Я ее забираю

28

Макс

— Судя по всему, папаше Кондратьева не сегодня, так завтра, придётся ответить на некоторые, скажем так, неудобные вопросы, — развалившийся в кресле напротив меня Вандор покрутил в руке стакан с виски и приподнял его. — Ты преподал этой твари хороший урок, Загорский.

Я молча сделал глоток из своего стакана, встал и подошёл к окну. Видно ничерта не было, только проникающий сквозь приоткрытую створку ночной воздух обдавал кожу приятной прохладой. Плевать мне было и на Кондратьева, и на его отца. Сбитые костяшки кулаков саднило, раздёрганный бок ныл, а внутри царил хаос. Такой же чёрный, что и накрывшая город ночь. Жалел ли я, что в тот вечер, когда Марика пришла ко мне, я выставил её? Да, жалел. Жалел и понимал, что она не из тех, кто так просто прощает и забывает обиды. Но причины у меня были. Давние, вгрызшиеся в самое нутро. Сейчас, глядя на собственное отражение в стекле, я понимал, что всё это давно в прошлом. Ей стоило сказать… Стоило, мать её, сказать с самого начала! Тогда это не резануло бы так остро, не застало меня врасплох. Сестрица Куратова…

— Мои люди выяснили, что он занимался поставкой девочек в питомники, — вновь заговорил Куратов с какой-то особой ожесточённостью. — Понравились лёгкие деньги… мразь, — последнее он буквально процедил.

Я обернулся. Прищурился и отпил ещё виски.

— Марику он тоже собирался продать?

— Нет, — Вандор задумчиво усмехнулся. Закинул ногу на ногу. — Думаю, на её счёт планы у него были более изощрёнными. Но… — ещё одна усмешка. — Как всегда подвела тяга к азартным играм. Вряд ли он рассчитывал проиграться в хлам у тебя в казино. И уж тем более не рассчитывал он на то, что ты заберёшь Марику.

В кабинете повисла тишина. Присев на подоконник, я обдумывал услышанное. Пожалуй, стоило приложить ублюдка сильнее. Посмотрел на тыльную сторону правой ладони и, сжав руку в кулак, поморщился. Однозначно стоило. Захотелось отмотать время обратно и изметелить его так, чтобы живого места не осталось, размазать, как жалкого слизняка, коим он, собственно, и был.

— Никогда не думал, Загорский, — Вандор поднялся с кресла и, взяв бутылку, налил себе ещё порцию виски, — но… спасибо.

Он бросил на меня взгляд, я лишь чуть поморщился и разжал руку. Допил виски снова глянул на Вандора, пытаясь понять, знал ли он о том, что сестра его сегодня была в зале. Знал, сукин сын. Конечно же, знал. Кулаки снова зачесались, до одури захотелось оказаться один на один со старой доброй боксёрской грушей и, рыча, выплеснуть всю ту дрянь, что скопилась внутри. А скопилось её порядком. Ярость, досада, горечь, воспоминания о прошлом… Поднявшись, я тоже плеснул себе в бокал дорогого пойла и, не глядя на Куратова, ответил:

— Нахрен мне не сдались твои благодарности, Вандор.

Усмехнувшись, он пошёл было к креслу, но, не успел сделать и нескольких шагов, дверь без стука распахнулась. Я резко вскинул голову.

— Простите, — тихонько обратилась ко мне одна из официанток, я не…

Взглядом приказав ей выйти, я посмотрел на вошедшего. Тот показался мне знакомым. Да… пару раз я видел его в зале во время боёв. Кажется, недавно рожа его отсвечивала на обложке какого-то журнала и… чёрт! Маленькая брюнетка, что была с Марикой. То ли его жена, то ли просто подружка…

— Не хочешь мне ничего сказать? — гневно сверкнув глазами, обратился он к Куратову.

Тот присел на поручень кресла и, неспешно цедя виски, осведомился:

— Например?

— Например, что тут делает моя жена, Вандор? И почему я, чёрт тебя дери, узнаю обо всём последним? Какого дьявола ты не сказал, что у тебя снова проблемы с ублюдком Кондратьева?

По скулам его так и ходили желваки, глаза блестели сталью. Судя по всему, эти двое были знакомы и знакомы хорошо. С интересном наблюдая за происходящим, я опёрся о стол.

— У тебя жена, Алекс, — Вандор ухмыльнулся, покачал стакан. — Маленький ребёнок. Мало ли…

— Значит, так? — прищурился наш неожиданный гость. Стиснул зубы. В какой-то момент мне показалось, что он хочет двинуть Куратову в челюсть, но нет. Несколько секунд они, щурясь, играли в гляделки, а после вошедший мотнул головой.

— Один-один, чёрт тебя дери, — рыкнул он. Смерил меня взглядом, а после опять посмотрел на Вандора с явным вопросом.

— Это Алекс, — проговорил тот. — Алекс Аверин.

Так вот оно что. Несколько секунд мы рассматривали друг друга, а после я протянул ему руку.

— Макс Загорский.

Уверен, что тот и без того прекрасно знал, кто я. Алекс Аверин… Владелец сети знаменитых ювелирных салонов. Человек, имеющий связи в высших кругах и по совместительству, если меня не подводит чутьё, друг Куратова.

Алекс, всё так же глядя на меня уверенным, жёстким взглядом, ответил крепким рукопожатием.

— Рад нашему знакомству, — проговорил он и, переведя взгляд на Вандора, снова спросил: — Так что всё-таки тут делает моя жена?

— Думаю, то же, что и моя, — скрестил он ноги и, сделав небольшой глоток, добавил: — Так понимаю, они решили составить Марике компанию. Что-то вроде группы поддержки, — наши с ним взгляды встретились.

Ничего на это не сказав, я достал третий стакан и отдал Алексу с бутылкой виски. Вместе с неутихающим желанием оказаться в зале наедине с боксёрской грушей, появилось ещё одно: надраться. Надраться так, чтобы хоть ненадолго перестать думать о проклятой девчонке с синими-синими глазами и волосами цвета воронова крыла. Не воскрешать в памяти её прикосновения и не ловить средь окружающих звуков стук её каблуков. Проклятье! Что она сделала со мной?! Что, мать её?! В кого превратила?!

— За знакомство, — приподнял Алекс стакан, и я, мрачный, едва способный совладать с кавардаком собственных чувств и мыслей, сделал то же самое.

Марика

Почти всю обратную дорогу мы молчали. Сжимая в пальцах тонкий ремешок клатча, я невидящим взглядом смотрела в окно. О том, что мне не стоит приходить в клуб, я знала. Знала, чёрт возьми, когда натягивала джинсы, когда, вместе со Стэллой и Миланой садилась в машину. Знала, что не должна снова встречаться с Максом, находиться с ним рядом, смотреть в его сторону. Знала, что должна перебороть в себе это саднящее чувство горькой потери, переболеть и отпустить. Знала! Да, я всё это знала, но все равно, стоило Милане сказать о том, что Макс собирается вытащить на ринг моего фальшивого мужа, всё это поблёкло.

— Ты хочешь поехать? — только и спросила Милана, глядя на меня прямо.

Я колебалась. Сидела молча, понимая, что не должна. Не должна делать этого и зная, что сделаю.

Там, в клубе, я жадно смотрела на него. Большими глотками пила красное сухое и, впитывая в себя каждое мгновение, воскрешала в памяти нашу последнюю встречу, жёсткие слова, которыми он ударил меня наотмашь, его «убирайся». Убирайся…

— Вам нужно поговорить, — решительно заявила Стэлла, когда Макс остался на ринге один. Меня удивляла её отчаянная решительность и прямолинейность. Иногда мне казалось, что она начисто лишена чувства страха.

Качнув головой, я поставила бокал на стол.

— Не нужно, — ответила тихо и пошла к выходу.

Напоследок что-то заставило меня обернуться. Макс… Он смотрел прямо на меня. По телу прокатилась волна дрожи, пальцы похолодели, к горлу подкатил комок. Оцепеневшая, я гордо вскинула голову и, не чувствуя под собой пола, ушла прочь. «Убирайся»…

Теперь же я смотрела в окно, пытаясь не думать ни о прошлом, ни о настоящем, ни о будущем. По выжженному полю моих чувств, разнося во все стороны пепел, гуляли ветра, слёзы сжимали горло. Что было бы, если бы я осталась? Что он ещё мог сказать мне, помимо того, что уже сказал? Что я могла сказать ему? Судя по тому, что за одним из столиков сидел мой брат, что-то между ними изменилось. Между ними, но не между нами.