Я должна вернуться

— Ты говорил, что в этот раз зверо-волки были очень сильны — напомнил Ксант — Ты не…

— Да я побывал там — теперь уже помрачнел племянник — Как только появилась возможность использовать магию, я отправился туда. Ареал расширился — ответил он на немой вопрос — Но я не думал он задел Шарк.

— Как видишь, задел — Ксант устало облокотился об подлокотник — Я остался один на один со всеми этими напастями. Этот мальчишка с выжившим из ума старичком бродят неизвестно где, взвалив все на меня.

Герцог ухмыльнулся. Называть короля «этот мальчишка» было очень смело. Хотя Ксант заслужил это право.

— И что ты теперь будешь делать? — спросил Раенар, глядя на него с сочувствием.

— Пока, там пытаются разобраться мои люди — герцог Кирион на это презрительно фыркнул — Да, да, они не чета тебе… Но тебя я к этому не подпущу. Не известно, что может случится, так что ты отправляйся обратно в Ларосу — Ксант прищурил глаза — Я слышал там происходит много интересного…

— Что именно? — голос Раенара звучал спокойно, он не зря провел столько времени при дворе.

— Ну, я слышал там какие-то изменения. Если бы у меня выдалась свободная минутка — заглянул бы к вам.

Герцог следил за выражением лица дядя, но оно выказывало только любопытство.

— Я бы не сказал, что это что-то сверх интересное. Там один умелец, начал создавать какие-то устройства — Раенар снисходительно пожал плечами — Это для неодаренных. Магам это ни к чему — его тело напряглось, хотя лицо оставалось бесстрастным. Не то, чтобы он не смог сдержать данное девушке слово… Просто не хотелось ссориться с дядей.

— Да? — Ксант некоторое время смотрел на него молча — Ну, тогда мне действительно там делать нечего.

Раенар отвернулся, и облегченно выдохнул.

Он не видел, как по губам Ксанта скользнула усмешка.

Раенар, как и советовал дядя, вернулся в Ларосу, только отношения его с иномирянкой изменились.

Он престал соблазнять ее.

И начал вести себя как компаньон.

Встретившись с девушкой через день после тех событий, он спокойно предложил обсудить их дальнейшие действия.

Удивленная, а где-то в глубине души и раздосадованная, Эллина приступила к своей части договора.

Она предложила Раенару построить дороги. Отличные мощеные дороги, которым нипочем дожди, снега, метели… Хотя последних — здесь никогда не было.

Раенар, нахмурившись, сказал, что предпочел бы, построить такие же гостиницы как и «Жемчужина». Когда Эллина спросила, почему он решил заняться именно этим — ответил «Чтобы больше не осталось этих мерзких постоялых дворов».

Заинтригованная Эллина начала расспрашивать. Ведь насколько она знала, магам было все равно, где они поселяются. В любом месте они создавали необходимые себе условия.

После долгих расспросов все же удалось выяснить, как один герцог, в период, когда не мог использовать магию, отравился и был нещадно покусан блохами на одном постоялом дворе.

Попаданка звонко рассмеялась, не замечая пристального взгляда.

Потом она рассказала про свои приключения связанные с местными мотелями.

Новые компаньоны обсудили положение дел и решили — построить дороги и гостиницы вдоль них. Одно будет помогать развиваться другому.

Эллина объяснила, что с торговых обозов, едущих по дороге можно взимать плату. И тогда строительство окупится.

Раенар отправился претворять их задумки в жизнь. Эллина же осталась в Ларосе. Она не знала, что делает ее партнер и не собиралась вмешиваться в его дела в дальнейшем. Она вообще предпочитала не выходить из Ларосы. До сих пор этот город был к ней благосклонен. Того, что она зарабатывает ей хватит. Она скоро расплатится с долгами, а потом можно и подкопить.

А город между тем процветал. Это уже не та Лароса, что была раньше. Из тихого провинциального городка, который отличался от других таких же только наличием Академии, он превратился в гудящий муравейник. Слухи о творящемся здесь разлетелись молниеносно. Сюда начали съезжаться те, кто раньше и не помышлял о подобном.

Слабоодаренные узнав, что есть возможность сливать свой дар в кристаллы, а не мучительно выплескивать его, устремились сюда. Теперь не было недостатка в тех, кто мог заполнить накопители.

Лар полностью очистилась и превратилась вполне приличную реку с набережной, по которой прогуливались пары.

В городе появилась мода на цветочные клумбы. Дома перестраивались таким образом, чтобы было где их разместить. Самым прикольным Эллина считала то, что строить здесь было невероятно легко. Вы можете спокойно жить на первом этаже — спать, есть, принимать гостей, и даже не заметить, как над вами появился второй этаж. Магия!

Для Эрика и его команды уже почти не осталось работы. Они собирались покорить соседние города. У Эрика не было никаких сомнений, что им это удастся.

Иллюзион, который выполнял в этом мире роль кинотеатра, стал одним из самых популярных мест в городе. Посетить его могли позволить себе практически все. А то, что там происходило… Здесь было раздолье для всех иллюзионистов. По своему желанию, по одному или группой, они демонстрировали иллюзию на выдуманную тему или показывали свое видение известных пьес. Можно сказать — становились режиссерами.

Одними из самых популярных стал дуэт одноногого вояки, протежируемого Раенаром, и девушки-свечки. Эти двое были из «Театра Ларосы», что не мешало им и днем подрабатывать своим даром. Девушка создавала необычайно романтичные сюжеты, а вояка делал такие реалистичные картины боя, что зрители выходили из иллюзиона, немного пришибленные.

Раенар очень удивлялся тому, как спокойно смотрит сцены насилия Эллина, тогда как вся женская половина в зале вскрикивала и рыдала. Попаданка объяснила, что эти сцены совсем не жестоки (они выглядели примерно как в исторических фильмах шестидесятых-семидесятых).

Вот в последнее время у них показывают такоооое. Герцог с иномирянкой прогулочным шагом шли по набережной, болтая на разные темы. В последнее время они часто так общались. После того как Раенар перестал делать двусмысленные предложения, с ним стало интересно. Они говорили обо всем, но чаще всего о ее мире.

Нарис, зная о ее тоске, старался не напоминать о ее прошлом.

Эрик был не разговорчив.

А Лаир, как только ему что-то рассказывали, как истинный патриот, начинал утверждать, что у них не хуже. Или приводить примеры того, что у них действительно было лучше.