Я дрался с самураями. От Халхин-Гола до Порт-Артура
Шрифт:
Мы взлетели на рассвете; быстро, с поворотом на курс, собрались в боевой порядок. Я находился справа от ведущего Ф. П. Полынина, выполняя роль его заместителя в воздухе. Замыкал колонну отряд Василия Кпевцова.
Стелилась предрассветная мгла. В дымке показался огромный город. На северо-западной окраине его прямо по курсу большое поле аэродрома. Японские самолеты стояли, как на параде, готовые к взлету: двухмоторные бомбардировщики — в три линии, истребители — в две. Их было более сотни! Заходим на цель. Ведущий проходит по центру между стоящими на земле самолетами, обеспечивая
Из открытых люков и контейнеров на японские самолеты полетел град крупных фугасно-осколочных и мелких осколочных бомб. Впереди и слева по курсу, со всех сторон стали видны разрывы зенитных снарядов. Стреляли зенитки всех калибров со всех кораблей, в том числе и «невоюющих» стран: английских, французских, итальянских, американских.
И вдруг я увидел, как на самолете ведущего резко «запарил» правый мотор. Вероятно, пробит радиатор и вытекает вода — значит, скоро заклинит мотор. Я подошел на уровне крыла к ведущему, покачиванием крыльев стараясь привлечь его внимание. Ведущий уже заметил опасность, стал осматривать оба мотора, приборную доску в кабине и наконец принял решение — он начал покачивать самолет с крыла на крыло и резко ушел вниз под мой самолет. Это означало, что мне следует принять командование группой.
Увеличив скорость, я дал команду: «Следуй за мной!»
Пролетев аэродром, развернул СБ в сторону от города и на обратный курс, осмотрел строй своих самолетов. Из последней группы, догоняя меня со снижением, неслась охваченная пламенем машина. Самолет летчика Вдовина. Воздушный стрелок Костин пытался вырваться из огня. Вот он уже на борту кабины. Мелькнул вытяжной парашютик, за ним основной — и повис на хвосте самолета. Через мгновение купол парашюта сгорел. Боевой экипаж — летчик Вдовин, воздушный стрелок-техник Костин и штурман Фролов — три русских парня погибли, отдав свои жизни в борьбе за свободу и счастье китайского народа.
На обратном пути мы тщетно пытались найти место посадки самолета нашего командира Ф. П. Полынина.
Я благополучно привел группу на аэродром Ханькоу.
Трагическая гибель экипажа Вдовина и неизвестная судьба экипажа Полынина омрачили большой успех нашего бомбардировочного удара по японским самолетам на аэродроме Нанкина.
После ужина, еще не остывшие от напряжения и боевого азарта, мы с другими летчиками вышли в город. На центральной улице, запруженной огромной ликующей толпой, демонстрация. У всех в руках транспаранты с крупными иероглифами, фонарики, всевозможные бумажные звери, рыбы, маски и огромные, до 30 м, светящиеся драконы, поднятые на шестах над головами демонстрантов. Драконы плыли над толпой, извиваясь длинными телами, как живые. Демонстранты восторженно поднимали руки вверх и выкрикивали непонятные нам лозунги.
Подошедший переводчик Ван Си на вопрос о причине праздничной демонстрации, да еще ночью, сказал:
— Большая победа! Китайская авиация разбомбила японцев на аэродроме Нанкина. На земле уничтожено 48 японских самолетов! Большой праздник!
Как нам потом рассказывали, с первыми разрывами бомб на аэродроме Нанкина дотошные иностранные корреспонденты бросились туда в надежде получить какие-нибудь сведения. Японская полиция и военные оцепили аэродром, но уже к вечеру газеты напечатали первые сенсационные сообщения с перечислением небывалых для японской авиации потерь. На вопрос, заданный английскому корреспонденту «Таймс», что он видел на аэродроме, тот ответил: «Море огня».
Китайская разведка подтвердила, что в результате налета на аэродроме уничтожено 48 самолетов. Через несколько дней, к большой нашей радости, вернулся командир группы Полынин с Б. Багрецовым и А. Купчиновым…
22 февраля 1938 г., под вечер, в канун 20-й годовщины Красной Армии, Ф. П. Полынин строго секретно, только летному составу, поставил боевую задачу. Мы должны вылететь на рассвете и нанести бомбовый удар по японской авиационной базе у города Тайбэя на о-ве Тайвань. Вначале нам даже показалось, что командир ошибся. До Тайваня и обратно путь не близкий, а по маршруту — сплошные горы и широкий пролив. Но оказалось, Полынин и Рычагов, основываясь на разведывательных данных и учитывая просьбу китайского командования, уже разработали детальный план этой операции.
Для сокращения дальности полета предполагалось лететь по прямой, через горы, на наиболее выгодной для расхода горючего
высоте (4500–5500 м) и скорости. На обратном пути посадка в горах для дозаправки на аэродроме у г. Фучжоу. По сведениям китайского командования, в район Тайбэя доставлено по морю значительное количество японских и иностранных самолетов в контейнерах. На аэродроме производилась сборка самолетов и формирование авиачастей для отправки на фронт. Аэродром Тайбэя японское командование считало глубоким тылом и главной авиационной базой. На нем были созданы запасы горюче-смазочных материалов, склады имущества и мастерские. Японцы чувствовали себя на острове в полной безопасности, не допуская даже мысли о налете китайской авиации.План Рычагова и Полынина был рассчитан на внезапность, скрытность, дерзость и высокое мастерство летчиков-бомбардировщиков.
23 февраля 1938 г., задолго до рассвета, летчики подготовили все расчеты, техники подвесили бомбы, проверили оборудование и вооружение. Полынин четко разъяснил порядок выполнения задания всеми экипажами, обратил особое внимание на трудности: необычная дальность полета, необходимость лететь на большой высоте без кислородного оборудования, полет над проливом (плавсредств на самолетах не было). Он подчеркнул: над целью действовать самостоятельно, дерзко, решительно; после бомбометания использовать пулеметы, расходовать по наземным целям не менее половины боекомплекта. Об аэродроме в районе Фучжоу известно лишь, что он очень мал и в горах найти его нелегко.
Все ясно. На аэродроме еще раз проверяем заправку самолета горючим, боеприпасами, водой. Занимается рассвет. Над сопками стелется утренняя дымка. После взлета наньчанская группа долго не могла собраться и лечь на курс — искали ведущего в воздухе. Полынин решил идти на цель самостоятельно, не тратя время на сборы. Используя размеры наньчанского аэродрома, наша группа взлетела строем в развернутом левом пеленге и после первого левого разворота ведущего сразу легла на курс. Предрассветная сизая дымка с восходом солнца исчезла. Внизу нагромождение гор с темными узкими долинами, обрывами и пропастями, здесь благополучная посадка исключалась. Высота уже 5000 м, а ведущий упорно поднимается вверх. Строй растянулся. Наконец на высоте 5500–5600 м перешли в горизонтальный полет. Голова начинает плохо соображать, стучит в висках, кровь приливает к лицу, реакция замедляется. Делаю глубокие и продолжительные вдохи, строже слежу за самочувствием — своим и всего экипажа. Отвечают бодро: «Все в порядке, командир!» Впереди кончаются горы, а с ними и суша. Наши самолеты как бы повисают в пустоте — вокруг белое, одноцветное пространство, без неба и земли. Только самолет ведущего маячит в этом белесом мареве. Через несколько минут на востоке появляется темная полоса. Она как бы поднимается из белой пелены океана, приобретая очертания берегов, а затем и всего острова.
Восточная сторона острова, насколько хватает глаз, закрыта сплошным покрывалом облаков, уходящим в океан. Верхний край облачности значительно ниже высоты нашего полета. Передние клинья облаков уже застилают горы вокруг Тайбэя. Неужели цельзакрыта? Бомбить по расчету времени — можно ошибиться и не выполнить задания, идти вниз и определять высоту нижней кромки облаков рискованно. Ведущий начинает пологое снижение. Все самолеты подтягиваются и находят свое место в строю.
Ведущий делает маневр, заходя на цель с севера. Проходим по краю облачности. Цель открыта, как на картинке. Японских истребителей в воздухе нет. Зенитки не стреляют. Бросилась в глаза четкая планировка улиц, дорог и зданий в городе и у аэродрома, яркая зелень садов. На аэродроме шла спокойная работа. Японцы нас не ждали. Самолеты стояли четкой линией в два ряда. У ангаров большие контейнеры, около них самолеты без крыльев. За ангарами белые бензобаки, складские помещения и ряды других зданий.
Один за другим заходят наши самолеты на цель, из их люков вылетают сериями крупные бомбы, из контейнеров — мелкие, осколочные. Цели накрыты точно. Штурманы и воздушные стрелки открывают пулеметный огонь по целям на аэродроме. Затем со снижением мы уходим в сторону пролива, оставляя за собой огромные столбы огня и дыма. Ни один японский истребитель не поднялся в воздух. Разрывы зенитных снарядов появились в небе, когда все наши самолеты были уже за пределами досягаемости.
В этом полете, как и в предыдущих, была достигнута полная внезапность нанесения удара, что обеспечило успешное выполнение задания без потерь с нашей стороны. И в этом была большая заслуга организаторов операции.