Я - дракон

— Я и не заканчивал.

Со стороны могла бы показаться, что мы говорим ни о чем. Да вот тут опять необходимо взглянуть в наше общее прошлое. Как я уже сказал, мы с Димой заядлые геймеры. И каждый раз, когда выходит очередная игра, мы ее приобретали на просторах Интернета. И устраивали соревнование: кто первый закончит игру. И так уж повелось, что в какой-то игре, Скайрим, вроде бы, ему попался офигенный крик. А у меня оказалась не полная версия игры. И, соответственно, крика не было. А я, когда узнал об этом, обозвал его читером. С тех пор вот и называю его так, когда ему достается что-то лучше, чем мне.

— Рассказывай о себе, — попросил Дима. — Только не увиливай от вопроса. Я прямо тебе все рассказал.

— Я и не планировал увиливать, — признался я, пожимая плечами.

— Давай рассказывай.

И я рассказал другу о нескольких своих возможностях. Умолчал только о пожирании душ, костре и способности возрождаться. Он задал мне несколько уточняющих вопросов. А потом задумался на минуту. После чего посмотрел на меня и, улыбнувшись, сказал.

— Читер.

На что я издал короткий смешок, а собеседник еще шире расплылся в улыбке.

— Рассказывай, что с тобой приключилось, — потребовал я после обмена улыбками.

— Мне рассказывать-то особо нечего. По большей части я всего лишь выполняю некоторые поручения. И всё.

— Вот не надо так съезжать и говорить «мне рассказать нечего». Давай рассказывай, даже если это всего лишь ежедневная рутина.

— Если ты заснешь, то я тебя тащить не буду.

— И не придется.

А его история и в правду оказалась до боли скучной. Можно просто открыть абсолютно любую японскую книжку — ранобэ — в жанре исекай. И вы увидите абсолютно идентичный сюжет.

Переродился сыном аристократа. Графа. В юном возрасте показал себя очень смышлёным ребенком. Ему еще повезло, что первые несколько лет он не помнил прошлую жизнь, иначе язык бы он выучил с очень большим трудом годам к тридцати. Вспомнил всё после того, как отец случайно ударил его рукой, когда о чем-то спорил с его матерью.

После этого он стал проявлять интерес к магии и к фехтованию. Отец тут же нанял достойных учителей. Дима проявил недюжинные способности по поглощению уроков. Мать его тогда возмутилась, что дитятко становится дуболомом, а должен быть лучшим на всем свете и уговорила отца нанять еще учителей по гуманитарным наукам.

Спустя пару лет обучения случилось клише. Монстры напали на деревню в нескольких километрах от замка графа. Граф направился туда вместе с большим отрядом и прихватил с собой десятилетнего Диму со словами «пора познать вкус крови». Нападение удалось быстро отбить, но много сельчан погибло. Именно в этой схватке Дима и узнал о том, что у него есть возможность узнать характеристики противника и возможность повышать уровень после его убийства.

Потом началась ежедневная рутина. Обучение, спарринги, учеба. И так до тех пор, пока ему не исполнилось двенадцать. Опять случилось клише. Он гулял со своей подругой по лесу возле родительского замка. А на них напали бандиты. Все они были бывшими наемниками, но парень победил их всех и даже не запыхался.

Вернувшись домой, он рассказал о произошедшем родителям. Отец тут же отрядил несколько отрядов на прочесывание окрестных лесов. А мать, как они узнали позже, отправила голубя с письмом Преподобному. Она была очень набожной. Но об этом никто не знал, пока не прибыла церковная делегация.

Узнав о силе, которой обладает юное дарование, было решено, что мальчик не имеет права оставаться в кругу этих «подлых людей». Его должны воспитать в соответствии с церковными догматами. И отцу, как бы он не хотел воспротивиться, пришлось согласиться отдать своего наследника в руки церкви.

Диму привезли в это подобие Минас Тирита. Поселили его в самых роскошных апартаментах на вершине города. В неведении продержали два дня, а потом начали пичкать его теологической информацией. О ней он решил не упоминать, потому что знал, что я не очень люблю подобные разговоры.

После того, как церковные служащие были удовлетворены теологическими знаниями Димы, они стали направлять его на различного вида задания. Вот так и началась его рутинная жизнь.

— Тебе никогда не говорили, что твоя жизнь настоящее клише, — поинтересовался я у рассказчика, после окончания повествования.

— Нет. А что?

— Тогда я тебе скажу. Твоя жизнь — отстой.

— Эх. Сам уже понял. Но ничего не могу с этим сделать.

Печальна участь того, кто всегда любил свободу, а в итоге оказался в самой настоящей клетке. Он мог бы попробовать сбежать, но тогда бы он подставил свои нынешних родителей. Вот уж не знаю, что бы тогда сделала бы с ними церковь, но я уверен, что что-нибудь бы сделала. А Дима уже успел к родителям проникнуться любовью.

— Твоя очередь, — пробормотал парень с грустью в голосе.

Понимая, что мой рассказ еще сильнее расстроит друга, я начал говорить. Рассказал почти обо всём, что со мной приключилось. Естественно, я опустил всё, что было связано с моей смертью или повышением уровня с помощью костра. Но рассказал о своих спутницах, что Дима прокомментировал: «гарем собираем». Под конец рассказа я упомянул о нападении на Кайнэлию. С последующим ударом с небес.

Когда я закончил свой рассказ, я заметил, что парень побледнел. И побледнел он не в начале или середине моей истории, а именно в конце, что наталкивает на мысль.

— Только не говори мне, что это ты ранил вампиршу, — строго спросил я, уже зная ответ.

— Не вели казнить, Душа земель русских, — заголосил парень, вставая на колени.

— Не верю, — ответил я ему.

— Тогда. Простите меня великодушно, господин Дракон.

— Не верю, — повторил я.

— Прошу тебя, Кирюх, не держи на меня зла, — он меня уже умолять начал.

— Да о каком зле ты говоришь, — удивленно спросил я. — Всего лишь ударю тебя разок другой. Оглянуться не успеешь, а заживешь новой жизнью.

— Вот не надо так шутить, — серьезно ответил мне друг. — Мне еще пожить хочется.

— В другом мире поживешь, — продолжил я действовать на нервы парня.

Он стал лихорадочно думать. Глаза его так и забегали. Потом они внезапно расширились, и он шлепнул себя по щеке, после чего встал с колен.

— Ты ведь не за мной пришел, — строго заговорил парень. От былого притворства не осталось и следа.

— Да ну. Как ты догадался, — изобразив неподдельное удивление, вопрошал я.

— Хватит дурачиться. Здесь решается вопрос чьей-то жизни и смерти.