Я ее любил, Я его любила
Шрифт:
Я протянул ей свой платок. «Ничего страшного, - добавила она, пытаясь улыбнуться, - ничего страшного. Я остаюсь с тобой, потому что не нашла лучшего выхода. Я допустила ошибку - я, Женщина, Которая Все Всегда Предвидит, тут… Не доглядела, так сказать». Она улыбнулась сквозь слезы.
Я похлопал ее по руке. Ну-ну, все прошло. Никуда я не денусь. У меня никого нет. Никого. Все кончено. Кончено…
Мы пили кофе, обсуждая безвкусный интерьер пиццерии и усы хозяина.
Старые боевые друзья, со шрамами на душе и теле.
Мы приподняли громадный валун - и тут же уронили его обратно.
То, что под ним копошилось, было слишком отвратительно.
В тот вечер, в темноте, я целомудренно заключил Сюзанну в свои объятия.
А ночь я опять провел без сна. Ее признания не только не успокоили меня - они разбередили мне душу. Должен тебе сказать, я в то время был совсем плох. Все задевало меня за живое. Я действительно попал в ужасную ситуацию: потерял женщину, которую любил, и только что понял, что еще и оскорбил другую… Такая вот история… Я утратил любовь всей моей жизни и остался с женщиной, которая не бросала меня исключительно из-за привязанности к колбаснику и молочнику. Положение было безвыходное. Кошмарное. Ни Матильда, ни Сюзанна этого не заслуживали. Я проиграл по всем статьям. Никогда еще я не чувствовал себя таким ничтожеством…
Лекарства тут тоже помочь не могли, но, будь у меня побольше мужества, я бы той ночью повесился.
Он залпом допил вино.
– Но ведь Сюзанна… Не скажешь, что она с вами несчастлива…
– Ты так думаешь? Как ты можешь об этом судить… Она что, говорила тебе, что счастлива?
– Нет. Не совсем так. Она прямо не говорила, но дала понять… В любом случае, Сюзанна не из тех женщин, которые станут задаваться подобным вопросом…
– Да, не из тех… Впрочем, тем она и сильна. Знаешь, той ночью я именно из-за нее чувствовал себя таким несчастным. Как подумаю, во что она превратилась… Законченная мещанка… Видела бы ты, какой она была красоткой, когда мы познакомились. Это не значит, что я хвастаюсь, гордиться мне особо нечем. Это по моей вине она так поблекла и увяла. Для меня Сюзанна всегда была «той, что рядом». Под рукой. На том конце провода.
С детьми. На кухне. Той, которая тратила заработанные мною деньги и обеспечивала комфортную жизнь нашему семейству, никогда не жалуясь. Ничего другого я в ней просто не видел.
Какой из секретов Сюзанны я попытался разгадать? Да никакой. Я когда-нибудь расспрашивал ее о ней самой, о ее детстве, воспоминаниях, сожалениях, усталости, наших любовных отношениях, о ее несбывшихся надеждах, мечтах? Нет. Никогда. Ничто меня не интересовало.
– Не травите себе душу, Пьер. Вы не можете взвалить на себя ответственность за все. В самобичевании есть, конечно, своя прелесть, и все же… В образе Святого Себастьяна вы не слишком убедительны, знаете ли…
– Ладно, ладно, ничего старику не спускаешь! Ты моя любимая маленькая насмешница. Вот почему мне так грустно тебя терять. Кто будет меня подкалывать, если мы расстанемся?
– Ничего, будем время от времени обедать вместе…
– Обещаешь?
– Да.
– Ну да, сейчас-то ты обещаешь, а потом обманешь, я уверен…
– Назначим день - скажем, первую пятницу каждого месяца, идет?
– Почему пятницу?
– Да потому, что я люблю хорошую рыбу! Вы ведь станете меня водить в дорогие рестораны, правда?
– В лучшие!
– Какое счастье! Только вам придется подождать…
– Долго?
– Да.
– Сколько?
– Ладно. Я потерплю.
Я поправила полено в камине.
– Возвращаясь к разговору о Сюзанне… Вы, к счастью, нисколько не виноваты в том, что она «обуржуазилась». Некоторые вещи, слава Богу, происходят и без вашего высочайшего позволения. Это как изделия, на которых стоит гордое «ByappointmenttoHerMajesty»1. (Поставщик королевского двора (англ.). Сюзанна
стала такой, как стала, без вашего «appointment». Вы, конечно, зануда и педант, но вы не всемогущи! Образ дамы-патронессы, хозяйки дома, собирающей купоны и кулинарные рецепты, - она сама его вылепила. Природа взяла свое. Это у нее в крови: Я сметаю пыль, Обсуждаю, Сужу и Прощаю. Очень утомительно - меня, во всяком случае, это утомляет, но такова оборотная сторона ее достоинств, а их ведь у нее немало, правда?– Да. Бог свидетель… Хочешь чего-нибудь попить?
– Нет, спасибо.
– Может, травяной чай?
– Нет-нет. Предпочитаю потихоньку напиваться…
– Ладно… хорошо, я оставлю тебя в покое.
– Пьер… - Да?
– Я в себя не могу прийти.
– От чего?
– От всего того, что вы мне рассказали…
– Я тоже.
– А как насчет Адриана?
– А что насчет Адриана?
– Вы ему скажете?
– Что я должен ему сказать?
– Ну… Все это…
– Представь себе, Адриан приходил ко мне.
– Когда?
– На той неделе и… Я с ним не говорил. То есть не говорил о себе, только слушал… " Что он вам сказал?
– То, что я и так знал… Что он несчастен, что не знает, на каком свете живет…
– Он откровенничал с вами?!
– Да.
Я снова заплакала.
– Тебя это удивляет? Я качала головой.
– Я чувствую себя преданной. Даже вы. Вы… Ненавижу все это. Я с людьми так не поступаю…
– Успокойся. Ты все путаешь. Кто говорит о предательстве? Где же тут предательство? Он явился без предупреждения, и я предложил ему поговорить вне дома. Выключил сотовый, и мы спустились на стоянку. В тот момент, когда я заводил машину, он произнес: «Я собираюсь оставить Хлою». Я никак не отреагировал. Мы выехали. Я не хотел задавать вопросов, ждал, когда он сам заговорит… Вечная проблема отношений с сыном… Я боялся его спугнуть. Не знал, куда ехать. Признаюсь тебе, я и сам был слегка ошарашен. Поехал по Марешо, открыл пепельницу.
– И что?
– спросила я.
– А ничего. Он женат. У него двое детей. Он все обдумал. Он считает, что будет лучше…
– Замолчите, замолчите же… Я знаю продолжение. Я встала, чтобы взять пачку бумажных салфеток.
– Вы, наверное, гордитесь им, да? Он, по-вашему, правильно поступает, ведь так? Ведет себя по-мужски! Храбро. Вот это реванш так реванш…
– Оставь этот тон.
– Говорю, как хочу, и скажу вам все, что думаю… Вы еще хуже его. У вас-то ведь ничего не получилось. Да-да, не получилось, а теперь вы взираете на него с высоты своего величия, и его ситуация, его интрижка вас утешает. По-моему, это гадко. Меня тошнит от вас обоих.
– Ты сама не понимаешь, что говоришь. И знаешь это, правда? Знаешь, что несешь несусветную чушь? Он говорил со мной очень мягко.
– Если бы дело было только в интрижке, мы бы сейчас это не обсуждали, и ты это знаешь…
– Хлоя, не молчи.
– Второй такой идиотки на свете нет… Нет. Не спорьте хоть раз. Не спорьте, доставьте мне такое удовольствие.
– Я могу тебе кое в чем признаться? Учти, для меня это не просто.
– Валяйте, хуже мне все равно не станет…
– Думаю, это хорошо.
– Что - хорошо?
– То, что с тобой случилось…
– Хорошо, что я такая идиотка?
– Нет. Хорошо, что Адриан ушел. Полагаю, ты заслуживаешь лучшего… Большего, чем эта вымученная веселость… Тебе не к лицу подпиливать ногти в метро, рассеянно листая записную книжку… Хватит с тебя сериала о сквере Фирмен - Жедон… И того, во что вы оба превратились… То, что я сейчас говорю, оскорбительно, ведь так? И вообще, зачем я вмешиваюсь? Да, это оскорбительно. Тем хуже. Не могу больше притворяться, я тебя слишком люблю. По-моему, Адриан был не на высоте. Вот что я думаю…