Я ее забираю

Обхватив ногами, подалась к нему бёдрами. Привыкшая к темноте, я всё равно едва могла видеть его силуэт, но глаза… Знала, что он смотрит на меня, распластанную под ним, подвластную ему. Крепче обвила ногами и шепнула:

— Ну же!

Он снова зарычал. Выпустил руки и, словно пушинку, перевернул меня. Я ударилась животом о диван, волосы накрыли мои плечи, спину. Попробовала вывернуться, но он не позволил — снова сгрёб волосы и с силой потянул на себя, заставляя приподняться. Я вскрикнула, чувствуя его дыхание у себя над ухом и упирающийся в ягодицы твёрдый член, заскребла ногтями по коже дивана.

— По-твоему никогда не будет, девочка, — с жаром шепнул он. Дёрнул снова, заставляя выгнуться.

Я только тяжело дышала, понимая, что сейчас будет. В долю секунды он развёл мои ноги и резко подался вперёд. На мгновение меня всё же охватил страх, и тут же тело пронзила острая, похожая на белую вспышку боль. Изогнувшись, я крепко зажмурилась. Шумно задышала, борясь с подступившими слезами, ища опору, впилась пальцами в диван и стиснула зубы.

— Мать твою!

Дыхание обожгло затылок. Не знаю, процедил ли он это или прорычал. Одно мне было понятно наверняка — моя девственность оказалась для него неожиданностью и неожиданностью, судя по всему, досадной.

— Моя мать тут ни при чём, — сильнее стискивая зубы, зашипела я, стоило ему пошевелиться.

Он так и держал мои волосы в кулаке. Свирепый, огромный, прижимал меня, держал, заполняя собой не только моё существо, но и скомканное, обезоруженное сознание. Сердце колотилось, возбуждение, отступившее, но не прошедшее, так и гнало по венам разгорячённую кровь.

Опустив голову, я прижалась щекой к дивану и протяжно выдохнула, прикрыла глаза. Чуть шире развела ноги, закусила губу.

— Идиотка, — Макс обхватил меня за шею и слегка сжал. Дыхание перехватило, и без того колотящееся сердце застучало ещё быстрее. — Капризная малолетняя идиотка! — пальцы вжались в кожу чуть крепче, но вместо испуга я почувствовала новый прилив желания. Поёрзала.

— Что, опыта маловато? — усмехнулась. — Боишься не справиться?

— Ты капризная маленькая стерва, — только и рыкнул он мне в самое ухо прежде, чем с силой укусив за мочку, вогнать в меня член до упора. — Не знаю, почему твой так называемый муж тебя как следует не трахнул. — Очередной толчок, жёсткий, беспощадный, и тут же следующий: — Я с тобой церемониться не собираюсь. Сама напросилась.

Я вскрикнула, пальцы заскользили по коже. Изогнула спину, задышала неровно и часто. Отступившая было боль ошпарила меня с новой силой, но меньше всего я желала, чтобы он останавливался. Крепко держа за волосы, он впечатывался в меня, вбивался каждым ударом.

— Вот так, — рычал, постанывал и снова вбивался в меня. — Да, девочка. Да…

Глаза жгли слёзы, а пламя, на несколько секунд угасшее, разгоралось с новой, ещё более неистовой силой. Кровь лавой неслась по венам, внутри пульсировали боль и наслаждение. Едва я попыталась вывернуться, он дёрнул меня за волосы так, что я вскрикнула. Заставил сильнее изогнуться.

— Ну уж нет, — шлепок тела, удовольствие и боль. — Надо было раньше думать.

Толчок за толчком, удар за ударом. По шее моей скатилась капелька пота, сознание отступило, смущённое, растерзанное. Вскрик с губ, его удары… Он растягивал меня, брал быстро и жёстко, а я хотела ещё и ещё, снова и снова чувствовать его в себе, глубоко, с болью и сладостью.

— Какая ты узкая… — просипел он, войдя с размаха. — Да… Маленькая стерва.

Выпустив мои волосы, он смял грудь. Очередная вспышка, очередная грань незнакомого наслаждения. Ноющий сосок о его кожу, пальцы, сдавливающие меня. Борясь с желанием выкрикнуть его имя, я закусила губу, но это не помогло.

— Макс! — на очередном его глубоком толчке вскрикнула я.

Голова моя болталась, волосы падали на лоб, щёки, на диван и плечи. Извернулась, ухватила его за руку, впилась ногтями.

— Сука! — рявкнул он, стиснул запястье и впечатался в меня членом.

Рыкнув, я кое-как толкнула его, перехватила пальцы, когда он попытался поймать мою руку. На мгновение он выскользнул из меня, и этого хватило, чтобы перевернуться и оказаться к нему лицом. Он ловил мои кисти, я била его, сама не понимая толком, чего хочу. Обхватила за шею, жадно притянула и нашла рот.

Почувствовала его язык, вкус губ. Выдохнула, и застонала, стоило ему вновь оказаться внутри. Гладила его плечи, царапала и подавалась к нему, быстрее и быстрее, резче и резче. Прижималась, не выпуская, чувствовала вкус крови — его или своей — было уже не понять.

С нажимом он провёл до самого бедра, подхватил под коленкой левую ногу и согнул. Проникновения стали настолько глубокими, что нутро раскалилось до предела. Он впечатывался в меня, не жалея, не делая мне скидку, но я и не хотела этого. Влажные удары тел, звук непрекращающихся поцелуев, его мокрые от пота плечи…

— S`i… s`i… Oh mio Dio! Prego… (Да… Да… О, Боже… Пожалуйста… — пер. с итал.)

Обхватила его лицо, провела губами по скуле, укусила и лизнула. Движения Макса стали такими резкими, что в голове всё плыло, воздух сгустился вместе с темнотой, стал липким и вязким. Запах Макса, запах секса, запах наших тел. Лизнула его ухо, шею. Он вошёл так глубоко, что я громко закричала, рванула ногтями по его коже.

— Сегодня тебе придётся обойтись без сладкого, — зашипев, он согнул ногу ещё сильнее и несколько раз ударился в меня. Слизал с моей шеи капли испарины. Его сильное тело напряглось, мышцы под моими пальцами скрутились жгутами. Толчок, ещё один и ещё. Так быстро, так сильно, что я заметалась, забилась под ним. Потеряла себя в пламени его рук, в его жарком шёпоте.

— Да-а-а, — просипел он. Резко отстранился, и в то же мгновение тёплая струя спермы брызнула мне на живот.

Сгустившийся сильнее запах страсти заполнил собой лёгкие, опьянил, и я, облизнув губы, откинулась на диван. Дотронулась до болезненной груди, до твёрдого соска и застонала. Тело ныло, желание, так и не нашедшее выход, струилось во мне, выворачивало меня, но я понимала — не сегодня. Провела ладонью ниже и тронула живот. Ощутила на пальцах то самое тёплое и снова застонала.

— Да, девочка. — Макс прижал мою руку и заставил размазать сперму по коже, а после поднёс пальцы к моим губам. — Давай, — подтолкнул руку, и я покорно слизала её. Почувствовала его вкус и, абсолютно дезориентированная, изогнулась.

— Макс… — захныкала.

Он выпустил мою кисть и, навалившись, поцеловал. Всё так же грубо, жёстко, но как-то по-новому, прижимая к себе, поглаживая плечи. По телу моему разлилось странное удовлетворение. Я знала, что ему хорошо, самой своей женской сущностью чувствовала это. Провела ладонью вдоль его позвоночника, опустилась к ягодицам и сжала.

— Eppure sei un disgustoso bastardo (И всё-таки ты отвратительный мерзавец — пер. с итал.), — шепнула на выдохе ему в губы.

— Марика… — услышала предупреждающий рык и потихоньку, рвано засмеялась.

— Disgustoso… molto disgustoso. (Отвратительный… Самый отвратительный — пер. с итал.)

Прежде, чем он успел что-либо сказать, сжала его волосы и, выгнувшись, откинула голову, подставляя шею его губам, его языку. Закрыла глаза и, чувствуя, как он трётся щетиной о мою кожу, схватила ртом глоток воздуха.