кому «повезло» спастись, была 40-летняя женщина, смертельно подорванная на одном из наших снарядов. Она оказалась посреди толпы русских солдат, которые начали удовлетворять свои животные инстинкты. Ради чего она осталась, в то время как большинство жителей сбежало? У нее был муж, числившийся «пропавшим без вести» под Сталинградом, поэтому она решила остаться и встретить Красную Армию, надеясь рано или поздно встретиться с ним, так как он мог остаться жив и попасть в плен. Но теперь она лежала, умирая, и это было самое лучшее, что могло произойти с ней, так как иначе ей пришлось бы доживать, изуродованной массовым насилием, медленно умирая от сибирского сифилиса.
Мы быстро организовывали оборону. Вскоре небольшая колонна грузовиков, набитых ничего не подозревающими русскими, подъехала с востока. Мы пропустили автомобили и позволили им довольно далеко проехать по главной улице. Затем в течение нескольких минут мы расстреливали машины из пулеметов и автоматов. Они мотались в разные стороны, налетали на стены и заборы, сталкивались между собой и переворачивались. Мы продолжали стрелять, до тех пор пока не прекратилось всякое движение в этом хаосе и не стих последний крик боли. Точно так же фаустпатронами были сожжены три танка «Иосиф Сталин», и лишь после этого большевики разобрались в ситуации. В течение ночи нам пришлось почти непрерывно отбивать атаки, но теперь мы лишились поддержки «Королевских тигров» и были вынуждены отступить.
Рано утром поступило сообщение, что наше задание выполнено. В сотый раз мы с боем прорывались из окружения на северо-запад. Некоторые товарищи так и остались лежать среди пылающих домов, но большинство из нас спаслись.
Глава 11 От дома к дому
Большой желтый дорожный знак, мимо которого мы проехали, гласил:
«Большой Берлин», мы миновали его еще утром, отступая на запад с непрерывными боями. Это произошло через пару дней после 20 апреля — дня рождения Гитлера. Мы оставили позади широкий пояс горящих пригородов. Перед нами высились огромные корпуса фабрик, а за ними виднелось целое море жилых домов гигантского города. Серо-голубая дымка, как вуаль, нависла над миллионами жителей. Темный дым от большого пожара покрывал все.Западные союзники большевизма повсюду сеяли опустошение, окончательно уничтожая бомбардировщиками уже полуразрушенные города. Они начали последнее крупное наступление, которое теперь будет продолжаться до самого дня капитуляции. Мы услышали грохот разрывов бомб в центре города, а затем увидели множество «Летающих крепостей», которые в четком строю на большой высоте проходили над городом в небе, испещренном маленькими облачками рвущихся зенитных снарядов. Вокруг строя бомбардировщиков виднелись круги, петли и прямые инверсионных следов немецких истребителей. Воздушные бои продолжались.
Все, что происходило, начиная от Кюстрина и до сих пор, было лишь прелюдией. Настоящая битва за Берлин началась только сейчас! Последняя битва против гигантов Востока и Запада, «Сумерки богов», она достигла своей кульминации и теперь близилась к завершению. Мы нашли уже подготовленные оборонительные позиции, которые построило гражданское население с того момента, когда в начале года русские форсировали Вислу.
На важнейших перекрестках были подготовлены заграждения против русских танков, которые можно было моментально поставить на место тягачами или танками. Это были трамваи, забитые булыжниками, и большие грузовые вагоны с хорошо известными названиями, такими как «Кнауэр», «Берлинер Роллгезельшафт», «Шмелинг» и другими. Небольшие окопы, которые были выкопаны почти на каждом перекрестке, в основном были уже заняты солдатами фольксштурма, каждый из которых имел пару панцерфаустов. Повсюду можно было видеть солдат фольксштурма, большинство из них уже были в шлемах и с опознавательной повязкой.
Среди них было много мальчишек из Гитлерюгенда в возрасте от восьми до двенадцати или тринадцати лет. После безжалостных продолжительных бомбардировок они превратились в настоящих закаленных ветеранов пограничья.
Даже во время самых ужасных бомбардировок они демонстрировали такую уверенность и присутствие духа, что пугали нас. Мы думали, что эти мальчики должны беззаботно играть на школьном дворе. Когда противник показывался или обнаруживал себя стрельбой, на лицах этих мальчиков появлялось выражение мрачной, жесткой решимости, характерное для закаленных ветеранов.
Во время боя у этих воинственных мальчишек появилось злобное безумие и безграничное презрение к смерти, с которым мы, взрослые, не могли справиться. С проворством и ловкостью ласок они пробирались на совершенно невозможные позиции, чтобы подбить русский танк панцерфаустом или прикончить группу наступающих солдат Красной Армии ручной гранатой. Эти маленькие мальчики в ходе битвы за Берлин подбили множество русских танков.
Мы постоянно пятились назад. В Карлсхорсте находился большой ипподром, один из самых больших в мире. В мирное время он несколько раз в неделю, как магнит, привлекал десятки тысяч любителей конских скачек из Берлина и из-за границы. Мы прочно удерживали его до 23 апреля. Затем вокруг него началась жестокая битва. Мы установили свои минометы на зеленой лужайке посреди ипподрома, здесь же стояли минометы и других рот. Пехотные взводы сражались в пешем строю вокруг сооружения.
Со свистом и воем русские снаряды падали на конюшни и паддоки. Деревянные скамьи и стены были расколоты и взлетели на воздух, бетонные стены были разрушены. Артиллерийский огонь с обеих сторон быстро усиливался. Начался последний обстрел Берлина. Непроницаемая стена орудийных стволов медленно, но неумолимо смыкалась вокруг города. В монотонном ужасном громе разрывов снарядов и авиабомб треск стрелкового оружия можно было услышать только на самом близком расстоянии. В эту какофонию вплетался грохот рушащихся зданий.